Время колокольчиков - Илья Смирнов

В ПТИЧНИКЕ У ПЕГГИ

У Пегги жил веселый грач,

Он по профессии... тук-тук-тук.

Русская народная шотландская песня

"На протяжении ряда лет в Москве издаются различные нелегальные журналы: "Ухо", "Зомби", "Урлайт", ведущие непримиримую борьбу со всякими попытками социализации рок-музыки, проводящие жесткую антисоветскую линию, порочащие как отдельные государственные учреждения и организации, так и советскую идеологию и культуру в целом... Стало регулярным проведение ими концертов рок-музыки в нарушение порядка, установленного лабораторией, с участием группы НИИ КОСМЕТИКИ, групп, не вступивших в лабораторию, а также иногородних коллективов, приглашаемых для выступлений в обход существующих правил. Постоянно проводили квартирные концеры, заканчивающиеся употреблением спиртных напитков, наркотиков, непристойным поведением..."

Опрятная с Базаровой оказались умнее всех и не подписали сей документ: они понимали, что убедительность документу придадут фамилии рокеров, а не чиновников. И вот Петя Мамонов самоотверженно включился в борьбу с "употреблением спиртных напитков", Троицкий -- с "антисоветским" журналом "Ухо", который сам же издавал, а бывший барабанщик распавшейся в конце 86-го года группы ДК Жариков -- с "подпольными концертами". Жариков тогда с горя вступил одновременно в лабораторию и в "Память". И продолжал от имени несуществующей группы ДК давать интервью о благородных целях "Памяти" доверчивым иностранцам*. Сомневаюсь, чтобы в НМД слышали про "амальгаму" (способ организации процессов, заимствованный А. Вышинским из опыта французского Революционного Трибунала, когда на одну скамью подсудимых сажают реальных политических противников и заведомо посторонних людей, весьма несимпатичных для публики). Но список "врагов" был парадоксальным образом пополнен именами Д. Шавырина из "Московского комсомольца" и М. Сигалова их "Клуба и художественной самодеятельности", который когда-то действительно сотрудничал в "Ухе", как и Троицкий, но не имел никакого отношения ни к "Урлайту", ни тем более к наркобизнесу. Попал в "поминальник" и А. Градский.

В последний момент сочинители испугались и вымарали Александра Борисовича замазкой "Штрих". Впрочем, они были вовсе не так глупы, как следовало из орфографии ("бешенная злоба", "концерты на билетах лаборато

Я поехал домой срчинять фельетон: "Бюрократиада в стиле рок". В кабинете Базаровой тоже занялись делом и составили обстоятельный, н*а 5 страниц, донос в горком партии:

178

* Barren Jack. Rock in Russia. -- New Musical Express 26.09.1987 (Ответ см. Кабаков П. Нехитрые трюки. Московские новости. 1988. No 12. с. 2).

179

рии" etc). Еще годом раньше поступление в "дорогие органы" такого документа неизбежно привело бы упомянутых в нем людей туда, где они уже никому не смогли бы помешать. Конечно, в 87-ом климат изменился -- но и при оттепели многим ли рисковали стукачи? Ведь если допустить, что где-то в кабинете обвиняемым дадут ознакомиться с документом, даже переписать его, каждый из подписавших дЪнос потом смело может утверждать, что он лично ничего не подписывал, а кто говорит, что видел его подпись, тот сводит личные счеты. Где доказательства? где факсимиле? Именно так до сих пор и пишет Троицкий в замечательно правдивой книге "Rock in the USSR": "Рок-лаборатория ответила на провокацию истеричным письмом в газеты и инстанции -- и пошла междоусобица"*. Когда-то цари писали о себе во множественном числе: "Мы, Николай II". Но в третьем лице о себе: "она ответила" -- это уже завоевание советской журналистики. Что же касается "инстанций", то в "Советскую культуру" сразу же обратился с оригиналом в руках лично зав. сектором горкома партии и в лучших традициях запретил печатать что-либо, выходящее из-под пера вашего покорного слуги. На фельетоне "Бюрократиада" я мог поставить крест.

Дальнейшие события развивались следующим образом. Помощников Дубовицкого Свету Скрипниченко и еще одного парня из Калининского Молодежного центра, пригласил для дружеской беседы капитан ГБ, объяснивший им, что лю-беры -- патриотическое молодежное движение, а концерты надо проводить через лабораторию. Света поняла все сразу, навсегда и как раз в обратном направлении: она стала замечательным менеджером. Выступление ЦЕМЕНТА в ДК "Каучук" под угрозой увольнения директора с должности запретили за пять минут до выхода музыкантов на сцену. Что произошло с КАРТИНКАМИ, вы уже знаете. Небольшой зал в Измайлово, где выступали НИИ КОСМЕТИКИ с группой НАТЕ, был окружен люберами вперемешку с милицией; это был последний откровенный "винт" на концерте, ленинградцы бежали через подсобку после того как Слава подобно Самсону выломал решетку в окне -- словно в кино они уходили по глубокому снегу, провожаемые трелью милицейских свистков. У москвичей описали аппаратуру и долго допрашивали в ОБХСС, цитируя все тот же литературный памятник (донос). Наконец, в ЦК комсомола нашелся Борис Зем-цов, который написал по его мотивам художественное про

* Троицкий А. Снова в СССР. Музыкальная жизнь. 1990. No 12.

180

изведение из жизни антисоветчиков -- "Чтиво из подворотни", а Ю. Филинов, исправив часть ошибок (хотя фамилия Кинчева так и осталась написанной неправильно), напечатал "Чтиво..." в "Комсомолке"*.

Итак, войну на официальном уровне реформаторы проиграли по всем стаьям. Больнее было другое -- что "Общее собрание музыкантов рок-лаборатории" торжественно и единодушно утвердило решение начальства об исключении группы НИИ КОСМЕТИКИ из "дружных рядов" за "клевету на уважаемых руководителей" и "низкий художественный уровень". Кажется, возражал один только "Хэнк" из ЧУДА-ЮДА по старой дружбе с Мефодием.

- Хватит метать бисер перед свиньями, -- заявила Комета. -- Если в Москве не осталось рокеров, займемся импортом...

Но прежде чем перейти к импорту и следующей главе, хотелось бы несколько развеять печальное настроение предыдущей. В редакции "Советской культуры" нашелся честный человек, сейчас я могу назвать его имя - - Виталий Потапов -- который вынес оригинал лабораторного доноса как раз на те несколько часов, которых хватило, чтобы снять с него факсимильные копии. В тот же вечер Градский приступил к разбору с одним из соавторов литпамят-ника": "Ты, сволочь, знаешь, как это называется?" -- после чего несчастный выдал разгневанному патриарху советского рока расписку, что "отказывается от подписи".

Неужто при перестройке политический донос становится таким же опасным оружием как деревянная пушка африканских повстанцев: то ли в чужих выстрелит, то ли своих разорвет?

РОК-РЕВОЛЮЦИЯ -- 87

Если оставить в стороне тягостные московские наблюдения и решить, что нечего, мол, и ожидать от столицы бюрократов и путан -- то можно было поверить в рок-революцию в более широком масштабе: гигантская пружина,

* Земцов Б. Чтиво из подворотни. Комсомольская правда, 4.03.87.

181

долгие годы стиснутая подпольем, выпрямилась, расплескивая гнилое эстрадное болото и вынося на счет Божий благородные лица и неожиданные таланты.

В марте в ленинградском Дворце молодежи состоялись концерты, приуроченные к встрече волков с овцами: рокеров и Пленума Союза композиторов РСФСР.

УРАЛЬСКИЙ ДЕСАНТ

...На сцене стояли, практически не двигаясь, герои средневековой поэмы о несчастной любви трубадура. Люди в черных одеждах -- слишком изысканных, чтобы назвать их военными, и 'слишком строгих для артистов. Орденский крест блестел на груди командора - - Вячеслава Бутусова. НАУТИЛУС на сцене -- это не шоу, а архитектура, театр застывших форм: от первых слов "Разлуки" "Разлука

//. Кормильцев (слева) и В. Бутусов (справа). Фотограф А. Шишкин (в кадр не попал).

182

Чай-Ф. Фото А. Шишкина

ты, разлука, чужая сторона, никто нас не разлучит, лишь мать сыра земля..." до рокочущих громом цепей в "Скованных", Бутусов управлял эмоциями как Мастер, не нуждающийся во внешних эффектах, ужимках и прыжках: интонацией, взглядом, паузой.

Творческий тандем Бутусова и Кормильцева -- одна из тех загадок, которые судьба подбрасывает высоколобым аналитикам, чтобы показать, насколько искусство не поверяется логикой . Но преуменьшать заслуги других музыкантов в создании феномена НАУТИЛУС--87 не стоит. Это они: басист Дмитрий Умецкий, саксофонист Алексей Могилевский, самый молодой 19-летний Альберт Потап-кин (ударные), Алексей Хоменко и Виктор Комаров (клавишные) создали такое ювелирное совершенство, которое считалось в принципе недостижимым в советских условиях всеобщей "халявы" и непрофессионализма. Разговоры в музыкальной среде столиц о том, что музыка НАУТИЛУСА ПОМПИЛИУСА отдает-де "эстрадой", а то и "рестораном", подпитывались из нечистого источника зависти. Тогда любому мастеру, в совершенстве владеющему искусством -- место в ресторане.

Через полгода эстонский критик Н. Мейнерт назовет НАУТИЛУС самой безысходной группой по сравнению даже с ТЕЛЕВИЗОРОМ: у того есть ненависть к конкретным