Лунный зверь - Альфред Ван Вогт

Моррисон шевельнулся. По лицу скатилась вниз капля пота; Пендрейку показалось просто невероятным, что человек может быть настолько напуган.

— Я не могу рассказать вам, — ответил Моррисон с паническими интонациями в голосе. — Они тогда и меня бросят к этой бестии. Большой Олух все время твердит, что нас и так стало слишком много здесь с тех пор, как были похищены немецкие девушки.

— Немецкие девушки! — воскликнул Пендрейк и тут же замолк, задумавшись. Это объясняло то, что он видел на улицах города женщин в форме. Надо же, эти обитатели пещеры разворошили осиное гнездо!

Моррисон продолжал резким тоном:

— Большой Олух и его закадычные друзья помешаны на женщинах. Сейчас у Большого Олуха пять жен, да еще две покончили раньше с собой, а он снова отправил во внешний мир охотничью экспедицию. Когда они вернутся… что ж, он просто дожидается подходящего случая прикончить всех добропорядочных мужчин.

Картина прояснялась; пропущенные детали были не так уж важны. Пендрейк сидел, помрачнев, спокойно представляя в голове катаклизм, который превратит лунный рай в ад. «Эти идиоты — Моррисон и ему подобные, — подумал он, — просто ждут, как стадо испуганных овец, начала бойни, посвистывая, чтобы скоротать время, веселые мелодии». Пендрейк уже открыл было рот, но не успел ничего произнести — сзади раздался чей-то рев:

— В чем дело, Моррисон? Пленник уже набрался достаточно сил, чтобы встать, а ты еще не сообщил об этом? А ну-ка пошли, незнакомец. Я доставлю тебя к Большому Олуху.

Несколько секунд Пендрейк сидел неподвижно. Внутри него все оборвалось. Наконец появилась четкая мысль: «Яслишком устал, слишком слаб. Кризис наступил слишком рано!»

Тем не менее он был настороже, когда шел по улице деревни. И то, что он способен был идти, ободряло. Пендрейк не осмеливался пока на какие-либо действия с применением силы, но он должен продержаться еще несколько «дней» — выиграть время, чтобы понаблюдать, оценить ситуацию и организовать испуганных «добропорядочных» мужчин, которые, если верить словам Моррисона, были обречены на смерть во время бойни.

Он почти не смотрел на дома и замечал пестрый контингент неряшливо одетых мужчин и сердитых женщин в военной форме — все свое внимание он сосредоточил на попытках определить важнейшие стратегические бастионы города.

Пендрейк сразу же отметил военную организацию во всем, что касалось важнейших ресурсов города. Он увидел двух полуобнаженных мужчин с голубой кожей и широкими плоскими носами, охранявших ручей, который вытекал из стены и скрывался из виду в отверстии в земле. Под охраной находились и другие объекты, в частности, четыре больших здания, но нельзя было сразу же сказать, чем была вызваны такие меры предосторожности.

Пендрейк прошел несколько метров, потом остановился. Почти в самом центре города, наполовину скрытый за деревьями, стоял частокол, сооруженный из связанных между собой древесных стволов. Это совсем не вязалось с видом домов, похожих на раковины с их приятным глазу цветом. Но не возникало никаких сомнений, что именно там, в этой уродливой крепости, и находилась центральная власть лунного мира.

Мысль оборвалась, когда один из стражей, одетый в лохмотья мужчина со шпорами на высоких сапогах, — неудачная карикатура на ковбоя, бросил:

— Ведешь мужика к Большому Олуху, Трогер?

— Угу! — ответил бородач зычным голосом. — Хотя лучше обыщите его на всякий случай.

— А что с Моррисоном? Он тоже идет с вами? — спросил второй стражник — мужчина с темными глазами, одетый в сверкающие лохмотья того, что некогда, должно быть, было черным смокингом. Пендрейк вздрогнул, когда в его карманах начали рыться руки стражника, он понял, кого же тот ему так поразительно напоминает, — киновариант карточного шулера из вестерна.

Неожиданно Пендрейк пришел в сильное возбуждение. Поневоле, хотя он и решил не глядеть ни на что, что могло бы смутить его, он обращал внимание на этих людей. Раньше они маячили где-то на периферии его зрения, теперь же он четко видел их — поразительный контингент людей, собранных со всех времен освоения Дикого Запада, хотя кое-кто из них не совсем соответствовал этой картине.

Но Пендрейк не почувствовал и тени сомнения. Они все были выходцами с запада Америки. Словно с Луны закинули на Землю какую-то сеть, выловили ею людей из среднего периода освоения Дикого Запада, а затем доставили их сюда и, подобно этому вечному поселению, сделали невосприимчивыми к тлетворному воздействию времени. С того места, где стоял Пендрейк, у ворот частокола он видел примерно сотню людей. Семеро из них были индейцами в набедренных повязках, краснокожими, высокорослыми, с луками за спиной. Они вполне соответствовалисложившейся у него картине. Да и все эти неряшливо одетые мужчины в рубашках с открытым воротом и в перепоясанных ремнями узких штанах. Не говоря уже о ковбоях.

А вот Моррисон не особенно соответствовал этой картине, хотя, вне всякого сомнения, похожие на него клерки жили в поселениях Дикого Запада. Здесь было еще несколько коротышек с грубыми чертами лица и смуглокожих красивых на вид мужчин, которые тоже выпадали из этой картины; и, кроме того, Пендрейк увидел полуобнаженного голубокожего мужчину с плоским носом. Кто бы ни собрал эту коллекцию, он получил в свое распоряжение самых крутых персонажей, которые когда-либо бродили по Дикому Западу.

Огромная рука схватила Пендрейка за воротник, выводя его физическое состояние и ум из положения стороннего наблюдателя.

— Пшел вперед! — услышал он голос Трогера.

Пендрейк отреагировал автоматически. В противном случае — если бы он не погрузился слишком глубоко в свои мрачные раздумья, — он успел бы вовремя сдержать себя. Но оскорбительная грубость оказалась слишком неожиданной, и он непроизвольно резко прореагировал: одна рука взметнулась вверх, пальцы ухватились за запястье обидчика, и в следующий миг по его натянутым нервам энергия влилась в его мышцы.

Потом раздался рев боли и глухой стук — Трогер описал в воздухе дугу и рухнул метрах в шести от Пендрейка. Трогер тут же вскочил и заревел в ярости:

— Я вышибу тебе мозги! Никто не может…

Он замолчал — его взгляд застыл на ком-то, находившемся за спиной Пендрейка, и все его тело оцепенело. У Пендрейка кружилась голова от израсходованных в этой короткой схватке сил, он был зол на самого себя из-за собственной глупости (зачем было показывать свою силу) и, пошатываясь, повернулся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});