Диалоги – моя фишка. Черные заповеди Тарантино - Коллектив авторов

Однако это вовсе не значит, что я держу этот мотив на протяжении всех двух часов. Только в конце все ноты сплетаются в этот мотив. Думаю, то, что Джулс (Сэмюэл Л. Джексон) приходит к этому, полно значения. В конце фильма, невзирая на то, что все говорят о насилии и тому подобном, главным действующим лицом становится убийца, испытывающий религиозное прозрение! Это говорится прямым текстом. И это не розыгрыш. И не ханжество.

Когда вы делаете подобное, не стараясь ни рассмешить, ни опечалить, некоторые принимают это, некоторые – нет, а некоторые и вовсе ничего не понимают, но это всегда по-своему круто, и это именно то, что мне на самом деле нравится. И думаю, то же самое можно сказать и о главном герое «Форреста Гампа».

РЗ: Ну что ж, как я люблю говорить, – думаю, это подойдет для обоих фильмов – нужно всегда приносить что-нибудь на вечеринку.

Четыре на четыре

Питер Бискинд, 1995 год

Загляните в этот четырехкомнатный отель, и вы узнаете, что случается, когда для проверки на прочность своей дружбы четыре наимоднейших независимых режиссера собираются сделать совместный фильм.

«Четыре комнаты» – необычный опыт совместного кинопроизводства. Фильм сделали Эллисон Андерс, Александр Рокуэлл, Роберт Родригес и Квентин Тарантино. Каждый режиссер снимал свою «комнату» в вымышленном отеле, и все четыре истории связаны одним центральным персонажем – коридорным, сыгранным Тимом Ротом, который появляется в каждом номере.

«ПРЕМЬЕР»: Фильмы-антологии редко удаются. Зачем вам понадобилось истязать себя?

КВЕНТИН ТАРАНТИНО: Самым интересным в этой затее было следующее: во-первых, это занимает немного времени, а во-вторых, на вас не лежит весь груз ответственности. Если ваша история понравится – хорошо, нет – ну и черт с ней.

РОБЕРТ РОДРИГЕС: Мне нравятся короткие фильмы. «Отчаянный» сделан как последовательность коротких фильмов. Вплоть до последних пяти минут, где действие ускоряется до предела, моя «комната» снята как сплошная экспозиция. В полнометражном фильме такого себе не позволишь.

ЭЛЛИСОН АНДЕРС: Это очень увлекательно, когда вы только начинаете снимать кино и впервые узнаете о французской «новой волне» или Новом немецком кино, – все эти парни околачивались вместе и вместе снимали фильмы. Режиссеры, особенно молодые, хотят быть причастными к чему-нибудь. Все мы выпускники Санденсского семинара девяносто второго – девяносто третьего годов.

«ПРЕМЬЕР»: О чем истории в «Четырех комнатах»?

АНДЕРС: Никаких правил на самом деле не было, за исключением того, что действие должно происходить в комнате отеля в канун Нового года и в каждой истории должен быть коридорный. Мы назвали его Тедом. Сначала я задумала: пусть в комнате будут цыпочки и у них будут неприятности. Потом: нет, пусть это будут акушерки. Нет-нет… В конце концов я решила – быть им ведьмами! И чего они хотят от Теда? Что мне нужно? Сперма! Я приступила к написанию истории о том, как они пытаются воскресить богиню, которая была проклята и обращена в камень сорок лет назад на своей свадьбе, до того как рассталась с девственностью. Мне как раз только что исполнилось сорок. В юности я была изнасилована и на всю жизнь лишилась добровольного расставания с девственностью. Я даже не представляла, какой невероятно тяжелой проблемой это станет для меня.

АЛЕКСАНДР РОКУЭЛЛ: Моя история – это в некотором роде мистическая психодрама. Как «Дни нашей жизни» в героиновом угаре, что-то в этом духе. Однажды я слышал историю о том, как Шон Пенн связал Мадонну в канун Нового года. Это и легло в основу – ревнивый муж с пистолетом связывает свою жену.

РОДРИГЕС: Я понимал, что истории Квентина и Алекса будут по-настоящему драматичными. Поэтому я решил пойти другим путем – сделать комедию.

«ПРЕМЬЕР»: Квентин, в вашей истории о неуправляемой звезде и ее окружении есть автобиографические ссылки, да?

ТАРАНТИНО: Изначально этот персонаж задумывался как комический – я думал, что смогу сыграть такую роль достаточно хорошо, – а потом уже подгрузился в мой личный опыт, скажем так, популярности. Я постоянно ожидаю реакции на любые мои поступки. СМИ просто задолбали меня. Яркий пример тому – рецензии на «Отчаянного». Потому что каждая рецензия – это не разбор того, отчего мне не удалась та или другая сцена (кстати, мне очень нравится, как я сыграл в «Отчаянном»; по-моему, эпизод отлично удался), а просто: «Этот парень уже надоел. Хватит, от него уже тошнит». Они не дадут мне покоя в ближайшие два года. Они чуть ли не обижаются на то, что я хочу играть. А я продолжаю запихивать им в глотки свои работы, чтобы они наконец взглянули на них по-настоящему. Только что я прочел три – понимаете, три! – своих биографии. Это все равно что мескалина обожраться. Выходит, что я хуже некуда: я – полный мудак, я наебал всех ребят в видеопрокате и Роджер Эйвери – единственное объяснение гениальности всех моих работ. И что прикажете мне делать в ответ на все эти заявления? Не остается ничего, кроме как сыграть в фильме мудака! И я представляю себя в самом наихудшем виде, на который способен.

«ПРЕМЬЕР»: Что было самым трудным в производстве этого фильма?

РОКУЭЛЛ: Вначале все шло довольно гладко: нас было только двое – я и Эллисон, потому как Роберт делал «Отчаянного», а Квентин занимался рекламной кампанией «Криминального чтива». Но никто из нас не хотел принимать решения без одобрения Квентина. А я был простым исполнительным продюсером, и если, скажем, мне нужна была зубочистка или чашка кофе, то следовал совет: «Лучше бы тебе справиться об этом у Квентина». Переговоры я начинал с третьим помощником Квентина. И это было просто чудо, когда я в конце концов до него добирался.

«ПРЕМЬЕР»: Квентин едва не отказался от участия в проекте в последнюю минуту?

РОКУЭЛЛ: Мне сделали операцию на колене, и я лежал в морфиновой прострации на больничной койке с аппаратом, разрабатывающим мое колено, когда раздался этот звонок. Это была Эллисон. Она сказала:

– Знаешь что? Квентин отказывается от участия!

Оставалась неделя до начала ее съемок.

– Почему?

– Он совершенно изможден. Он сказал мне: «Просто меня больше не увлекает это, а я не могу делать то, что меня не увлекает».

– Знаешь что? Он не может отказаться. Это не просто выход – это выходка. И если он осуществит ее, я достану пушку и пристрелю его, и он наконец поимеет настоящее насилие из первых рук. Ему больше не надо будет ходить на фильмы Джона Ву.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});