Ветви терновника - Брюс Федоров

И вот теперь она стояла, склонившись над раскрытым телом, совершенно незнакомого ей юноша, который был прекрасен как Апполон, хотя правильные и мужественные черты его лица искажала гримаса мучительной боли. Неужели сам кельтский бог любви Аонгус сжалился над ней и облегчил минуты скорби и печали по погибшему жениху и заставил морские волны направить в её гавань утлый чёлн, принёсшей этого истерзанного человека.

Пять дней и ночей не отходила Изольда от измученного страдальца и поила целебным соком сельдерея, умащая его тело живительными мазями, и укрывала раны спасительными примочками, изготовленными из листьев и веточек омелы, срезанными в короткую ночь летнего солнцестояния и смешанными с порошком из кореньев священного дерева Кра-эб Уисниг, к которому её привёл чудотворец-друид. Старания златокудрой девы и её верной служанки не пропали даром. Раны стали затягиваться, яд был побеждён, и в мышцы атлетического тела вернулась прежняя сила. Тристан обрёл ясность ума и в глазах засветилась прежняя энергия и решительность.

– Кто ты, моя спасительница? – спросил он, протягивая руки к зардевшейся Изольде, – может ты добрая фея, тогда почему мы не в волшебном лесу, где порхают эльфы и бабочки кружатся в хороводе, а в этом убогом жилище, где нет даже приличного стула.

– Ты в безопасности, путник, и находишься в Ирландии под покровительством великого короля, ко двору которого ты будешь представлен, как только окрепнешь. А меня зовут м..м..м… Беатриче, – явно смущаясь, промолвила Изольда, посчитав по причине врождённой скромности, а может быть в силу природной осторожности, что она не готова признаваться в том, что является дочерью короля, и потому сказала, – я дочь гофмаршала. Ты был без сознания и весь израненный, словно только что вышел из боя. Скажи, как твоё имя и что случилось с тобой?

«Так я в Ирландии, стране моих врагов, – с тоской подумал Тристан, – как только эта милая девушка узнает, что я британец, то я буду обречён. Она возненавидит меня только за одно моё происхождение. Нет, невозможно ничего исправить. Между нашими народами пролегла пропасть, заполненная кровью погибших и болью угнетённых. Все мои объяснения будут напрасны. Ведь даже детей здесь и детей у нас чуть ли не с пелёнок учат, что корнуэльсец – это раб и негодяй, а наших, что ирландец – хищный зверь и разбойник. Где уж здесь говорить правду.

Она и слушать не будет, и отдаст меня на растерзание черни, которая сразу сюда примчится, чтобы насладиться моим позором и смертью. А потому я должен сказать другое».

– Меня зовут Корнелий, – слабым голосом произнёс он, в котором было столько отчаяния и тоски, которая бывает только у терпящих кораблекрушение моряков, чьё судно превратилось в безвольную игрушку безжалостной морской стихии, – я норманнский рыцарь и был в походе. Мы обходили дозором береговые укрепления нашего сеньора, великого герцога Жилена. Да вот неудача. К несчастью, я оступился и сорвался со скалы. Мои товарищи подумали, что я мёртв, и по нашему обычаю хоронить воинов в водной пучине снарядили лодку, положили меня в неё и отставили на волю волн. Вот так, находясь без сознания, я и попал к вам.

– Мне жаль тебя, рыцарь, – вздохнула красавица, – мы спасли тебя от смерти. – Она обернулась к Бранжьене и сделала ей знак, чтобы она хранила молчание, и не вмешивалась в разговор, – но ты ещё очень слаб и должен находиться под нашим надзором. Завтра тебя перевезут в замок, где тебе будет обеспечен надлежащий уход в соответствии с твоим званием.

– Благородная Беатриче, – с грустью воскликнул Тристан, который естественно не испытывал никакого желания оказаться в замке своих недоброжелателей и подвергать себя опасности быть узнанным кем-то из воинов, с которыми он совсем недавно встречался на полях сражений, – я прошу тебя оставить меня здесь, в этом скромном, но таком уютном жилище, где господь благоволил, чтобы я встретил тебя и отвёл смерть от моего изголовья. Мне здесь хорошо. Я попрошу для себя только родниковой воды и скромной пищи. Через семь дней я уверен, что буду готов, чтобы покинуть эту гостеприимную страну и направиться к родным берегам Нормандии. Я навсегда сохраню в памяти твой светлый образ, и вечно буду воздавать хвалу моей благородной спасительнице.

Растроганная Изольда лишь улыбнулась и приложила свою нежную ладонь ко лбу юного героя, словно стремилась утешить его и, чувствуя возрастающую в её груди нежность, равную материнской. Прокравшийся сквозь слюдяное окошко лучик рассветного солнца скользнул по её руке и застыл на израненном плече Тристана, будто бы соединив молодых людей навеки невидимой волшебной нитью. В безотчётной тоске бродит человек по этой земле в поисках своего счастья, надеясь избавить себя от одиночества, грызущего его в тихие ночные часы. Напряжённо всматривается в ставшие ему неизвестно по каким причинам дорогими лица, придумывая и наделяя прежде чужих людей несвойственными благородными качествами, так и не узнав толком до конца своих дней, кто они на самом деле.

Великое чувство самообмана и привычки помогает создавать и сохранять семью, растить детей и радоваться внукам. Заставляет забыть мечты юности, переводя их в категорию несбыточных пустых фантазий о том, что ещё можно встретить ту единственную, которая по праву является продолжением тебя самого, твоей второй половиной. А ведь она может быть только что прошла незамеченной мимо тебя и навсегда растворилась в толпе безликих людей. И потом ещё долго будет почему-то грустно на душе, будут хмуриться небеса, пытавшиеся вручить нам свой самый бесценный дар – умение любить.

Набежавшие дни, наверное, были лучшими в жизни Тристана. Любовь вспыхнула и расцвела так неожиданно и быстро как это случается только весной, когда заиндевевшая за бесконечную зиму земля, уже прогрелась ласковым солнцем и начала выбрасывать из себя вверх нежные зелёные стебельки первых подснежников, увенчанных белоснежной короной из шести трогательных нежных лепестков. Долгими часами молодые любовники не могли насладиться друг другом, предаваясь восторгам обретения друг друга с такой страстью, как будто каждый миг, когда сливались их тела и губы, мог стать в их жизни последним.

Они забыли об окружающем мире, в котором всегда так беспокойно, и где бушуют яростные и неуправляемые страсти, развязываются войны и плетутся хитроумные интриги, а обман и убийства возводят на трон очередных кровавых властителей, где предательство восторгается над доверчивостью и честью; ложь одолевает правду, а добро стонет под бременем зла.