Мой (не)выносимый сосед (СИ) - Сакру Ана

Кажется, Сашка разбивает яйца, режет что-то, потом начинает шкварчать сковородка, по дому разносится характерный запах яичницы. Раздается звук струящегося из термос пота кипятка, и я почти вижу, как Лютик мешает в чашке растворимый кофе. Воображение рисует, как он делает первый глоток.

Прикрываю глаза ладонью. Боже, я как помешанная…

В шоке от самой себя. Нет, съехать было правильным решением.

Говорю Алисе сделать музыку громче, чтобы заглушить все остальные звуки в квартире и из последних сил пытаюсь вникнуть в этот несчастный двадцатый билет.

А минут через десять Сашка стучит в мою дверь.

– Да? – то ли каркаю, то ли пищу от неожиданности.

И раньше, чем успеваю окончательно разнервничаться, Лютик уже оказывается на моем пороге. Резко сажусь прямо на кровати – пальцы рефлекторно сминают страницы, рискуя порвать. Саша опирается плечом о дверной косяк – уже до боли знакомая мне поза – и засовывает руки в карманы джинсов. Он еще не успел переодеться – в том же, в чем был в универе. И взгляд почти такой же. Непроницаемый. Мне мерещится мятежная буря в глубине его серых глаз, но скорее это лишь блики от моих собственных эмоций. Молчим пару секунд. Я не знаю, что сказать, а он не торопится.

– Учишь? – кивает наконец на раскрытый конспект в моих напряженных руках и на распахнутый рядом ноут.

– Гхм -гхм… Уже почти всё, – откашливание не помогает, голос все равно не естественно шершавый. Помолчав, зачем-то добавляю, – Там ничего сложного.

– Да, я просмотрел, – кивает Сашка.

И так и оставляет голову чуть склоненной, отчего выходит, что он смотрит на меня исподлобья.

У меня от этого его взгляда мурашки бегут.

– Ты что-то хотел? – облизываю губы.

– Да так… – неопределенно пожимает плечом. И тишина. Смиренно жду.

– Лиз, – начинает наконец Лютик, потирая бровь, еще через пару секунд повисающего между нами молчания, – Не думай, что я не в чужие дела лезу, но…Если ты из-за меня съехать к этому своему Сене решила, то не надо. Я же обещал, что никого приводить не буду, мешать не буду. Не стоит переживать. Я бы не хотел, чтобы ты…

Опять пожимает плечами, не договаривая и, кажется, вдруг слегка краснеет. Едва заметный румянец доходит до самых кончиков ушей.

– Короче, если это из-за вчерашнего, то…Не пыли. Нет и нет, я не буду… Я по ходу не так тебя понял…И...

И что-то еще и еще объясняет, исподлобья глядя на меня. В ушах так начинает шуметь, что я уже с трудом различаю. Чем больше Сашка говорит, пытаясь аккуратно донести, что и не надо ему со мной ничего сто лет, тем ближе я к обширному инфаркту. Сердце реально адски начинает ныть в грудной клетке, неровно, с надрывом сокращаясь. Уши горят. И мне хочется, чтобы пол под Лютиком рухнул до уровня подвала. Тогда ведь он заткнется наконец!

– С чего ты это взял? – нахожу в себе силы его перебить, – Ты вообще не причем. Арс предложил – я согласилась.

– А –а-а,– осекается Лютик. Вижу, как дергается его кадык, в глазах опять мелькает что-то. Острое, по самым нервам мне. Больно, – Ну ок, извини. Не буду тогда мешать учить.

Тонкие губы дергаются в подобие улыбки, он делает шаг назад и захлопывает дверь. А я чудом не кидаю ему след смятый конспект. Фак! Почему всё так по-дурацки, а?!

12

Арсений звонит минут за пятнадцать до назначенного времени.

– Лиз, ты готова? Я на светофоре напротив булочной твоей стою.

– Да, выхожу, – сажусь на кровати, сжимая пальцами гладкий корпус телефона.

– Зачем? Я поднимусь, помогу тебе.

– Не надо, Арс, я сама, – настаиваю я и отрубаю вызов.

Второй немой сцены в коридоре я не переживу, хотя вряд ли Сашка соизволит выйти из своей комнаты – меня проводить.

Я слышу, как у него тихо играет электронная музыка, как иногда он отвечает на телефонные звонки, расслабленно и весело, даря свое хорошее настроение невидимому собеседнику. Только раз его голос был напряжен и холоден – он кому-то настойчиво доказывал, что необходимо срочно чинить второй генератор, так как обещают снегопады через пару дней и линии проводов могут опять оборваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я даже не думала, что такие тонкие стены в этой квартире, что настолько все слышно. Мне чудилось, что я улавливаю, как он щелкает мышкой или шуршит станицей конспекта. А может дело было в том, что кровати наши были приставлены к одной стене и расположены изголовьями друг к другу и, если сесть и прислониться лопатками к спинке, то так легко представить, что он сидит по ту сторону так же, и нас разделяет только узкая бетонная перегородка.

Запрыгнув в джинсы и оверсайз худи, я, лишь мельком взглянув на себя в зеркало, подхватываю дорожную сумку и выхожу в коридор. Пока надеваю ботинки и пуховик, звеню напряжением. Ну выйди…Ты же слышишь, что я одеваюсь, точно слышишь! Я не знаю, что Сашка должен сделать, совершенно не представляю. Жизнь не дурацкий фильм, но я бы сейчас не отказалась от мелодраматичной музыки на заднем фоне и Саши, выбегающего мне на перерез и орущего "не пущу". Еще можно было бы добавить " я понял, что буду любить тебя всегда и никому не отдам", но даже лаконичного "не пущу" мне было бы достаточно.

Но Сашка лишь делает музыку громче, будто только и ждет, когда же наконец свалю и оставлю его одного!

От злого разочарования от души хлопаю дверью и, игнорируя лифт, сбегаю вниз по лестнице, стуча по ступенькам колесиками маленького чемодана. Нет, Сашка совсем не похож на моего отца. И даже на девяносто процентов моих братьев не похож. Про деда я вообще молчу. Дед выкрал бабушку из семьи, только один раз ее увидев! А она ведь отвергла его, не пошла танцевать и даже как-то там обозвала. Сопротивлялась, когда дед с друзьями запихивал ее в машину. Гордо держала оборону потом пару дней. Но его ничего не остановило. Ни-че-го!

Я так часто слушала в детстве эту историю вместо обычной " Русалочки" и "Золушки", что была уверена, что любовь – она вот только такая.

И наверно чего-то подобного ждала. Может, даже подсознательно моделировала схожие сценарии.

Мне хотелось, чтобы меня завоевали.

Я же девушка в конце концов. Девушка, которая лет до семи искренне верила, что она принцесса. И все домашние дружно поддерживали ее в этом заблуждении. А если ты принцесса, то тебе положен принц, полцарства и какое-нибудь забавное разговаривающее животное, умиляющееся вашей неземной любви.

Только мне уже давно не семь, а у подъезда меня ждет не упертый принц в карете, запряженной болтливой лошадью, а вежливый, уставший после работы Арсений в где-то пару дней назад поцарапанном мерседесе.

Завидев меня, Сеня тут же выходит из машины, огибает капот, запахивая короткое пальто, открывает мне дверь и, коснувшись холодными губами губ, забирает чемодан.

– Давай помогу.

– Спасибо.

Перед тем как сесть в мерс, задираю голову и нахожу взглядом окна своей квартиры. Свет горит только у Сашки в комнате. На мгновение мне кажется, что за плотной шторой мелькает его тень, но это скорее всего игра моего воспаленного воображения.

***

Квартира Арса похожа была на него самого. Стильная, дорогая и…скучная. Здесь царил безликий дизайнерский ремонт, который почему-то навязывают всем холостым молодым мужчинам, будто нет для них большей радости, чем каждый вечер возвращаться в подобие туалета в пятизвёздочной гостинице.

Глянцевые поверхности, острые линии, монохромные цвета и ядовитый электрический свет, сконструированный многоуровневым освещением.

Единственная впечатляющая деталь – стеклянная фасадная стена в гостиной и панорамный вид на Москву-реку с высоты семнадцатого этажа.

Наверно, если бы мое настроение было бы получше, я бы была в восторге от вида и квартиры и не стеснялась это показать, но сейчас мне лишь хотелось сесть забраться с нонами в стоящее рядом кресло и до боли вглядываться желтые ночные огни, пытаясь вычислить окна своего дома. Ведь они где-то там…