Версаль под хохлому - Дарья Донцова

Врачи знают, что у любого долго болеющего человека наступает момент, когда он устает лечиться и перестает посещать доктора и пить лекарства. Большинство хроников, правда, спохватываются и через какое-то время вновь бегут к врачам, но есть люди, которые на все уговоры родных упорно отвечают: «Не хочу глотать таблетки. Надоело, лучше умереть, чем так жить».

Джулия стала увиливать от походов к специалистам. Раиса Демьяновна не могла уговорить девочку – у нее сердце сжималось от сочувствия, когда, сидя в коридоре, она слышала из кабинета плач внучки. Бабушка пошла на поводу у Джулии, и та пропустила несколько визитов к врачам. Тогда Николай решил сам ездить с дочерью. Спокойный, всегда баловавший Джулию мужчина в вопросах исправления ее внешности был непоколебим.

– Через пару лет от шрамов и следа не останется, – объяснял он рыдающей Джулии. – Надо найти в себе мужество, потерпеть ради красоты. Да, случилась неудачная операция, но мы со всем справимся.

А девочке хотелось, чтобы ее наконец-то оставили в покое. Каждое посещение клиники предварялось скандалом. Джулия плакала, отец буквально тащил ее на аркане, а пару раз Коля даже хватался в запале за ремень.

– Не хочу! – орала Джулия. – Буду жить с такой мордой, мне плевать на красоту!

– А мне нет, – сердито возражал Крылов. – Через пять лет «спасибо» мне скажешь.

В начале марта Николай сообщил Джулии, что ему удалось договориться с одним из лучших хирургов – тот берется сделать очередную операцию, девочку скоро положат в клинику. Следующие дни она умоляла оставить все как есть. Чем ближе становилась назначенная дата, тем чаще она устраивала истерики. Но отец не обращал на них ни малейшего внимания.

И вот наступило двенадцатое марта. Катерина Андреевна с Раисой Демьяновной сидели на кухне, слушая вопли Джулии, которая уже вышла из ванной и в очередной раз пыталась уговорить отца.

– Несчастный ребенок! – простонала Крылова-старшая. – Коля перегибает палку.

– Нет, Николай поступает абсолютно верно, – не согласилась подруга, – старается ради счастья дочери. Сейчас ей тяжело, но потом девочка будет ему благодарна.

– Ох, не знаю... – прошептала Раиса. – У меня в груди холодеет от предчувствия беды.

– Папочка, не веди меня к доктору! – заголосила Джулия. – Он опять мне больно сделает, лучше я такой, как есть, останусь!

– Через мой труп! – в сердцах воскликнул Николай. – Вот умру я, и делай, что хочешь. Но пока жив, я несу ответственность за твое будущее.

– Чтоб ты подох! – заорала дочь.

Раиса Демьяновна встала.

– Пойду, попробую успокоить Джуленьку.

– Сами разберутся, – попыталась остановить ее Золотарева.

И тут прогремел выстрел. Обе женщины опрометью бросились в комнату и увидели Николая, лежавшего на диване с окровавленной головой. Рядом стояла Джулия с пистолетом в руке. Увидев бабушку и тетю Катю, она отшвырнула оружие и закричала:

– Он сам выстрелил! Случайно! Я не хотела!

Катерине Андреевне стало дурно, а Раиса Демьяновна неожиданно проявила твердость характера. Ее муж, как и отец зятя, некогда был высокопоставленным работником МВД, выучил многих специалистов, помогал коллегам, его любили и уважали. И помнили. Крылова немедленно соединилась с друзьями покойного супруга, и на место преступления прибыло начальство. Золотареву отвезли домой, предупредив ее:

– Вас здесь не было.

Смерть Николая объявили несчастным случаем. Джулию отправили в так называемую «лесную школу», где обучались дети, имевшие проблемы со здоровьем.

Катерина Андреевна была возмущена тем, что убийца Николая избежала наказания, но ради Раисы Демьяновны не поднимала шума. А та была в ужасном состоянии – теперь к вине за смерть крохотной Жуленьки прибавилась вина за кончину зятя.

– Почему я не пошла в комнату и не велела им прекратить скандал? – плакала несчастная женщина. – Отчего не проверила, где пистолет Коли? Ну и глупость же он придумал – чистить оружие и одновременно вразумлять ребенка. Разнервничался и потерял осторожность!

Услышав это, Золотарева возмутилась:

– Рая! И я, и ты видели ствол в руке Джулии! А на столе никаких тряпок, щеток или чем там приводят оружие в порядок, не было! Мы обе отлично знаем, как погиб Коля.

Раиса Демьяновна заморгала.

– Катя, ты ошибаешься, от волнения все перепутала. Пожалуйста, никогда никому этого не говори...

Потрясенная рассказом, я отодвинула тарелку с несъедобным мясом.

– Ничего себе! Раиса простила приемную внучку?

Катерина Андреевна отломила корочку хлеба и начала аккуратно собирать ею подливку.

– Надо знать характер Раи. У нее глобальное чувство вины. На другом конце земного шара вспыхнет война, а она переживает так, будто сама поспособствовала началу конфликта. Моя подруга была уверена: трагедия случилась, потому что она в тот день вовремя не пресекла скандал. Джулия ни при чем, всего-то несчастный больной ребенок, подросток, которому положено капризничать. Упрямец Николай не хотел сдавать позиций, нашла коса на камень. Значит, Рае следовало вмешаться и предотвратить беду. А раз не вмешалась, не предотвратила, ответственность за случившееся лежит на ней.

– Вот уж глупость! – удивилась я.

– Важно не то, что вы думаете о Раечке, а то, как устроен ее ум, – справедливо заметила Катерина Андреевна. – Она считала, что Джулия обделена с рождения, и только-только девочка стала превращаться в нормального ребенка, стряслась беда. Еще ей казалось, что Коля был жесток, заставлял дочку терпеть болезненные операции, не жалел ее, только понукал, вот она и не справилась с гневом. Но во всем виновата она одна, Раиса, Джулия – жертва обстоятельств.

– Отлично... – пробормотала я. – Полагаю, поведение бабушки способствовало развитию не лучших качеств у Джулии. А почему промолчала Юлия?

Катерина Андреевна отвернулась к окну.

– Рая не сказала дочери правду, озвучила ту же версию, что и для посторонних. Когда Юля, спешно прервав командировку, прилетела в Москву, Джулия уже была в больнице – девчонка вскрыла себе вены. Сплошная демонстрация! Думаю, малолетняя преступница боялась, что мать начнет ее расспрашивать и заподозрит неладное, вот и схватилась за лезвие. Вся история с ее якобы самоубийством шита белыми нитками. Раиса была дома, когда Джулия, написав записку «Я очень люблю папу, не хочу без него жить», отправилась в ванную и уронила там таз. Бабушка ринулась на шум и обнаружила внучку с порезанной левой рукой. Спрашивается, зачем резать вены, когда в доме кто-то есть? Дождись, когда бабушка уйдет, и действуй. Но нет, эмалированная шайка весьма вовремя свалилась на пол. Раиса пришла в ужас и повезла девчонку в больницу.

– Мда... – выронила я.

– Джулия восстанавливала нервную систему в «лесной школе». А потом произошла новая трагедия – отравилась Юлия. И ее убила Джулька! – сурово заявила Катерина Андреевна.

– Вероятно, Юлия очень любила мужа и не смогла без него жить, – сказала я. – Очень тяжело лишиться близкого человека. Считается, что время лечит, но, на мой взгляд, оно плохой лекарь.

– Сейчас вы лишний раз подтвердили, что Джулька убила и мать, – скривилась моя собеседница. – Раз Юлия не хотела жить без мужа, то в ее смерти надо обвинять ту, кто отправил в могилу Николая. Но вы многого не знаете.

Катерина Андреевна обхватила ладонями стакан с псевдокофе, отхлебнула и продолжала обличительную речь.

...За день до того, как Юлия наглоталась таблеток от гипертонии, Золотарева была у Крыловых. И, сев ужинать вместе с ними, стала свидетельницей жаркого спора между матерью, дочкой и бабушкой.

– С десятого января пойдешь на подготовительные курсы при пединституте, – сказала девочке Юля. – Это невероятное везение. По окончании занятий в середине мая проводят конкурсные испытания, и если ты получаешь на них «четыре»-«пять», то автоматом попадаешь на первый курс. Нахватаешь двоек – сдаешь вступительные с абитуриентами. Но при получении «троек» тебя непременно зачислят.

– Не хочу в пед, – надулась Джулия.

– А куда хочешь? – быстро спросила Раиса Демьяновна.

– Не знаю. Но становиться училкой не собираюсь, – отрезала девчонка. – С моим-то лицом? Дети же дразниться будут.

– Получишь диплом о высшем образовании, – попыталась вразумить ее мать, – а потом совсем не обязательно идти работать в школу.

– Нет! – затрясла головой Джулия. – Лучше умереть, чем в педе обучаться!

– На курсах ограниченное количество мест, туда трудно устроиться, мне пришлось задействовать свои связи. И я уже оплатила занятия, – ответила Юлия.

– Следовало спросить меня, – буркнула дочь, – поинтересоваться моим мнением, а не опираться на собственный эгоизм. Ты решила, а мне подчиняться?

– Деточка, диплом просто необходим для дальнейшей жизни, – увещевала ее Юлия. – Он нужен, чтобы потом писать в анкете «имею высшее образование», и только! Не счесть людей, которые, выучившись на педагога, работают совсем в других областях.