One Direction. Кто мы такие - "One Direction"

Оказавшись в One Direction, я могу так много путешествовать, что раньше и представить себе не мог. Мне всегда хотелось выехать за пределы Донкастера, моего родного города. Когда я был подростком, учителя часто спрашивали меня, кем я хочу быть. Я отвечал: «Ну, видимо, пойду в университет и после этого, наверно, стану учителем. Или займусь профессионально спортом». Мне нравилось жить там, где я родился, но при этом я четко осознавал, что рабочих мест там мало, а потому мне придется уехать. Но кто бы мог подумать, что я буду столько путешествовать!

Сколько себя помню — я всегда любил быть в центре внимания!

Сижу в песке и решаю, как построить свой первый дом. На отдыхе в Борнмуте

Стопроц сам постриг себе челку!

Вот настоящий малыш из «Мальчишника в Вегасе»!

С сестрой Лотти

Еще малышом я любил чай с молоком

Балдею в ванной!

Мы с моей любимой бабулей

Я с какой-то псинкой

Меня называли целеустремленным, амбициозным. Но уверяю вас: я не сидел и не планировал то, что со мной случилось. Я не из тех, кто продумывает свою жизнь наперед, не стремится все проанализировать. Если оглянуться назад и вспомнить, как я в четырнадцать лет выступал в местных постановках, то я понимаю одно: я никогда не воспринимал это всерьез, не считал, что это нужно делать. Я просто выступал, потому что мне нравилось. Очень, очень нравилось.

Но одна черта была у меня всегда — это настойчивость. Думаю, что унаследовал ее от мамы. Она всегда подталкивала меня делать то, что мне нравится, всегда говорила: «Луи, сходи, попробуй, постарайся!» у меня очень амбициозная мама, и мне передались некоторые ее черты. Начал замечать, что если выложиться, то все складывается так, как надо. Теперь я подхожу к своей жизни именно так. Если уж решусь что-то делать, становлюсь страшно упрямым и стремлюсь к цели изо всех сил. У меня было много случаев убедиться, что настойчивость вознаграждается, да и One Direction это доказывают.

Так вот, тогда, в Донкастере, я радовался жизни, играл в местной группе, ходил в колледж и выступал в разных постановках. Вдобавок к этому мне иногда доставались роли в телесериалах вроде «Fat Friends» или «Waterloo Road», и все это двигало меня вперед. Каждый раз, когда я добивался какого-нибудь успеха, пусть даже незначительного, это подливало масла в огонь, заставляло идти дальше. Я говорил маме: «Мне просто нравится выступать, и я собираюсь заниматься этим, пока будет возможность». Я очень любил находиться на сцене, наслаждался каждой минутой и считал, что это хороший шанс заявить о себе за пределами нашего городка.

Именно это побудило меня пойти на X-Factor. Как вы, возможно, уже знаете, в первый раз (в 2009-м) я провалился на первом прослушивании у продюсеров, но это только подстегнуло меня. Когда я вернулся на следующий год, то был готов задать всем жару. Неудача прошлого года была забыта. Пока часами толчешься перед студией, ожидая своей очереди, неизбежно заводишь разговоры с другими кандидатами. Меня спрашивали, что заставило меня прийти. И я раз за разом отвечал: «Хочу услышать, что скажет Саймон, хочу узнать, что он думает о моем голосе и обо мне самом. Считает ли он, что у меня есть талант». Как только я пройду прослушивание у продюсеров, то смогу услышать его искреннее мнение о том, стоит ли мне выбрать эту карьеру.

Для меня все время на передаче пролетело как во сне. Это был восхитительный опыт, но именно потому, что все происходило так быстро, мчалось со скоростью света, сложно оглянуться назад и осознать, что же случилось. Тот период был самым удивительным в моей жизни. Когда я пытаюсь думать о том времени, то, конечно, вспоминаю кое-что, но одновременно с этим понимаю, сколько всего я забыл! Если бы у меня был ребенок, который захотел бы попробовать себя на X-Factor, я был бы обеими руками «за»: это уникальная возможность. Я сам был просто парнишкой из никому не известной школы. Я рискнул. И вот я здесь! Так что если такое произошло со мной…

Учтите, однако, что не всегда на X-Factor вокруг меня царили свет и радость. Разумеется, шоу шло в записи, и поэтому я немного раньше растрезвонил друзьям, что прошел во второй этап в составе группы. Но неделя шла за неделей, а меня так и не показывали! Я чувствовал, как люди вокруг начинают думать, что я их попросту дурачу. А затем наконец на последней неделе в Манчестере по телеку показали Гарри. И я подумал: «Ага! Вот оно, начинается!» Но я так и не появился в кадре. Я изрядно смутился и решил, что теперь-то меня уж точно посчитают неудачником. Пара моих приятелей уже заказали билеты на Магалуф и подтрунивали надо мной, что я еду сниматься во второй части шоу, а не с ними на курорт. Я не обижался, знал, что они это несерьезно.

А потом, во второй части («Лагерь»), меня опять почти не показывали. Даже тогда я смотрел на это все и переживал. Наверно, зрители подумают: «А это что еще за чудик в шляпе? Откуда он вообще выскочил?»

Странное было время. С одной стороны, я был страшно рад, что оказался в One Direction, а с другой — беспокоился, что меня совсем не показывают и что люди могут подумать все что угодно.

И, если я считал, что те первые дни были напряженными, оказалось, что это — еще цветочки по сравнению с тем временем, когда меня выгнали из моей категории, а потом продвинули дальше уже в составе группы. Я неоднократно говорил об этом важном событии, но сейчас добавлю еще кое-что: этот отказ и затем второй шанс оказались именно тем, чего жаждала моя настойчивая натура.

За такое предложение я схватился обеими руками. Все было так волнующе, и я знал, что мне придется проявить волю, делать все, что от меня зависит, постараться как следует, как сказала бы моя мама. Я был настроен выложиться, чтобы оправдать этот второй шанс.

Участие в передаче было очень мощным переживанием, особенно для нас, тогда еще таких юных. Мы пытались осмыслить, что же с нами произошло, и это сильно сблизило нас пятерых. Обстановка на шоу была такой напряженной, что мы бы не справились, не возникни у нас мгновенного взаимопонимания. Но мы сразу же подружились. Думаю, что решающим событием стала наша поездка в бунгало к отцу Гарри: именно тогда мы и сблизились (и продолжаем оставаться близки до сего дня). Меня сразу поразило, как легко мы нашли общий язык, потому что до тех выходных мы разговаривали друг с другом ну от силы раз десять. Мы пробыли там несколько дней и занимались тем, что обычно делают подростки: играли в компьютерные игры, дурачились, смотрели телик. Просто хорошо проводили время. Я заметил, как много мы смеемся и болтаем, и все время меня преследовало ощущение, что это неспроста. Не знаю, назвать ли это искрой, что пробежала между нами… Но что-то точно случилось.