Шарик в кубике - Олег Никитин

Женская часть населения занималась плетением веревок, используя для этого в том числе и содранную с павших деревьев кору, правда, только ее внутренний слой.

Постепенно, за несколько дней, Пайк поведал аборигенам историю своих похождений по замкнутым мирам, вызвав неподдельный восторг молодежи. Саша смотрела на героя блестящими глазами и смущалась, и в результате путешественник уже не так обреченно озирал с карниза смрадное болото, полушутя раздумывая об устройстве отдельного жилища и организации свадебного путешествия. Все дальше отодвигались в памяти и тускнели воспоминания о Ирине, Индулекхе и царицах, Лере и незабвенной Барбаре, не говоря уж о Сластене. По приблизительным подсчетам Пайка, уже подходил к концу год субъективного времени с того момента, как он по чьей-то недоброй воле очутился в лабиринте комнат. Сколько лет, дней или веков прошло при этом на Земле, он даже не предполагал, справедливо сочтя такие размышления бесплодными.

Строительство могучего плота, способного выдержать нападение ихтиозавра, перенесли в затон поблизости от скал, предварительно отгороженный от моря дамбой, что значительно увеличило расстояние, на которое приходилось перетаскивать бревна, но исключило риск лишиться ноги в неравной схватке с каким-нибудь водным хищником. Тима додумался собирать с живых стволов смолу и обмазывать ей "пиломатериалы", предназначенные для сборки основной несущей поверхности плота. Это должно было значительно увеличить как прочность каркаса — за счет склейки бревен, — так и его водостойкость.

Так, в каждодневных трудах, прошло несколько недель, в течение которых Пайку довелось своими глазами увидеть множество тварей, поразивших его своим несуразным и первобытным обликом. Среди них особое место занял молодой нотозавр, частенько наблюдавший издали за ходом постройки плавучего дома, но быстро исчезавший при попытках Серхи к нему приблизиться. Раза три путешественник становился свидетелем того, как из пенных волн на каменистый берег выползают трехметровые плезиозавры, удивительно длинношеие рептилии с мощными ластообразными конечностями, и располагаются на песке для отдыха, время от времени озираясь по сторонам. Питались они, по словам заслуженного палеонтолога, рыбой, поэтому персона Пайка, к его удовлетворению, не вызывала у них интереса.

Пока Даша высиживала яйца, у самки триконодона тоже родилось несколько детенышей. Тима догадался об этом по тому, что большую часть времени она стала проводить на болоте, добывая ринхоцефалов и прочую ползучую живность. Она так часто попадалась людям на глаза, что мальчик даже придумал ей имя — Муха, — никак не сочетавшееся с ее щетинистым видом.

Однажды, после тяжелого дня, занятого перетаскиванием ствола и его смолением, когда Пайк спал на своем месте у входа в пещеру, уже под утро он был разбужен резким, негромким треском, раздавшимся из гнезда проависов. Он хотел разбудить лежащего рядом Тиму, но тот и сам услышал шумы и мгновенно вскочил на ноги, сбросив одеяло. На всех остальных аборигенов появление на свет Дашиного потомства не произвело впечатления, и они продолжали спать, как ни в чем не бывало. Странник послушал треск и тоже собрался досматривать сны, как от гнезда раздался шепот Тимы:

— Пайк, помоги мне, пожалуйста.

Путешественник кое-как встал на колени и прополз несколько метров до места событий, преодолевая сонливость, но вид вылупляющихся зверьков сильно взбодрил его, настолько они гадко выглядели.

— Папа предупредил меня, что Даша может уйти и бросить детей, или даже съесть их, — тихо сказал ему Тима. — Я в это не верю, но все-таки стоит за ней присмотреть. Нужно принести им червяков, а то всех перебудят своим писком.

Он тенью скользнул к стене, где висел шевелящийся мешок с кормом, и вернулся к наблюдавшему за процессом вылупления Пайку. Из семи яиц, составлявших кладку, пока только два почти одновременно треснули, и из них вывалились скользкие, в палец величиной, ящерки с четырьмя тонкими ножками каждая, начисто лишенные даже намека на перья. Но никто и не ожидал от младенцев, что они обзаведутся ими, будучи в скорлупе. Хромик лежал рядом с Дашей и внимательно следил за копошащимися детьми, но Даша, казалось, потеряла к ним всякий интерес. Она упруго поднялась на лапы и юркнула вон из гнезда, однако самец не обратил на нее внимания, повернув голову к наклонившемуся над ним Тиме.

— Пусть идет, — сказал ему Пайк, кивнув на силуэт Даши, маячивший на краю карниза. — Мы не сможем ее удержать, если инстинкт призывает ее обеспечить детенышей пропитанием.

Тима сдавленно засмеялся:

— Рептилии не кормят свое потомство, — пояснил он, отрывая от червей маленькие кусочки и запихивая их в разинутые глотки змеек. — Папа думал, что она убежит сразу после того, как отложит яйца.

Хромик не утерпел и, улучив момент, выхватил из второй руки дающего изрядный кусок червя. Мальчик беззлобно пожурил его и принес голодающему целую пиявку, затем в целях поддержания гигиены выгреб специальной лопаткой из гнезда весь скопившийся там с вечера помет. Какая-нибудь лягушка, сидящая в болоте, будет здорово озадачена, получив по макушке пахучим ошметком.

В течение следующего дня, пока Серхи, Пайк и Влад упорно продолжали постройку корабля, вылупились все остальные птенцы, кроме одного. Взглянув вечером на шумный выводок, Пайк уже смог представить себе будущий облик этих подвижных зверьков. Их огрубевшие и высохшие тельца покрылись желтоватым пухом, который в скором времени превратится в полноценные, хоть и коротковатые для полета перья. На другой день ночью на свет появился последний, шестой проавис, и когда утром Серхи взглянул на него, он изменился в лице и долго разглядывал орущего голыша, словно не веря собственным глазам. Пайк заинтересовался реакцией палеонтолога и после завтрака, пока остальные строители готовили инвентарь, присел на корточки рядом с Тимой, неотрывно находившимся рядом с выводком. Хромик вел себя очень странно: ползая вокруг частью спящих, частью бодрствующих "птенцов", он встревоженно обнюхивал последнего детеныша, слабым комочком лежавшего на отдельной подстилке из мха. Сначала Пайк не заметил ничего необычного — обыкновенный мелкий проавис, но вдруг тот, не открывая бусинок-глаз — что само по себе уже было странно, — потянулся, распрямляя затекшие крошечные конечности, и странник увидел, что его задние ножки разительно отличаются от передних. Более того, они едва просматривались, черными скрюченными палочками прячась в складках пушистого животика. Зато его передние лапки были раза в полтора длиннее, чем у братьев и сестер, и заметно сильнее. А вот тонкий хвостик выглядел несколько короче, чем у обычных детенышей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});