Белые яблоки - Джонатан Кэрролл

Но на сей раз Этрих не умер и боль не уступила его небытию. Она владела им безраздельно, и ей не было конца. Она проникла в его кости, в мозг, в кровь. Она была Всемогуща. Она была Богом.

– Борись. Ты сильней ее.

Агония бесконечного страдания, в которой он пребывал, не помешала ему не только расслышать эти слова, но и понять их смысл. И боль тотчас же унялась. Она прекратилась так же неожиданно, как и возникла, и он почувствовал себя опустошенным, обессиленным, невесомым, как облако, парящее высоко над землей.

– Винсент?

Чей– то голос произнес его имя.

– Винсент!

Инстинктивно повернув голову на звук этого голоса, он обнаружил, что смотрит в упор на какого-то человека. Это оказалась женщина. Ну да, Изабелла Нойкор. Он ничем не выказал, что узнал ее. Просто медленно закрыл глаза, как ящерица, нежащаяся на солнце.

– Винсент, что с тобой? Тебе плохо? – Она дотронулась до его руки.

К Этриху медленно возвращалось ощущение реальности. Прежние чувства вновь обрели былую остроту. Сперва он услышал Изабеллу, потом увидел ее, узнал, и это его обрадовало. А вскоре он уже различал запахи: бензина в салоне, свежевыпеченного ржаного хлеба в чьем-то пластиковом пакете, апельсинов. Но это оказалось только началом. Он уловил запах трех медных центов, завалявшихся в правом переднем кармане пиджака водителя. В маленьком кафе, мимо которого они сейчас проезжали, жарилась пикша, а женщина, что сидела позади них в автобусе, недавно выпила чашку мятного чая. Все это поведали ему запахи. Он себя чувствовал так, словно фильтр, который прежде не позволял его обонянию уловить всю тончайшую гамму ароматов окружающего мира, вдруг исчез.

Автобус резко затормозил, чтобы избежать столкновения с шедшей впереди машиной. Сжав руку Изабеллы и наслаждаясь запахом ее кожи, теплой и чуть повлажневшей в том месте, где запястье ее охватывал ремешок от часов, Этрих рассказал ей обо всем, что с ним только что стряслось. О боли, о таинственном голосе, об опустошенности и о запахах, пришедших ей на смену…

А пока он говорил, автобус с несколькими пассажирами в салоне ехал по своему привычному маршруту. Со стороны явление это выглядело самым что ни на есть обыденным. Практически пустой городской автобус в поздний вечерний час. Пассажиров всего четверо, и двое из них устремили в темные окна бессмысленные взоры своих остекленевших круглых глаз. Один из четверых, мужчина лет сорока, разговаривающий с прелестной женщиной, не так давно умер и был воскрешен своим собственным, еще не рожденным ребенком.

– Голос, который ты слышал, принадлежал нашему Энжи. Тебя спасло то, что ты смог расслышать и понять его. Потому что ты испытал не просто боль, Винсент. Это была твоя Смерть. Она за тобой приходила. Я утащила тебя из ресторана, потому что Смерть была где-то рядом. А потом она спряталась в твоей машине, и нам пришлось убегать от нее. Я напрасно надеялась, что мы сумеем запутать следы. Но до чего же здорово, что тебе на этот раз удалось от нее отбиться!

– Тебе это все Энжи рассказал?

Изабелла кивнула.

– А что еще он говорил?

– Что Смерть хотя и глупа, но очень настырна. Однажды ей уже удалось покончить с тобой, обрушив на тебя эту адскую боль, и она решила прибегнуть к испытанному приему. Но ты ведь теперь гораздо сильней благодаря помощи Энжи, так что она осталась ни с чем. Он с тобой заговорил во время второй ее атаки, чтобы тебя подбодрить, напомнив, что ты переменился и стал сильнее. Смерть хочет тебя забрать, Винсент, потому что ты принадлежишь ей. Тебе здесь не место. Она на все пойдет, чтобы заполучить тебя назад. Но ты можешь… – Она отвернулась, а когда снова обратила к нему лицо, глаза ее были полны слез. – Вот, хотела тебе соврать, да не получилось. Твои шансы на победу очень малы. Энжи так мне и сказал, прежде чем вернул тебя к жизни. Смерть глупа, но она никогда не сдается. Это может произойти очень скоро.

– Ясно. Ясней некуда. А как насчет других? Тех, кто вроде меня вернулся с того света? На них распространяются те же правила?

Она пожала плечами:

– Понятия не имею, Винсент. Не знаю, как все это там устроено.

Оставшуюся часть пути они провели в молчании. Этрих приходил в себя после пережитого нападения и пытался собрать воедино разбегавшиеся мысли, Изабелла положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось очутиться с ним в постели и заниматься любовью до полного изнеможения.

Через час, выйдя из автобуса, они подошли к дому, где жил Этрих. Изабелле дом решительно не понравился, но она не сказала об этом Этриху, – безликая многоэтажка для безликих жильцов со средствами, но без затей.

Они поднялись на шестой этаж в элегантном лифте из стекла и металла, в кабине которого витал легкий аромат кориандра; Этрих крепко держал ее за руку. Бежевый цвет стен коридора шестого этажа напомнил ей салоны магазина антикварной мебели. Она невольно поежилась. Наверное, жильцы здесь носят подтяжки, разъезжают на «мерседесах» и мечтают о летнем домике на греческом островке. Почему Винсент решил поселиться именно здесь?

Стоило ему открыть дверь своей квартиры, как Изабелла тотчас все поняла. Она подошла к панорамному окну и прижала ладони к стеклу. Картину, которая предстала перед ее взором, нельзя было назвать захватывающей, но в ней, безусловно, было нечто завораживающее. Изабелла принялась рассматривать телебашню, нацеленную прямо в ночное небо, словно гигантский серебристо-серый указующий перст. Она долго стояла у окна, глядя на вечерний город. Наконец она впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. Он подошел к ней и протянул стакан – скотч с содовой. Он детально изучил ее вкусы и точно знал пропорцию, которую она любила.

На подоконнике стояла кукла, при виде которой она улыбнулась. Эта кукла была одинаково дорога им обоим. Этрих всегда держал ее на виду. Квартира была полупустой и унылой. Он воспринимал это как должное. Ведь после разрыва с женой ему нужно было всего лишь замкнутое пространство, которое он мог бы назвать домом. Здесь он дышал, спал беспокойным сном и думал – пожалуй, слишком подолгу – о других местах на земле, где предпочел бы очутиться. А нелепая кукла, стоявшая на подоконнике, была его талисманом. При одном взгляде на нее у Этриха поднималось настроение, в душе оживала надежда. Это был первый из подарков, преподнесенных ему Изабеллой, – зеленая резиновая лягушка высотой дюймов в десять, облаченная в балетную пачку. Подняв обе передние лапы над головой и сложив их венчиком, она стояла на огромной ступне в классической позе. Вид у нее был чрезвычайно нелепый и одновременно какой-то трогательно беззащитный.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});