Рейтинговые книги
Читем онлайн Преступление и наказание в английской общественной мысли XVIII века: очерки интеллектуальной истории - Ирина Мариковна Эрлихсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 138
а, следовательно, элементарного выживания. Центром притяжения таких «мигрантов» был Лондон, и, по справедливому утверждению Н.С. Креленко, «скученность людей на сравнительно небольшом пространстве, неопределенность положения, отсутствие законных источников доходов, подвижки в общественном укладе и общественном сознании – все это стало питательной средой для криминализации городской жизни, создания особой эмоционально-духовной атмосферы, нашедшей отражение в культуре того времени»[365].

Безусловно, специфика криминального Лондона стала питательной средой, породившей такой литературный шедевр, как «Опера нищего» Джона Гэя, вышедшая в 1728 г. Произведение стало злой пародией, сочетавшейся с социальной и политической сатирой, высмеивающей итальянскую оперу, любимое развлечение аристократии, и политическую коррупцию, процветавшую при правительстве Р. Уолпола. Но Дефо, виртуозно разбиравшийся в общественной психологии, понимал, что среднестатистический лондонский обыватель едва ли будет проводить столь тонкие параллели, а воплощенные талантливыми актерами лихие криминальные персонажи окажут на зрителя не разоблачающий, а очаровывающий эффект. «Воры из «Оперы нищего» представлены в столь благоприятном свете, что настоящие представители этой малопочтенной профессии гордятся ей вместо того, чтобы стыдиться», – негодует Дефо. Успех «Оперы нищего» немало способствовал тому, что Лондон, «некогда бывший самым мирным и безопасным городом в мире» по напряженности криминогенной обстановки сравнивается Дефо с Парижем, терроризируемым бандой Картуша.

Более резкой критике Дефо подвергает балладную «Оперу квакеров» – творение Томаса Уолкера, усугубившее, по мнению критикующего, спровоцированный «Оперой нищего» преступный беспредел на улицах Лондона: «Джек Шеппард[366] герой драмы, в сцене триумфального бунта, производит сильное впечатление на посредственные умы; его утонченные манеры, элегантная одежда, карманы, набитые деньгами, убивают стремление зарабатывать на жизнь честным трудом… и вот вам еще один свежеиспеченный негодяй!»[367] Дефо поднимает очень важную проблему романтизации криминального мира и образа жизни, следствием которого является недооценка обществом опасности, исходящей от преступного мира. «Искусство всех народов внесло свою долю в обнажение пресности обыденного существования и эстетизации лихой беззаботности и преступления… Потому что искусство любит все из ряда вон выходящее, преувеличенное, впечатляющее. Искусство любит успех. А успех достается тому, кто выходит за пределы обывательского воображения»[368].

Стоит заметить, что сам Дефо не остался равнодушен к очарованию преступного мира. И приключения литературных персонажей Дефо – Молль Флендерс, полковника Джека – завершающиеся счастливым концом, наводили на мысль, что великий романист довольно часто отдавал приоритет развлечению, а отнюдь не поучению публики. Но Дефо, выступающему под маской благочестивого и богобоязненного Моретона, не остается ничего, как сетовать на то, что из-за популярности театра и непродуманного репертуара «негодяи становятся злее день ото дня, на порок смотрят сквозь пальцы, а общество благосклонно взирает на разбой, полагая его незначительным преступлением»[369]. Единственным выходом из этой ситуации, является реформирование сцены и допущение к постановке только таких пьес, которые будут укреплять моральный дух общества. Дефо предлагает в качестве критерия отбора не художественную ценность пьесы, а ее дидактический потенциал, а поведение персонажей, по его мнению, должно отвечать требованиям нравственности. Следовательно, зрителям, находящимся под бременем неизбежности моральной оценки, надлежит судить о том, что хорошо, а что дурно, и извлекать нравственные уроки.

Любопытно, что в качестве примера подходящей пьесы Дефо приводит «Провоцируемого мужа»[370] Колли Сиббера[371], под неутомимым пером которого «оживали» беспринципные остроумцы и неверные жены из комедий У. Конгрива, У. Уичерли, Дж. Ванбру, Дж. Фаркара, которые к концу театрального действия волшебным образом превращались едва ли не образец добродетели. «Сентиментальные комедии» Сиббера, стали предтечей того, что Чарльз Лэм называл испортившим зрителей «тираном, самодовлеющей и всепоглощающей драмой обыденной жизни, где моральный вывод – все»[372].

Упоминание Эндрю Моретоном в критических оценках легендарного Джека Шеппарда как популярного литературного персонажа было не случайным. В течение 1720–1726 гг. Дефо был постоянным сотрудником «Еженедельного журнала» и благодаря этому у него был свободный доступ в Ньюгейтскую тюрьму. Общение с заключенными давало ему богатый материал, как для журналистских исследований, так и книг, по мнению некоторых исследователей творчества Дефо, направленных на нравственное перерождение читательской аудитории. «Громадная существовавшая тогда криминальная литература с хвалебными описаниями подвигов выдающихся воров и разбойников, конечно, задавалась другими целями, совершенно чуждыми Дефо; и в противовес ей он выпустил целый ряд книг, в которых самым точным образом описывая преступную деятельность этих несчастных, старался через увлекательность своего изложения пробудить в них человеческие чувства и спасти от окончательной гибели тех, которые миновали виселицы и тюрьмы и были только сосланы на американские плантации. Именно такой характер носят все издания Дефо, посвященные жизнеописанию знаменитых преступников»[373]. Естественно подобные заключения не являются бесспорными, учитывая, что есть и другая точка зрения на мотивацию писателя, нас склоне лет обратившегося к жанру криминальной биографии. «Знаменитый романист в жизни, как и в литературе, был плоть от плоти своего класса – буржуазии эпохи «первоначального накопления капитала», считавшей, что все средства хороши, если они приносят достаточно крупные доходы»[374].

Вопрос, руководствовался ли Дефо, генерируя криминальные нарративы, жаждой наживы, тем самым потворствуя вкусам «грузчиков и сапожников и тому подобной грязной швали»[375], остается открытым. «Не будем пытаться оправдать или осудить Даниэля Дефо. Очевидно, что и здесь в нём говорил трезвый и расчётливый ум человека Просвещения»[376]. Одной из черт мышления просветительской эпохи была, по терминологии Э. Кассирера, нивелировка, «которой подвергается сознание таким образом, что его жизненную полноту в принципе отвергают, принимая ее за простое прикрытие, за маску. Различие образов, а также различие ценностей, исчезает; оно оказывается обманом и иллюзией. Таким образом, в пределах душевного мира нет больше “низа” и “верха, не существует ничего “высокого” и “низкого”. Все совершается на одной и той же плоскости; все стало равноценным и равнозначным…. лишенный предрассудков человек увидит, что все, что восхваляют в качестве бескорыстия, великодушия и самопожертвования, только называется разными именами, но по сути дела не отличается от совершенно элементарных основных инстинктов человеческой природы, от “низших” вожделений и страстей»[377]. Поэтому шестнадцать статей о Джеке Шеппарде, опубликованные Джоном Эпплби в «Еженедельном журнале» в период с августа по ноябрь 1724 г., не могли не привлечь внимание Дефо. «Хотя две из них были представлены в форме любовных писем, подписанных “племянницей Молль Флендерс Бетти Блюскинс”, маловероятно, чтобы какая-либо из этих статей, выдержанных в шутливом тоне, принадлежала перу Дефо, и естественно, он не мог проигнорировать назревающую ньюгейтскую драму»[378].

Итак, ясным сентябрьским утром 1724 г. в ведущих лондонских изданиях появилось объявление следующего содержания: «31 августа, в понедельник, около шести часов вечера Джон Шеппард сбежал (с кандалами), отрезав один из больших железных шипов над главной дверью… На вид ему около

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 138
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Преступление и наказание в английской общественной мысли XVIII века: очерки интеллектуальной истории - Ирина Мариковна Эрлихсон бесплатно.
Похожие на Преступление и наказание в английской общественной мысли XVIII века: очерки интеллектуальной истории - Ирина Мариковна Эрлихсон книги

Оставить комментарий