Секретарь старшего принца 4 (СИ) - Свадьбина Любовь

«Если он умрёт, я пожалею, что сейчас столько времени проводила с ним вместо того, чтобы постепенно отвыкать от его общества», – мелькнула леденящая мысль. Я медлила, оставаясь на освещённом балкончике, пока Элор ждал внизу в сумраке его тени и снова протягивал руку, приглашая спуститься к нему.

«Он не умрёт», – пообещала себе не слишком уверенно, распахнула крылья и спикировала вниз.

Элор ухватил меня за талию, поставил на землю, сразу сжал мою руку и потянул за собой, шепча:

– Бежим, бежим, пока они не заметили!

Я чуть не рассмеялась от нелепости ситуации, но побежала следом. Рука Элора опаляла жаром. Под нашими ногами шелестел газон, мы убегали от дома с освещёнными окнами к другим, застывшим в разбавленной редкими светильниками темноте.

Элор втянул меня на крыльцо одного из особняков, чем-то пошуршал, и дверь открылась. Внутри не воняло затхлым помещением, наоборот – было свежо, пахло ванилью. В темноте невозможно было ничего разглядеть. Не отпуская моей руки, Элор пересёк холл, побежал вверх по лестнице, и я бежала за ним, не понимая, куда и зачем. Сердце быстро колотилось, я чувствовала себя странно – словно во сне, словно не весила ничего, словно летела за Элором.

Он толкнулся в дверь, та с грохотом распахнулась, нарушив интимно-волшебную тишину дома. Элор шёл уверенно, словно видел в темноте, но ритмичные и сильные колебания воздуха подсказали, что он ощупывал пространство вокруг стихийным проявлением силы.

И вдруг Элор стал заваливаться вперёд, что-то скрипнуло. Не успев сориентироваться, я падала за ним, рука наткнулась на мягкое – это была кровать, и мне удалось удержаться в наклонённом положении.

Сладко пахнущий корицей Элор тянул меня на постель.

Меня опалило жаром, внизу живота всё затрепетало, а потом пришло осознание, чем это может закончиться, и я дёрнулась назад. Сердце зашлось от ужаса, я почти задыхалась.

– Халэнн, – взволнованно позвал Элор, продолжая тянуть меня на кровать. Его руки были невыносимо горячими. – Халэнн…

Ударить не давал страх за его здоровье, просто страх, но если Элор не отпустит…

– Просто поговори со мной, почитай, спой колыбельную, пожалуйста. Мне… спокойнее с тобой. Ты мне нужен… – это была самая настоящая мольба.

Поборов панику, я остановила попытки вырваться. Горячий-горячий Элор погладил мою ладонь.

– Просто поговори. Сядь как тебе удобно и… расскажи что-нибудь. Прикажи мне успокоиться.

Он всё гладил мою руку, и его пальцы дрожали, а дыхание сбивалось. Как хорошо, что в спальне темно, и я не видела лица Элора, его глаз, и он не видел меня. Темнота всё обезличивала, позволяла считать это чем-то нереальным, сном.

– Ты точно выполняешь все предписания принца Линарэна? – Я понимала, что нельзя допускать этой близости, нельзя позволять такое даже в темноте «нереальности», но оставить Элора сейчас, когда ему наверняка страшно от осознания, что он умирает и только от сообразительности среднего брата зависит, будет он жить или нет, я не могла.

Я не могла оставить его в такой момент и не помочь.

– Хорошо, – мой голос дрожал. – Хорошо, Элор. Я…

Голос сорвался. Мой голос Сиринов мне не подчинился!

Судорожно вдохнув, я свободной рукой потянулась в сторону и нащупала холодное дерево изголовья. Элор не отпускал, я чувствовала, он дрожит. На меня навалилась невыносимая усталость: эта ситуация, этот страх меня словно обескровливали.

Умирать страшно. Не уверена, что смогла бы не думать об этом наедине с собой, не сходить с ума от невозможности что-то изменить, сожалений. Даже при всей моей менталистской выдержке, а Элор не проходил такую жёсткую тренировку сознания.

Я подтянула подушку к изголовью и села, подпирая её спиной. Не выпуская моей руки, Элор лёг рядом и положил голову мне на колени, обхватил их снизу, а мою ладонь опустил себе на голову. После чего полностью обхватил мои ноги и… расслабился.

Отчётливо ощущая, как из его тела уходит напряжение, я не могла побороть своё. А волосы Элора были такими мягкими и горячими, я скользнула по ним пальцами, словно по шёлку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Расскажи что-нибудь, – попросил Элор, интонации его стали спокойнее, счастливее даже.

– Я не знаю, что рассказать…

Мне правда нечем с ним поделиться: происходящее на службе он знал и так. О супружеской жизни пришлось бы много придумывать, а это повышает риск ошибиться в какой-нибудь мелочи, Дариона не обсудишь…

– Лучше колыбельную спою, раз тебе не спится, – решила я.

– Хорошо, – почти проурчал Элор, крепче обнимая мои колени, потираясь о них щекой.

Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы расслабить мышцы и вернуть себе относительное спокойствие. Я снова погладила Элора по голове, облизнула губы и… запела:

– Спи дракончик маленький,

Чешуйки убери,

Ты в кроватке мякенькой

Понежься до зари.

Спи дракончик милый мой,

Рядом я сижу

И крылом от снов дурных

Тебя отгорожу…

Сначала было трудно – слишком о многом тёплом и навсегда утерянном напоминали колыбельные, но потом стало легче. Я пела, пока Элор не уснул, но даже засопев он не отпустил моих коленей из цепких рук. Он держался за меня. Его спокойное дыхание, стоило мне только попытаться высвободить ноги, сразу сбивалось, и в запахе появлялись резкие металлические и чужеродные ноты.

Похоже, Элору действительно нужно крыло, чтобы отгородить его от дурных снов. Я вздохнула. Было уже поздно, скорее всего, Дарион устал ждать и лёг спать. А меня всё больше одолевала тягучая усталость, и не хотелось больше ничего. Только забыться.

Запрокинув голову на резное деревянное изголовье, я гладила Элора по остывающим волосам и смотрела в потолок, на котором постепенно разгоралась полоса проникающего между портьерами света.

***

Недооценивать Вейру и Диору было глупо. Обратились ли они за помощью к Дегону или сами догадались и обыскали все свободные особняки Академии, но утром уже брали штурмом наше с Элором убежище и требовали совместного завтрака.

От стука в окна и их громких призывов Элор проснулся, уткнулся лбом мне в колено и вздохнул:

– А я так надеялся немного пожить с тобой в тишине.

В щели между портьерами мелькнули красные крылья, глаз. Стук в который раз повторился.

– Тишина мне кажется несовместимой с тремя любовницами. – Я выгнула спину и приподняла плечи, разминая затёкшие мышцы. Кости и суставы отозвались неприятной ломотой. – Надо умереннее быть в желаниях, умереннее!

– Я это понял, когда стало поздно. – Элор не спешил отрываться от моего колена. – Две – это мой предел, третья уже перебор, но ведь не выгонишь их, а сами они не уходят.

– А зачем уходить? Ты ворчишь, но всё для них делаешь, удовлетворяешь большинство потребностей. Возвращение в семьи понизит их статус, да их там никто и не ждёт, а выходить замуж с понижением статуса ещё и без любви глупо.

– Вот и искали бы свою любовь. – Элор сел на кровати и взлохматил свои роскошные волосы. – Но они ни одному сватавшемуся к ним дракону даже шанса не дали.

– Это ты так думаешь, а я уверен, что они всё об этих драконах выяснили и взвесили «за» и «против», прежде чем так легкомысленно на твой взгляд отказаться, – говоря это, припомнила «женишка», пытавшегося заручиться моей поддержкой в борделе.

Проблема в том, что он не один такой, не считавший зазорным прогуляться по девочкам между ухаживаниями за завидной невестой.

В окно продолжали стучать.

– Выходите, мы знаем, что вы здесь, и не отступим! – предупредила Диора.

– Позавтракаешь с нами? – Элор смотрел на меня с надеждой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Так пристально…

Почти жалобно.

Прокляв свою слабохарактерность, согласилась. И это стало тяжким испытанием для нервов: за столом Вейра с самым невинным видом обсуждала совместный переезд в Академию и попрекала Элора нежеланием уделить им внимание, используя всякие провокационные фразы: «Понимаю, с Халэнном тебе интереснее», «Халэнн и так с тобой проводит большую часть времени, мог бы и с нами пообщаться для разнообразия», но когда она выдала: «Понимаю, с Халэнном тебе ночевать приятнее, чем с нами», Диора подавилась салатом, Сирин Ларн покраснела и не смела поднять взгляд, а у самого Элора сломалась вилка.