Любимая невеста (ЛП) - Джеймс

вокруг моих пальцев и пропитывает мою руку возбуждением, я выгибаюсь вверх, прижимаясь к своей руке, когда я кончаю. Мысль о Викторе, нависающем надо мной, о его члене, пульсирующем внутри меня, когда он наполняет меня своей спермой, только усиливает это, пока все мое тело не начинает трястись, бедра сжимаются вокруг моих рук, когда я извиваюсь в оргазме.

— Черт, о боже, черт… — Я всхлипываю, утыкаясь лицом в подушку, когда переворачиваюсь на бок, мои пальцы все еще прижаты к пульсирующему клитору. Волна удовольствия на мгновение удовлетворила меня. Тем не менее, она оставляет за собой лишь холодную пустоту, напоминание о том, что Виктора здесь нет, и его никогда больше не будет. Я никогда даже не испытаю того, что он делал со мной в прошлом, не говоря уже о том, что я только что вообразила.

Единственный секс, который у нас будет в будущем, будет холодным и расчетливым, предназначенным для зачатия и ничего больше. И когда я дам Виктору то, что ему нужно… Я зажмуриваю глаза, высвобождая руки из сжатых бедер, и пытаюсь дышать, заставляя себя не плакать. Я не хочу проливать еще одну слезу по нему, но гулкая пустота в моей груди кажется почти невыносимой. У меня все еще ноет глубоко в груди, когда я засыпаю, я жажду чего-то, чему я даже не могу подобрать название. Но даже во сне я не могу этого избежать.

Я мечтаю о нем, поочередно то запретном, то нежном, мои руки привязаны к кровати, мое тело вытянуто и выставлено напоказ для него, когда он бьет меня снова и снова, посылая по мне приливы удовольствия вместе с жгучей болью. Я мечтаю о том, как его руки гладят отметины, его губы обводят их, пока я не начинаю умолять его прикоснуться ко мне в тех местах, где мне это нужно больше всего, умолять его позволить мне кончить. Я мечтаю о его улыбке, восхитительно жестокой на его красивом лице, о его дыхании, парящем над моими влажными складочками, когда он дразнит меня, заставляя умолять о каждой ласке его языка, каждом нажатии его губ. Я извиваюсь под его прикосновениями, так близко к кульминации, пока он не отстраняется, отказывая мне в этом, когда начинает поглаживать себя, наблюдая за моим извивающимся телом, когда он поглаживает свой член и заставляет меня смотреть.

Сон совсем не похож на то, что я представляла, когда трогала себя. Этот Виктор во всей своей жестокости, оставляющий меня наказанной и влажной, изнывающей и нуждающейся, вынужденной смотреть, как он доставляет себе удовольствие, пока не кончает со стоном в его ладонь, лишая меня даже ощущения его горячей спермы на моей коже, отмечая меня как свою.

Я больше не принадлежу ему. Я ничто. Просто то, что он купил и за что заплатил, еще одна купленная девушка, предназначенная для определенной цели. Эти слова наполняют мои уши эхом, когда он, наконец, тянется ко мне. Ты не заслуживаешь моего члена. Ты не заслуживаешь ничего, кроме этого.

Его пальцы проникают внутрь меня, запихивая его сперму в мою сжимающуюся, ноющую киску так глубоко, как только могут. Я сжимаюсь, стыд за то, что он делает, забыт в моем отчаянии кончить, но это длится всего мгновение. Он вводит в меня свои пальцы дважды, трижды, потирая ладонью мою разгоряченную кожу, пока не вгоняет в меня столько своего освобождения, сколько может. А затем он встает, холодно смотрит на меня и тянется за своей одеждой.

— Я надеюсь, что от этого ты забеременеешь, и мне, блядь, больше никогда не придется к тебе прикасаться. Ты вызываешь у меня отвращение.

И затем его лицо превращается в лицо Франко, жестокого и насмешливого, смотрящего на меня сверху вниз.

Ты вызываешь у меня отвращение.

Вызываешь у меня отвращение.

Я резко просыпаюсь, задыхаясь, мое тело пульсирует от желания, в то же время слезы стекают по моему лицу, заставляя меня чувствовать себя почти сумасшедшей от клубка эмоций, бушующих внутри меня. Я болезненно возбуждена и скручена от боли одновременно, мое сердце колотится от страха при виде моего первого мужа в конце сна. Виктор не Франко, он никогда не мог быть таким ужасным, каким был Франко, но сон все равно остается, и по моей коже пробегают мурашки.

Я хочу, чтобы это закончилось. Это все, о чем я могу думать снова и снова, сворачиваясь в тугой комочек, пытаясь отогнать сон. Я хочу забыть об этом, но это задерживается, не давая мне уснуть, когда я дрожу, несмотря на тепло в комнате.

Перестанет ли это когда-нибудь причинять боль? Перестану ли я когда-нибудь чувствовать себя так, как будто мое сердце разрывается в клочья? Как будто я хочу чего-то настолько ужасного, что ненавижу себя за это?

Я не могу уснуть остаток ночи. Я слишком боюсь, что сон вернется, заставит меня представить вещи хуже, чем все, что Виктор сделал на самом деле, заставит меня увидеть, как он снова превращается во Франко. Вместо этого я лежу без сна в темноте, ожидая, когда солнечный свет проберется сквозь занавески и прогонит худшее из этого.

Предстоящие дни кажутся мне бесконечными и почти невыносимыми.

Это то, что он делает? Заставляет женщину любить его, а затем ломает ее?

Этого было бы достаточно, чтобы заставить меня возненавидеть его, но правда в том, что я не думаю, что он хотел это сделать. Я не думаю, что он хотел сломать свою первую жену, превратить ее жизнь во что-то настолько невыносимое, чтобы она видела только один выход. И я не думаю, что он хотел причинить мне боль.

Он, конечно, не хотел, чтобы кто-то из нас испытывал чувства к другому. Лишь брак по расчету.

Это все, чем я когда-либо должна была быть для него. Удобной. Все зашло слишком далеко, и теперь мы расплачиваемся. Я должна перестать думать о том, насколько по-другому все могло бы быть. У этого нет будущего. Но когда солнечный свет начинает проникать в комнату, прогоняя худшие из кошмаров, я наконец признаюсь кое в чем себе, в тишине, где-то глубоко в моем сознании.

Я люблю Виктора.

Когда это случилось я не знаю. Может быть, в хижине, когда он ухаживал за мной, купал меня, кормил и делал все, что мог, чтобы сохранить мне жизнь. Я не могу точно определить момент между всеми этими ссорами, насилием и болью, но где-то там мое сердце предало меня так же верно, как мое тело когда-либо предавало его.

Я люблю его.

Если бы только был хоть малейший выход…

10

ВИКТОР

Я не спал с той ночи, когда оставил Катерину в гостевой спальне.

Проходит неделя, затем другая. Патовая ситуация между нами очевидна,