Ласковая ночь - Дженис Спрингер

Джесси нерешительно шагнула к ней. Ей с первого взгляда не понравилась эта женщина. Во-первых, Оливия вовсе не выглядела больной: на ее щеках играл естественный румянец, глаза блестели, да и вообще она казалась человеком, привыкшим за собой ухаживать и посещающим дорогие салоны. На вид ей было лет сорок пять, хотя Джесси знала, что она куда старше, чем выглядит. А во-вторых, сразу было ясно, что и Оливия невзлюбила свою невестку.

Стоило ли разыгрывать комедию, если мать Рода все равно осталась недовольна мною? — подумала Джесси, бледнея под пристальным взглядом свекрови.

— Слишком худая, слишком бледная, слишком невзрачная, — объявила Оливия.

Род подошел к Джесси и обнял ее за талию.

— Она моя жена мама, и я люблю ее.

— Да уж, видно, правду люди говорят, что любовь зла, — проворчала Оливия.

Джесси почувствовала, что Род прижимает ее к себе, как бы давая понять, что он всегда защитит и поддержит ее. Она была благодарна ему за это. Иначе вряд ли бы смогла находиться в одной комнате с Оливией дольше пяти минут.

— Мне пришлось ждать почти шесть лет, чтобы познакомиться с ней. — Оливия кивнула на невестку. — Теперь я понимаю почему. Наверное, ты просто стеснялся мне ее показать.

— Достаточно, мама, — произнес Род твердо. — Джесси не заслужила такого отношения.

— В таком случае — убирайтесь. — Оливия вяло махнула рукой в сторону двери. — Не хочу вас видеть, с меня достаточно.

— Встретимся за ужином, — сказал Род и примирительно улыбнулся.

Он подтолкнул Джесси к выходу. Она так была поражена нелюбезным приемом, что даже не попрощалась с Оливией.

Едва они оказались внизу, Джесси будто прорвало:

— Что происходит, Род? Я должна терпеть такое отношение? Мне это совершенно ни к чему, уж поверь! Я сейчас же поднимусь к ней и скажу, что мы с тобой давно в разводе, а вся эта сцена с представлением жены ко двору миссис Бартон — не более чем фарс!

Род закрыл ей рот поцелуем, и Джесси от удивления перестала даже дышать.

— Вот так-то лучше, — произнес он, отстраняясь. — Милая, я же просил тебя потерпеть. Мама одной ногой в могиле. Она смертельно больна и оттого стала такой резкой и раздражительной.

Джесси стыдливо покраснела. Ох, он ведь прав! Что должен чувствовать человек, который знает, что умрет через несколько месяцев?

И все же обида на Оливию была слишком сильной. Джесси уговаривала себя, что должна относиться к матери Рода с уважением, но вспыльчивый характер давал о себе знать. Так трудно было сдержаться и не нагрубить!

— Род, я все понимаю, — сказала она, тяжело вздохнув. — Но пойми и ты меня тоже! Легко ли слышать оскорбления от человека, который видит тебя в первый раз в жизни!

— Нелегко, — спокойно ответил Род, пристально глядя ей в глаза. — И я это знаю, как никто другой.

Джесси покраснела. Он был прав. Ведь ее семья встретила Рода еще хуже. Сколько он выслушал оскорблений в свой адрес, сколько обидных слов оставил без ответа. Теперь Джесси на себе испытала, каково быть изгоем в семье любимого человека.

— Я защищала тебя, — тихо сказала Джесси, опустив глаза.

— Я тоже не позволю матери обижать мою жену. Просто будь посдержаннее. Впрочем, — добавил он равнодушным тоном, — если хочешь, уезжай. Я действительно не вправе просить тебя остаться здесь и терпеть выходки моей мамочки.

— Нет, что ты, я останусь, — быстро произнесла Джесси. — Я же обещала.

Она внезапно замолчала. Ей трудно было понять Рода. То он казался влюбленным, то снова начинал язвить по любому поводу.

Как узнать, что Род на самом деле чувствует к ней?

— Я хочу прокатиться на лошади, — неожиданно веселым голосом произнес Род. — Составишь мне компанию?

— Ни за что! Я никогда не сяду на лошадь.

— Почему?

— Я их страшно боюсь, Род.

— Тебе просто нужно познакомиться с этими удивительными животными поближе.

— Нет, нет и еще раз нет! — Она вцепилась в рукав его рубашки. — Пожалуйста, Род, не оставляй меня одну! Мне не по себе здесь.

— Чего ты боишься? — удивился он. — Мама не выйдет из своей комнаты до обеда. Тебе не о чем волноваться.

— Я… я беспокоюсь за тебя, — проговорила Джесси, отчаянно краснея. — Ты слишком любишь риск. А вдруг ты упадешь с лошади и что-нибудь повредишь себе?

Род запрокинул голову и расхохотался.

— О, Джесси, ты просто прелесть! Не волнуйся, я не сломаю себе шею. Мне еще хочется пожить.

— Ты слишком легкомысленно относишься к своему здоровью!

— Ты права, я им почти не дорожу. Однако и расставаться с ним не собираюсь. Так ты идешь со мной?

— Я же сказала, что не иду!

Он усмехнулся:

— Тогда, прости, милая, но я вынужден тебя покинуть. Ничто на свете не заставит меня отказаться от утренней конной прогулки. Кстати, ты можешь понаблюдать за мной с балкона нашей комнаты. Если я вдруг свалюсь с лошади, ты тут же позовешь на помощь, идет?

Он не стал дожидаться ее ответа и вышел из столовой. Джесси раздраженно посмотрела ему вслед. Никогда он ее не слушался. Может быть, за его независимый характер она его и полюбила? В любом случае, Рода уже не исправить. Он все равно будет поступать по-своему.

Джесси вцепилась в балконные перила и напряженно всматривалась в даль. Род ускакал на своем любимом жеребце уже час назад. Невозможно было не волноваться. Ее бывший муж никогда не отличался кротким нравом. Он любил, когда в крови кипел адреналин, ему нравилось буйство страстей. Род обожал гонять на автомобиле и скакать на лошадях. Зная его способность забывать обо всем на свете, когда в жилах бурлит кровь, а сердце отсчитывает сто ударов в минуту, Джесси до дрожи боялась за него. Где же тебя носит, Род? — ругала она его, щуря глаза и прикладывая ладонь ко лбу козырьком, чтобы свет солнца не мешал смотреть. Неужели не знаешь, как сильно я беспокоюсь, когда ты куда-то пропадаешь?

Наконец она увидела его. Сначала появился только силуэт лошади и всадника, а потом Джесси смогла различить даже довольное, улыбающееся лицо Рода.

Джесси раздраженно опустила руку и ушла с балкона. Самодовольство Рода и так было запредельным, не следовало его повышать еще больше: пусть думает, что его отсутствия она даже не заметила.

Через несколько минут послышался четкий стук копыт. Джесси уселась на кровать, обняла подушку и прислушалась. Судя по всему, Род уже был под балконом.

— Эй, красотка! Выгляни-ка на минутку!

Она вздрогнула, но лишь крепче сжала подушку, борясь с искушением сию же секунду исполнить его просьбу.

— Джесси, я знаю, что ты меня слышишь! Выходи! Я видел, что ты высматривала меня!