(Не)приемный папа (СИ) - Бран Ева

- Я пыталась убедить себя, что у нас нормальная, благополучная семья, а всё остальное – это незначительные мелочи. Ведь семейная жизнь складывается не только из ванили и сахара.

- Угу, - как-то угрюмо отвечает Дима. – Ещё в ней есть место перцу, да и без соли было бы пресно. Но то, что рассказываешь ты, не похоже на приправу. Скорее, это протухшая еда, которая опасна для жизни. И ты отмахивалась от осознания, что день за днём себя травишь. Я прав?

- Да. Да, Дима! Прав. Но легко рассуждать, когда есть отходные пути. А когда их нет?

- Глупости. Ты могла уйти к маме, в конце концов. Неужели бы она тебя выгнала?

- Не выгнала, конечно. Но мне было стыдно, - неожиданно осознаю. - Я хотела доказать, что у меня получится создать нормальную семью. Не хотела признаваться в своей несостоятельности.

- Ты серьёзно? В чём твоя несостоятельность?

Вот мы и подобрались к моим недостаткам и вопросу, видит ли их Дима.

- Невозможностью стать матерью, устроиться на нормальную работу, испытать удовольствие в постели с мужчиной… Я ощущала себя жалкой и ущербной. До сих пор ощущаю, - признаюсь неожиданно и начинаю реветь.

Глава 21

Дмитрий

Отзывчивость Ксюши сводит с ума. Каждый её стон – разряд электричества под кожу, а последовавшее признание – ударная волна по телу. Она ни с кем не испытывала удовольствия. Я первый! Чёрт!

А следующие слова заставляют глубоко втягивать воздух сквозь зубы, чтобы немного утихомирить бушующее внутри море. Глажу Ксюшу по спине, крепко прижимая к себе. Как до неё донести, что она не ущербная? Как вытащить из головы, укоренившиеся там неправильные установки? Она почти всегда была одна против всего мира. Жизнь заставила рано повзрослеть и показала свои не лучшие стороны. Вгрызлась зубами в ещё неокрепшую душу, норовя растерзать.

Но эта девочка не сдалась, не сломалась, сохранив свет внутри. Пройдя через страшные испытания, она осталась доброй, ласковой и неравнодушной. Не зачерствела, не озлобилась.

Ей никто никогда не помогал, кроме матери. Эти две маленькие женщины, словно два тонких деревца, стоящих посреди огромного голого поля, терзаемые всеми ветрами, но не ломающиеся.

- Ксюш, - хочется каждую слезинку поцелуем собрать, но она прячет лицо, стесняясь своего внезапного откровения. – Ты больше не одна, - не нахожу лучших слов. Мне сейчас кажется, что они самые правильные.

И внезапно она затихает. Сопит забавно и напоследок всхлипывает надрывно, расслабляясь. Глажу её и баюкаю, как маленького ребёнка. Только что от нас огненные искры снопами в стороны разлетались, а сейчас просто тепло и тихо. Даже дыхание хочется затаить, чтобы не спугнуть этот момент единения. Не телами – душами.

- Наверное, я всю жизнь ждала этих слов, - шепчет едва слышно. – Сейчас для людей слово «любовь» обесценилось. Когда мужчина хочет затащить женщину в постель, для него ничего не стоит произнести эти три слова. Они превратились в пустышку. «Ты больше не одна» - гораздо весомее, значимее. Понимаешь?

- Понимаю, - шепчу ей в макушку, вбирая в себя её аромат.

- Я тебе верю, - неожиданно добавляет она.

Так и засыпаем, соприкоснувшись душами.

Следующие месяцы летят галопом, перепрыгивая через день. Девочки по уши в предсвадебных приготовлениях. Мы обсуждаем ресторан, праздничную программу, меню. Ксюша упорно пытается меня склонить к скромным посиделкам дома.

- Дим, мне неудобно. Ты столько денег потратишь. Зачем это всё? Я чувствую себя некомфортно.

- Ксю! Ещё не хватало, чтобы ты уборкой после свадьбы занималась. Прекрати, пожалуйста.

- Но ещё плате, кольца, мастер красоты…

- И свадебное путешествие. Один раз живём! – подмигиваю ей. – Ты определилась, куда хотела бы поехать? Уже сроки горят, пора покупать путёвки.

- Я хочу побывать в одном месте… - Ксюша закусывает губу. – Оно находится в Кабардино-Балкарии, - неожиданно выдаёт. Смотрит с улыбкой на моё вытянутое лицо и добавляет. – Гора Уллу-Тау. Только сначала, если можно, я бы хотела лечь в клинику, которую посоветовал Варин лечащий врач. Он сказал, что там по женской части чудеса творят. Я посмотрела их сайт… курс лечения - месяц. Я как раз успею до свадьбы. Мама присмотрит за Варенькой, - выдаёт Ксюша скороговоркой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Так, а теперь подробнее. Я что-то не уловил связи. Клиника не подождёт до нашего приезда из свадебного путешествия?

Ксюша поджимает губы и мотает головой.

- Можно я потом всё объясню?

- Что за интрига?

- Так надо. Ну, пожалуйста, Дим! – смотрит умоляюще.

- О лечении могла бы и не просить. И давай так. Сначала мы едем к твоей этой горе, раз тебе так хочется, а потом на Крит? Ты была хоть раз на море?

- Только в Крыму один раз.

- Тогда решено. А можешь в клинику на дневной стационар устроиться?

- Ну, она на другом краю Москвы. Ездить далеко. Не проживёшь месяц без меня? – лукаво улыбается.

- Не хотелось бы. Кто меня по ночам согревать будет? Я же от тоски помру.

- Обещаю приезжать на выходные. Наверное, так можно будет, - смеётся она тихонько и треплет меня по волосам. Как кот голову под руку подставляю, прося не останавливаться.

А на следующий день, не откладывая, Ксюша ложится в клинику. К чему такая срочность, не понимаю. Навязчивая мысль в голове крутится, и я открываю ноутбук, вбивая в поисковик – «Гора Уллу-Тау». И мне тут же всё понятно становится. Это место славится тем, что излечивает от женских заболеваний и бесплодия. Эту гору ещё называют «Божья гора» и поговаривают, что на ней живут ангелы.

Получается, Ксюша не отказалась от мысли родить самостоятельно. Надо будет наведаться в клинику и обстоятельно поговорить с её лечащим врачом. Не удивлюсь, если эта несносная женщина от меня диагноз скроет и подвергнет свою жизнь опасности. Я должен понимать все риски.

И если врач не даст никаких утешительных прогнозов, то придётся самому лечь на операцию перед путешествием. Естественно втайне от Ксюши, чтобы не омрачать медовый месяц. Но подвергать её риску, я не буду не под каким соусом.

Месяц, что Ксюша находится в больнице, тянется вечность. Меня буквально физически ломает, так хочется к ней прикоснуться. Выходные не спасают. Ксю, хоть и приезжает на побывку, но интим под запретом. На время лечения никаких физических контактов.

- Я с ума сойду, - стону, когда целую её перед сном. Нутро горит, мышцы в болезненном спазме скручиваются. Хочу свою страстную девочку.

- Зато во время медового месяца можно будет не сдерживаться, - смеётся она и тянется к моему паху. – Давай, я помогу тебе расслабиться.

Рвано выдыхаю сквозь стиснутые зубы, когда она меня обхватывает. А сама бесстыдно в глаза смотрит. Крышу сносит напрочь. Ощущаю себя пьяным – в голове мутится всё. Остаются только ощущения.

Окончательно теряю связь с реальностью, когда Ксюша руку губами заменяет. Мне кажется, что сейчас сдохну от удовольствия. Не выдерживаю и начинаю ей на затылок давить, находясь в дурмане. Наверняка больно за волосы хватаю, подаваясь бёдрами вверх. Она стонет, и это становится финальным выстрелом прямиком в голову. Искры из глаз. Даже отодвинуть её не успеваю.

Она вытирает губы тыльной стороной ладони и смотрит на меня пьяно. Рывком поднимаю её вверх и целую. Это безумие какое-то. На её губах свой вкус ощущаю.

- Ты меня с ума сводишь, - выдыхаю.

Ксюша улыбается, отрываясь от моих губ и томно облизывается.

- С тобой я становлюсь развратной, - мурлычет. – Никогда не думала, что во мне это есть.

Замечаю, что Ксюша с каждой неделей всё радостнее становится. Даже песенки под нос напевает, когда они с Вареником стряпают на кухне.

- Хорошие новости? – обнимаю её со спины, прижимая крепче.

- Врач говорит, что я смогу стать мамой. Просто меня лечили неправильно. Запустили всё.

- Он не торопится с выводами? Будет больно, если надежды не оправдаются.

- Я ему верю, - Ксюша поджимает губы. В глазах неприятная эмоция проскальзывает. Она каменеет в моих руках.