Кораблекрушение «Джонатана» - Жюль Верн

— Почему же они послушаются меня?

— Потому что вас они боятся.

Ответ боцмана поразил Кау-джера. Его боятся? Очевидно, он внушает страх только из-за своей физической силы. Неужели всегда и везде в основе всех общественных отношений лежит насилие?

— Что ж, пойдем, — угрюмо сказал он боцману и направился прямо к палатке, где находился груз с «Джонатана». Как раз в эту минуту на пост заступил Кеннеди.

— Вы не оправдали оказанного вам доверия, — строго произнес Кау-джер.

— Что вы, сударь… — смущенно пробормотал матрос.

— Да, вам нельзя доверять, — продолжал ледяным тоном Кау-джер, — с этого дня вы больше не числитесь членом экипажа «Джонатана».

— Но как же… — пытался протестовать Кеннеди.

— Думаю, незачем повторять это еще раз.

— Ну ладно уж. — И Кеннеди смиренно снял свой матросский берет.

Вдруг за спиной Кау-джера раздался чей-то голос:

— По какому праву вы приказываете этому человеку?

Кау-джер, обернувшись, увидел Льюиса Дорика, наблюдавшего вместе с Фредом Муром за произошедшей сценой.

— А по какому праву вы спрашиваете меня об этом? — гордо ответил Кау-джер.

Почувствовав поддержку, Кеннеди снова натянул берет и нагло ухмыльнулся.

— Если у меня нет такого права, я беру его сам, — отпарировал Льюис Дорик. — Стоит ли жить на необитаемом острове, чтобы подчиняться какому-то деспоту!

Деспоту?! Нашелся человек, который обвинил его, Кау-джера, в деспотизме!

— А что, неправда? Ведь этот господин привык повелевать, — вмешался Фред Мур, подчеркивая последние слова. — Он — не ровня всем остальным. То приказывает, то запрещает. Уж не король ли он на этом острове?

Дорик и Мур подошли ближе.

— Кеннеди не обязан никому подчиняться, — продолжал Дорик своим резким голосом, — и, если пожелает, снова займет свое место в команде «Джонатана».

Кау-джер не отвечал. Противники придвинулись к нему. Он сжал кулаки.

Неужели придется применить физическую силу для самозащиты? Конечно, он не боялся таких врагов. Их было всего трое, считая Кеннеди. Могло быть и десять. Но какой позор, что мыслящее существо вынуждено употреблять для защиты те же способы, что и животное!

Однако Кау-джеру не пришлось прибегнуть к этому крайнему средству. Гарри Родс и Хартлпул уже спешили к своему другу, готовые поддержать его. Тотчас же Дорик, Мур и Кеннеди ретировались.

Кау-джер с грустью посмотрел им вслед. Вдруг со стороны реки раздались громкие крики. Кау-джер с друзьями бросились туда и увидели большую толпу. Почти все эмигранты высыпали на берег. Людской водоворот, завихряясь, передвигался с места на место. Что могло вызвать такое возбуждение?

Заметив Кау-джера, из толпы выбежал один из охотников на тюленей и, размахивая руками, еще на бегу закричал:

— Корабль!.. Корабль на горизонте!..

6. СВОБОДА!

Корабль на горизонте! Никакая другая новость не смогла бы так взволновать переселенцев. Кау-джер, Гарри Родс и Хартлпул присоединились к эмигрантам, которые столпились у края восточного мыса, устремив жадные, взволнованные взоры на юг. Там виднелась узкая ленточка дыма, свидетельствовавшая о приближении парохода.

И вот на горизонте появился и стал медленно увеличиваться корпус корабля. Вскоре уже можно было разглядеть судно водоизмещением около четырехсот тонн. На гафеле развевался флаг, цвета которого пока еще не удавалось определить.

Переселенцы разочарованно переглядывались. Конечно, пароход такого малого тоннажа не сможет забрать всех сразу. Неужели это просто какое-то торговое судно, а не корабль, обещанный губернатором Пунта-Аренаса?

Волнующий вопрос вскоре разрешился. Судно приближалось на всех парах и до наступления полной темноты оказалось на расстоянии трех миль от берега.

— Чилийский корабль, — сказал Кау-джер, когда порыв ветра, развернув флаг, дал возможность разглядеть его цвета.

Спустя три четверти часа, уже в глубокой темноте, лязгание цепей, скользивших в железных клюзах, известило о том, что судно стало на якорь. Только тогда толпа начала расходиться по домам, оживленно обсуждая важное событие.

На заре эмигранты увидели пароход, стоявший в трех кабельтовых от берега. Хартлпул заявил, что это вестовое судно чилийского военного флота.

Боцман не ошибся. Действительно это был чилийский военный корабль. В 8 часов утра капитан сошел на берег.

Встревоженные переселенцы моментально окружили его и засыпали вопросами: почему прислали такой маленький пароход? Когда их увезут отсюда? Неужели их оставят на всю жизнь на острове Осте? Капитан не знал, кому отвечать.

Выждав, пока ураган вопросов утих, он прежде всего успокоил эмигрантов. Чили обязательно окажет им помощь. Прибытие вестового судна доказывает, что о них не забыли.

Затем он объяснил, что чилийское правительство послало военный корабль вместо обещанного спасательного судна только потому, что сначала намеревалось сделать переселенцам одно предложение, которое, возможно, заинтересует их.

И капитан, без дальнейших предисловий, тут же изложил это предложение, весьма неожиданное и странное.

Но, для того чтобы читатель мог правильно оценить замысел правительства Чили, необходимо сделать небольшое отступление.

При освоении западных и южных районов Магеллановой Земли, полученных по договору от 17 января 1881 года, правительство Чили решило сделать искусный ход, используя кораблекрушение «Джонатана» и присутствие на острове Осте множества переселенцев.

Этот договор определял, в общем, чисто теоретические права. Конечно, Аргентина не могла претендовать ни на что, кроме острова Лос Эстадос, части Патагонии и Огненной Земли, переданных под ее суверенитет. А чилийское государство было вольно поступать, как ему заблагорассудится, на своей собственной территории. Но овладеть какой-либо территорией еще недостаточно для того, чтобы воспрепятствовать другим странам отнять права у первозахватчика. Необходимо получать от этой земли какую-то выгоду, эксплуатируя ее естественные богатства — минеральные и растительные. Необходимо населить эти края, если они необитаемы, развить там индустрию и коммерцию. Одним словом, надо еще колонизировать новые владения. Великолепным примером этого служит колония на побережье Магелланова пролива — Пунта-Аренас, значение которой, как коммерческого центра, растет из года в год. Этот пример побудил Чили осуществить еще одну попытку: привлечь эмигрантов на острова Магеллановой Земли, перешедшие в его владения. Чили захотелось оживить эти плодородные земли, до сих пор брошенные на произвол судьбы.