Монах. Шанти - Евгений Щепетнов

Эти дни были ужасными. Она лично допросила захваченных исчадий. Ни один из них не знал, где сейчас находится Андрей. Ничего не ведал о том, куда он мог отправиться. Соврать исчадия не могли – драконица чувствовала ложь.

После того как исчадия были допрошены, их казнили. Шанти лично присутствовала при казни, опасаясь, что кто-то из адептов или апостолов избежит гибели, подкупив или запугав своих тюремщиков. Нельзя было допустить, чтобы кто-то выжил и в дальнейшем возглавил заговор. Эти исчадия опасны, настолько опасны, что вопрос об их дальнейшей судьбе даже не поднимался.

Огромный меч палача поднимался, со свистом опускался вниз, и голова очередного исчадия катилась по каменной площадке. Булькала кровь, покидая обезглавленное тело, и снова поднимался меч, освобождая мир от Зла.

«Нельзя освободить мир от Зла, не запачкав рук, – думала Шанти, глядя, как содрогается в последних попытках удержать жизнь тело очередного адепта, – и они заслужили смерть». Вот только почему на душе у нее было так гадко? Может, потому, что это не она сама убивала негодяев, а может, потому, что одно дело – убить врага, который на твоих глазах совершил преступление или угрожал твоей жизни, и другое – хладнокровно приговорить к смерти людей, о преступлениях которых тебе кто-то рассказал?

Впрочем, Шанти не чувствовала вины. Если нужно, она бы поубивала весь цвет дворянства Славии. От них все равно нет никакой пользы, как нет пользы от вшей или живущих на дворовой собаке блох. Такой дворовой собакой и виделась драконице Славия – больная, измученная, изъеденная кровососами. Разве грех уничтожить кровососов? Вычистить животное, вылечить, накормить…

Шанти очнулась от своих мыслей и почувствовала голод. Есть в комнате не хотелось – душа просилась на волю, под сень деревьев, окружающих пруд, в котором жили здоровенные разноцветные рыбы, высовывающие из воды толстогубые пасти, будто беззвучно прося их покормить. Шанти нравилось сидеть в беседке на берегу, кидать рыбам кусочки лепешки и смотреть, как эти упитанные поросята подводного царства неуклюже ворочаются, пытаясь поймать угощение.

Драконица дернула шнур звонка, и через полминуты перед ней предстал слуга неопределенно среднего возраста, с невыразительным лицом, единственным украшением которого была угольно-черная короткая бородка. Шанти все время подмывало спросить, не красит ли тот свою бороденку, слишком уж черен этот признак мужественности.

– Подайте обед в третью беседку, как обычно. Побольше мяса, да не превратите его в уголья. Специй много не надо. Пирожных – тех, со свежими ягодами. Попить чего-нибудь… вина не надо. Прошлый раз опять поставили вино! Я же сказал, вино больше не пью! Лепешек – рыб кормить. Ну и чего-нибудь повкуснее – на твой выбор.

– Будет сделано, ваше величество! – согнулся в поклоне слуга и, попятившись к двери, добавил: – Десять минут, ваше величество!

– Десять так десять, – кивнула Шанти и, забыв о слуге, подошла к полке, уставленной толстыми фолиантами.

Библиотека, где, собственно, она сейчас и находилась, насчитывала несколько десятков тысяч томов. Сочинения по магии, хроники, трактаты по естествознанию, много художественной литературы, в основном любовной – дворяне, как видно, увлекались любовными романами и не жалели денег на рукописные книги, стоящие совсем не дешево. Любовные романы драконицу не интересовали, а вот книги по географии, мироустройству привлекали ее чрезвычайно. Ведь если Андрея нет в Славии, где-то его нужно искать? А где? Может быть, на другом материке? Главное, чтобы не в другом мире. Но в том, что ее друг перенесся из этого мира в параллельный, Шанти сомневалась: Андрей не мог быть в другом мире, раз она его чувствовала. Ниточка, тонкая ниточка тянулась куда-то далеко-далеко… но вот куда? На Черный материк? На север? А может, туда, где когда-то появился Андрей, на север Славии? Неизвестно…

– Ваше величество, все готово! – с поклоном доложил вернувшийся слуга.

Шанти вышла из комнаты и пошла по коридору, сопровождаемая эскортом гвардейцев. Их было четверо – двое сзади, двое спереди. Так-то Шанти в их защите не нуждалась, но надо же было показать свою значимость. Императору положена охрана, и нужно соблюдать правила, пусть даже и не все. Император без охраны – это все равно как голая женщина на базарной площади в полдень: странно и вызывает вопросы.

Идти было довольно далеко, минут пять – вначале длинным коридором дворца, потом по дворцовым дорожкам, мощенным ровной брусчаткой, чисто выметенной и отполированной тысячами ног. Встреченные дамы и кавалеры кланялись императору, женщины косили глазом, томно вздыхая, отчего их полушария, и так выпирающие из платьев, едва не вываливались наружу. Так дамы пытались привлечь внимание императора, до сих пор славящегося сексуальным аппетитом. Когда не мертвецки пьян, конечно.

К Шанти уже пытались подкатываться девицы, надеявшиеся стать фаворитками, – ведь если девица займет место подле императора, ее семья может получить преимущества перед другими семействами, а в идеале, если угодит его величеству, может стать императрицей, а это совсем другой уровень политики.

Только Шанти отказала всем девицам, как на нее навалилась волна томных, пахнущих благовониями молодых мужчин, принимающих, с их точки зрения, неотразимо соблазнительные позы. Когда драконица смотрела на это безобразие, ее разбирал смех и охватывала легкая грусть – жаль, что Андрей не видит, они бы вместе посмеялись над извращенцами.

Впрочем, скоро отпали и томные молодые люди, оставив окружение императора в полном недоумении – как наладить с ним прежние отношения? После покушения Антагон сильно изменился, и теперь придворные волей-неволей заняли выжидательную позицию, дожидаясь какого-то определенного посыла с его стороны.

Казнь исчадий напугала и озадачила окружение императора: если уж с такими влиятельными и страшными существами расправились так безжалостно и быстро, что же ожидать им? Не окажутся ли завтра на Стене Позора их головы?

Столица затаилась, потрясенная переменами и ожидающая еще худших перемен.

Сладкий запах цветов, горячий ветерок, вяло шевелящий листья экзотических деревьев, которых не было в лесах Славии. По словам управляющего, эти деревья были привезены откуда-то с Черного континента, прапрапрапрадедом императора.

Пышные цветы с мясистыми лепестками – Шанти чуть не вздрогнула, когда впервые увидела, что этот цветок сомкнулся и сожрал муху, неосторожно усевшуюся на сладкую лужицу нектара внутри венца. Это были насекомоядные цветы, что в общем-то хорошо – меньше будет мух. Хотя по здравом размышлении Шанти решила, что мух привлекает медовый запах этих самых цветов. Не пахли бы – не прилетали бы мухи. Все в этом мире взаимосвязано…

Плетущиеся цветы густо увивали беседку, однако позволяли любоваться окружающей красотой. Кусты были подстрижены в виде фигур животных и людей, большие деревья стройными рядами обступали аллеи, фонтанчики посреди лужаек пускали вверх радужные, сверкающие на солнце струи – прекрасное зрелище, достойное кисти художника. По словам того же управляющего, этому дворцу много тысяч лет, очень много тысяч. В этом дворце жили поколения императоров Славии, занимавшей некогда весь материк.

Стол был уставлен яствами, среди которых почетное место в центре занимало теплое, жаренное на углях мясо, исходящее розовым соком, – Шанти так и не смогла отказаться от привычки есть полусырое мясо. Все-таки драконья сущность давала себя знать. Хотя многие из людей тоже любили полупрожаренные сочные куски. Драконица по этому поводу сделала заключение: в этих людях сильна драконья кровь, их предки позже стали людьми, за столетия и тысячелетия накрепко забыв о своей «крылатой» судьбе.

При виде мяса Шанти отбросила все мысли, кроме мысли о еде, и, плюхнувшись в кресло, вцепилась руками в первый попавшийся здоровенный кусок. Сок тек у нее по подбородку, но она не обращала внимания – кого стесняться императору? В самом деле, глупо быть императором и оглядываться на то, что ты не соответствуешь каким-то там правилам поведения за столом! Император, он на то и император, чтобы устанавливать правила, а не тупо следовать чужим. По крайней мере так думала Шанти.

Утолив первый голод, драконица стала есть медленнее, а когда захотела попить, махнула рукой слуге, который маячил за порогом в пределах видимости, – Шанти терпеть не могла, когда кто-то стоял за плечом и ждал сигнала налить или подать. Слуги уже знали новые привычки своего монарха и старались не быть назойливыми. Сейчас Шанти обошлась бы без слуги, но хрустальный кувшин, наполненный соком, стоял далеко – с места не достать, а вставать не хотелось.

Слуга тут же появился в беседке, Шанти указала на кувшин, тот с готовностью схватил драгоценный старинный сосуд, изготовленный лет двести назад, и наполнил бокал розового хрусталя. Шанти протянула руку, взяла бокал, и… вдруг ее окатила волна страха, ожидания, нетерпения и снова страха – такого сильного, что «императора» будто обдали кипятком.