Тень колдуна - Роберт Асприн

— Но Глаз, мы же упали вниз в эту, как ты выразился, дыру, и…

— Ты упал. Я просто последовал за тобой. Из сострадания и подлинного духа товарищества.

— Ну да, да, я это очень ценю! Но ведь я упал вниз, вниз, в ту ловушку, а эти ступени ведут вверх. Мне кажется, что…

Глаз ничего не сказал, и горячие доводы недоверчивого юнца постепенно заглохли. Он посмотрел на другой лестничный пролет. Предложение было таким странным, таким... бессмысленным. Однако… Разве в этой бесконечной подземной темнице под убежищем Корстика было что-либо осмысленное?

Он убрал ногу со ступени одной лестницы и пошел к другой. Спустился вниз по небольшому лестничному пролету и оказался в точности там, где стоял перед тем, как упасть в ловушку.

Блуждающий Глаз был рядом.

— Очень, очень хорошо, — сказал он. — Ты прошел испытание!

Ганс посмотрел прямо в огромный немигающий зеленый шар с черным зрачком посередине.

— Что-о?

— Мудрость, — изрекло зеленое глазное яблоко без рта, — это принимать все как должное.

Однако вскоре Глаз сбежал, ибо на сцене вновь появился Корстик, мертвый Корстик, чудовище в красивой лиловой тунике, шитой золотом. На этот раз Шедоуспан стал его пленником и был подвергнут пытке.

Ганс пытался кричать, что Корстик мертв, и все это ненастоящее, но демон украл его голос. Он раскрывал и закрывал рот, не издавая ни звука. Он съежился и старался отбиваться, но сил у него осталось не больше, чем у ребенка, а руки отказались ему служить, когда длинные холодные пальцы бросили его на скамью и прикрутили к ней ремнями.

Колесо скрипело, цепь дребезжала, Корстик хихикал. Растягивание беспомощного тела жгло огнем суставы; бичевание зазубренным кнутом обдавало ледяным холодом. Ганс стонал, обливаясь потом. Корстик нанес еще один удар, и жертва заскрипела зубами, издавая тихий горловой стон. Ганс корчился от боли, когда когтистые пальцы принялись кромсать исполосованный кнутом плоский пустой живот, ковыряя кровоточащие рубцы. Вопреки невероятным усилиям сохранить достоинство, глаза Ганса начали источать соленую влагу, сфинктер мочевого пузыря отказал. Мир вокруг начал разлагаться. Реальность рвалась на части, словно бумага. Страдания Ганса усиливались оттого, что он был не в состоянии закрыть рот и не стонать, и слюна текла из обмякших губ, как у парализованного.

Внезапно к нему вернулся голос.

— Корстик! Колдун хихикнул.

— Да-а-а?

— Ты мертв, чародей. Это всего лишь еще одна проклятая иллюзия! Корстик-Керд мертв, мертв, мертв!

Ганс лежал на полу. Не было ни скамьи, ни крови, ни боли. И, что еще отраднее, в сухих штанах. И, что совсем уж отрадно, рядом не было Корстика. Когда он медленно и осторожно сел, опасаясь обнаружить на теле ужасные раны, Глаз вернулся.

Ганс заговорил, лицом и тоном выражая осуждение:

— Почему ты меня покинул?

— Только ты можешь противостоять Корстику, Ганс. Подлинная мудрость заключается в том, чтобы не мешать другому совершить невозможное.

Шедоуспан еле слышно выдохнул «ох».

— Я думал, что он мертв, — сказал Блуждающий Глаз.

— А он и правда мертв. Это все иллюзия, морок. Темное, гнусное наваждение, Глаз, и кроме этого я здесь ничего не видел. Здесь все пропитано безумием, и я сам становлюсь частью этого безумия, потому что не понимаю, что реально, а что нет.

— Ты испытываешь себя ради какой-то цели? Ганс уставился на своего бестелесного провожатого.

— Что? Почему... что ты имеешь в виду? Глаз немного опустился, чтобы оказаться поближе к сидящему юноше.

— Ты создаешь одну иллюзию за другой, и я просто хотел поинтересоваться, может, ты…

— Я создаю?

— Разумеется, ты. Или ты меня за дурака принимаешь? Ведь ты один здесь носишь на пальце это кольцо!

— Кольцо?..

Глаз метнулся вверх и завис в дюйме под потолком.

— Ганс? Ты замечаешь, какое здесь эхо? Совершенно ошалевший, Шедоуспан поднял левую руку и выпрямил палец, на котором красовалось кольцо Корстика.

— Это... это кольцо?..

— Ну конечно, это кольцо, — раздраженно отозвался Глаз, — и имей в виду, что я не одобряю твоего жеста.

Ганс торопливо согнул палец, но, увидев, что теперь рука оказалась сжатой в кулак, словно нацеленный прямо в Глаз, столь же торопливо разогнул все пальцы. Этот жест ему тоже не понравился, и Ганс медленно опустил руку.

— Прости, Глаз. Я... не понимаю.

— Ты, кажется, хочешь сказать, что надел эту штуку на палец, не зная, в чем ее сила?

Шедоуспан вздохнул и отвернулся, не в силах выдержать буравящий взор Глаза. Потом сказал:

— Это кольцо Корстика. Некий Катамарка как-то упомянул про кольцо, способное бороться с иллюзиями, а я предположил, что это оно и есть.

— О, Ганс! На тебе надето не кольцо, способное бороться с иллюзиями, о котором упоминал Катамарка; то кольцо служило Корстику защитой. Кольцо на твоем пальце — нет, нет, не поднимай его опять! — это одно из орудий Корстика. Оно создает иллюзии, извлекая их из разума обладателя.

— Что-о-о?!

— Не сомневайся. Утверждения истинного друга не нуждаются в проверке. Это кольцо создает иллюзии, извлекая их из твоего сознания, Ганс. Хм-м. Да, я вижу, что ты не маг, и…

— Разумеется, нет!

Глаз покачался вверх-вниз.

— Иной раз я едва сдерживаюсь, чтобы не хихикнуть, знаешь ли. К сожалению, всем известно, что Глаз не способен хихикать!

Он помолчал. Шедоуспан обдумал несколько ответов, но все их отверг.

Минуту спустя Глаз продолжил, словно его и не перебивали.

— В любом случае, поскольку у тебя нет способностей, нет подготовки, нет таланта — слушай, перестань дуться! — то ты не знаешь, каким образом направлять свои иллюзии, как это делал Корстик. Что касается амулета у тебя на шее, то это всего лишь побрякушка, если ее носит человек, на пальце которого надето кольцо.

— Ты... я... ты имеешь в виду, что я… — Из горла Ганса вырывалось лишь хриплое карканье, да и то с трудом.

— Ну да. Впрочем, не ошибись: Корстик наплодил здесь множество ловушек и демонов во плоти, и они абсолютно настоящие. Но правда и то, что ты создавал все угрожавшие тебе опасности, извлекая их из глубин твоего собственного разума, из своих страхов.

Ганс был рад, что заблаговременно сел. Он чувствовал, что ноги превратились в куски какой-то ваты, и если бы он стоял, то переход в сидячее положение оказался просто падением.

— Проклятие! Колдовство! — Он начал снимать кольцо. — Так вот каким образом этот крысиный монстр знал, куда я пойду! Все это и есть мои мысли! То есть все это взялось из… И все остальное тоже! Они все вышли из моего мозга, вот почему они знали, что я собираюсь делать!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});