Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда! (СИ) - Юраш Кристина

 Я помассировала виски, пытаясь отогнать головную боль.

- Ладно, ушат я помню! – заметила я, пытаясь припомнить что-то еще. Но память, видимо, решила мне изменить с совестью. Поэтому сейчас была занята и попросила не беспокоить! – Помню этот поход в аквариум! Но остальное – точно не я! Ой, а есть у нас что попить? А?

- Конечно, конечно! Молоко холодное? Квас? Чай? Что будете? - вздохнула скатерть с пола.

Что-то она какая-то подозрительно вежливая.

- Минералочки, - хрипло попросила я, пытаясь слезть с кровати.

- Минералочки? Вот тебе, красна девица минералы! Все, чем богаты! – послышался голос скатерти, а на ней появились какие-то камни.

- Воды, - взмолилась я, ползя под одеялом в сторону кувшина с водой. Пока я жадно пила, мне казалось, что я что-то пропустила!

Змий улыбался, а мне было как-то неловко. Я растерла себе плечи, в надежде, что сейчас проснусь интеллигентной девушкой. Ой, как же мне нехорошо!

- Ты требовала пустить тебя! – послышался голос Змия.

- Куда? – спросила я, припоминая золотые яблоки и травку.

- Видимо, в Ирий! Понимаешь ли, - заметил Змий. – Сирин опьяняет своими песнями. Тот, кто хоть раз услышал их, обычно плохо заканчивает. Все на свете становится постылым. Ничто больше не радует. А душа просит еще и еще.

- Да я ни за что не еще! – как-то не совсем складно ответила я, снова присасываясь к кувшину. – Просто, видимо, я перенервничала!

- Кукареку! – охрип петух, вызывая к совести спящих студентов.

- Потише можно, будущий бульонный кубик, а? – взмолилась я, пытаясь прийти в себя.

Змий продолжал смотреть на меня, а меня это нервировало.

- На мне узоров нет и цветы не растут! – нахохлилась я под одеялом. – Что же ты так высматриваешь?

- Любуюсь, - заметил Змий, усмехнувшись и не сводя с меня глаз.

Я закуталась в одеяло поплотнее, оставив торчащим только нос.

- Послушай, - взмолилась я, вспоминая слова Сирин. – А между нами точно ничего не было? Просто как-то подозрительно ты улыбаешься...

- Нет, я просто вспоминаю, как ты меня соблазнить пыталась, - снова заметил Змий.

- Я? Соблазнить? Тебя? Я что? Похожа на самоубийцу? – ужаснулась я, глядя на красивые волосы, рассыпанные по плечам.

- Ты сказала, что к тебе прилетала Сирин, - начал Змий, а я смотрела на несколько обгоревших перьев на столе, пытаясь понять, откуда же они взялись. – А потом ты начала метаться по комнате. Один раз пыталась вылезти в печку с криками: «Пустите меня в Ирий!». Да мой, пирожочек?

А, так вот почему печка у меня разобрана! Мне было немного стыдно.

- Доползла ты достаточно далеко. Торчали только ноги. Печку пришлось разбирать. Я разобрал печку и вытащил тебя, хотя ты там за что-то схватилась! – продолжал Змий, пока я пыталась припомнить такие эпизоды биографии. – Да, моя репка?

Я уже в образе маньяка караулила ничего не подозревающую память, которая шла по темному переулку в вызывающей одежде. В итоге я получила от памяти сумкой по голове. И она уцокала каблуками, крича что-то вроде: «Помогите! Спасите! Кто-то хочет, чтобы ему было ужасно стыдно!».

- Потом ты стала сражаться не на жизнь, а на смерть, с требованием пустить тебя в Ирий!  - беспощадно продолжал Змий. Совесть лежала в глубоком обмороке. И пока не шевелилась.

Дернув головой, я снова посмотрела на печку в ужасном состоянии. Видимо, я все-таки умею готовить. Мужчин. К совместной жизни!

- Что вообще такое этот… Ирий? – спросила я, пытаясь изнасиловать свою память.

- А кто его знает? – удивился Змий. – Все слышали, но никто там не бывал. Может, и нет его вовсе. Может, эти курицы его придумали, чтобы доверчивых заманивать?

- Я помню, что видела во сне красивую птицу… Светленькая такая! На голубя похожая! – припоминала я, пока память сопротивлялась и визжала, что мне лучше не знать!

- Алконост, - вздохнул Змий.

- Какой я тебе алконост! Сам ты алконост! Я вчера не пила! И вообще проблем с алкоголем не имею! – обиделась я.

- Птицу зовут Алконост, - пояснил Змий, глядя на меня с улыбкой.

- А! – протянула я, пытаясь заглянуть в бессовестные глаза ее родителей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Потом ты пыталась разбить окно, - продолжал Змий. Я расхаживала по горнице, скрипя половицами. – И попала стулом, сердце мое.

- В окно? – удивилась я, глядя на мрачный лес, который виднелся за оконцем.

- В меня, - заметил Змий, улыбаясь. – Сначала в меня! Потом в окно, сердце мое. С требованием отпустить тебя в Ирий.- Я пытался привести тебя в чувство, но ты сопротивлялась. 

Он опустил взгляд на ушат, лежащий на полу.

- А потом ты попыталась вылезти в оконце, - заметил Змий, едва заметно улыбнувшись.

- Но тут и ежу понятно, что я не пролезу! Тут вообще без шансов! – махнула я рукой на окошечко.

- А потом ты решила меня соблазнить, - заметил Змий, словно пропуская что-то важное.

- Я? – ужаснулась я, поглядывая на его красивую фигуру и глаза, которые аж до мурашек. – А вот это неправда! Я не могла пытаться тебя соблазнить!

-  Еще как, - вмешалась скатерть с пола. Она обвилась вокруг сапога Змия, мол, мое! Не отдам!

- Нет, нет, нет! – испуганно замотала головой я, отрицая факт соблазнения.

- Яблоко и золотую тарелку мне, - потребовал Змий, склоняясь к скатерти.

- Да, касатик мой! Как скажешь, касатик мой! – тут же залебезила скатерть. Яблоко лежало на тарелке. Змий катнул его, а яблоко само завертелось.

- Ой, мамочки! – ужаснулась я, глядя на картинку в его руках. «Мммм! Какой же ты красивый!», - слышала я собственный голос. Уши полыхнули. Щеки тоже. Я чувствовала себя тампоном. Как бы в теплом месте. Как бы в плохое время!

«Не вводи меня во искушение!», - мучительно выдыхал Змий, пытаясь не смотреть на полуобнаженные аргументы с моей стороны.  Никогда еще до этого я не была такой озорной и кокетливой.

Мамочки! Я прикрыла лицо руками, подглядывая в щель между пальцев

«Хочешь – женись! Не хочешь – лечись!», - приставая я Змию, пытаясь его раздеть.

Да, так его еще никто не соблазнял!

Яблочко катилось, а я видела, как Змий укладывает меня на кровать. Я смотрела во все глаза, как он склонился надо мной, словно собираясь поцеловать. Сердце предательски екнуло, когда его губы почти коснулись моих, как вдруг. «Пусти меня!», - возмущалась я, видя свои связанные руки. Змий присел на кровать и усмехнулся.

- Потерпи, скоро пройдет, - положил он мою голову себе на колени. Он запускал пальцы в мои волосы. Я пыталась выбраться, но ноги тоже были связаны. Я что-то бухтела и всхлипывала, пыталась укусить его руку и развязать свои.

И развязала! Как – ума не приложу! Я уже замахнулась стулом на окно. Но попала в Змия, который встал между мной и окном. Второй раз стул полетел в окно, разбив его и оборвав занавески.

- Нет, - сморщилась я, отвернувшись. Мне было ужасно стыдно. Ну, сволочь, пернатая!

- А потом все прошло, да? – спросила я, понимая, что такой бурной ночи у Змия еще никогда не было.

- Если не считать того, что мне пришлось привязать тебя к кровати и найти эту курицу! – послышался голос Змия.

- И? – округлила глаза я, представляя, как он тащит сюда Сирин. – Только не говори, что притащил ее сюда!

Я опустила глаза на перья, разбросанные по полу.

- И что она сказала? – ужаснулась я, вспоминая хищные глаза девы- птицы.

- Пусти меня, Змиюшка, что хочешь для тебя сделаю, -  заметил Змий, пока я поднимала с пола обгоревшее перышко.

- Она хоть жива? – спросила я, не подозревая, как бурно прошла ночь. И, как н странно, с моим участием! В главное роли.

Яблочко показывало Змия, которые держит Сирин в одной руке, а во второй руке меня.

Вид у нее был не такой уж и страшный. Это в лесу она была жутковатой. Сейчас отбивалась лапами, словно курица. Но вид по прежнему был очень гордый.

- Мы с ней немного поговорили, - заметил Змий, а яблочко показало черную мокрую полу ощипанную курицу, пытающуюся лапой снова надеть корону. Вид у нее был злющий и несчастный. – Она не помнит, что тебе сказала. Просто эти птички забывают о своих словах сразу, как только произнесут. Память у них девичья.