Собрание сочинений: В 6 т. Том 2. Суперсыщик Калле Блумквист - Астрид Линдгрен

Ведь родители обладают таким безграничным отсутствием такта, что спокойненько могут запретить тебе выходить из дома в тот самый вечер, который станет решающим в битве за Великого Мумрика. Да и вообще родители прискорбно мало разбираются во всех этих Великих Мумриках, даже если в их собственных детских воспоминаниях о Прерии, словно случайная полоска света, брезжит иногда искра их былого, ныне померкнувшего разума.

Когда Алые ушли вместе с Андерсом, оставив Калле и Еву Лотту запертыми в пустой комнате необитаемого дома умирать с голоду, то это, следовательно, означало лишь то, что они будут умирать примерно два часа или, другими словами, до семи часов вечера. В семь часов как у бакалейщика Блумквиста, так и у пекаря Лисандера, да и в других домах городка, обильно и питательно обедали. За некоторое время до рокового удара часов Сикстен пошлет Венку или Юнте крайне тихо открыть дверь пленникам. Поэтому Калле и Ева Лотта с непоколебимым спокойствием смотрели в глаза голодной смерти. Но быть запертыми таким гнусным образом казалось им оскорбительным. Кроме того, это означало окончательную, сокрушительную победу Алых. Их превосходство именно сейчас, когда они взяли в плен и увели с собой предводителя Белых Роз, было, по правде говоря, катастрофическим. И даже то, что Великим Мумриком владели теперь Белые Розы, не могло уравновесить этот позор.

Ева Лотта с горечью смотрела в окно вслед уходившим врагам. Они шли, окружив со всех сторон предводителя Белой Розы. Они шагали вперед боевым шагом по земле, поджариваемой солнцем Прерии, по дороге к городу. И вскоре исчезли вдали.

— Интересно, куда они его поведут? — спросила Ева Лотта.

— Ясное дело, в гараж Сикстена, — сказал Калле и огорченно добавил: — Будь у нас хотя бы газета или еще что-нибудь!

— Газета! — раздраженно сказала Ева Лотта. — Читать газету, когда надо попытаться выбраться отсюда!

— Ты абсолютно права, — согласился с ней Калле. — Нам надо выбраться отсюда. Поэтому мне и нужна газета.

— Думаешь, там будет что-нибудь про то, как лучше спускаться по стенам домов?

Ева Лотта свесилась из окна, чтобы смерить взглядом расстояние, отделявшее их от земли.

— Ясное дело, прыгнем — разобьемся, — продолжала она. — Но тут уж ничего не поделаешь!

Калле вдруг удовлетворенно свистнул.

— Обои! О них я и не подумал. Они сгодятся.

Он быстро сорвал большой кусок отклеивавшихся обоев. Ева Лотта удивленно смотрела на него.

— В восемнадцатом веке это были, верно, очень красивые обои! — сказал Калле.

Наклонившись вниз, он просунул большой кусок обоев в щель под дверью.

— Азбука сыскного дела, — заявил он, вытаскивая из кармана складной перочинный нож.

Выбрав самое маленькое и самое тонкое лезвие, он осторожно сунул его в замочную скважину. С наружной стороны двери послышалось легкое звяканье. Это упал на пол ключ.

Калле снова втянул обои в комнату, и действительно на них лежал ключ. Он упал туда, куда надо.

— Как говорится, азбука сыскного дела, — сказал суперсыщик Блумквист, намекая тем самым Еве Лотте на то, что его деятельность сыщика вынуждает его ежедневно открывать запертые двери тем или иным хитроумным способом.

— О, Калле, мы победим! — восхищенно воскликнула Ева Лотта.

Калле отпер дверь. Они были свободны.

— Но мы не можем двинуться в путь, не попросив извинения у Алых, — сказал Калле.

Он выудил огрызок карандаша из неистощимого кармана своих брюк и протянул его Еве Лотте. И она написала на обратной стороне обоев:

«Упрямые черепушки, именуемые Алыми Розами! Ваши попытки заняться выращиванием мха позорно провалились. Примерно пять минут и тридцать секунд мы ждали, что мох начнет расти, но нам надоело, и мы уходим. Жалкие сопляки, разве вы не знаете, что Белые Розы умеют проходить сквозь стены?»

Тщательно закрыв окно, они набросили крючки, затем заперли дверь снаружи, оставив ключ в замочной скважине. На ручку двери повесили прощальное письмо.

— Придется им поломать голову. Окно закрыто изнутри, а дверь заперта снаружи — ну и удивятся же они, как мы выбрались оттуда, — сказала Ева Лотта, замурлыкав от удовольствия.

— Очко в пользу Белой Розы, — воскликнул Калле.

В гараже Сикстена Андерса не оказалось. Калле и Ева Лотта чрезвычайно осторожно провели рекогносцировку, чтобы узнать, как освободить оттуда Андерса. Но гараж стоял все такой же тихий и пустой, как всегда.

Мама Сикстена развешивала в саду выстиранное белье.

— Не знаете ли вы, тетушка, где Сикстен? — спросила ее Ева Лотта.

— Да нет, но он-был здесь недавно, — ответила почтмейстерша. — Вместе с Бенкой, Андерсом и Юнте.

Алые явно увели своего пленника в более надежное место, но куда?

Ответ находился совсем рядом с ними. Калле увидел его первым. В зеленую лужайку был ввинчен перочинный ножик и на его острие торчал маленький клочок бумаги. Это был ножик Андерса, и Калле, и Ева Лотта тотчас узнали его. А на клочке было написано одно-единственное слово: «Юнте».

Предводителю Белых Роз удалось в какой-то миг, когда за ним не наблюдали, оставить это лаконичное сообщение своим соратникам.

Калле глубокомысленно наморщил лоб.

— Юнте! — сказал он. — Это означает только одно: Андерс сидит в плену — у Юнте дома.

— Да ты что? — спросила Ева Лотта. — Если он сейчас у Юнте, то куда хитрее было бы написать «Бенка», а вовсе не «Юнте».

Калле не ответил на это ни слова.

Юнте жил в той части города, которая называлась Плутовская горка. Там в небольших лачугах ютились не самые сливки общества в этом городе. Но Юнте и не претендовал на то, чтобы принадлежать к ним. Он вполне довольствовался покосившейся лачугой, где жила его семья, лачугой, вмещавшей комнату с кухней в нижнем этаже и маленькую мансарду наверху. Мансарда была обитаемой только летом. Зимой там было слишком холодно. Но сейчас на дворе стоял июль, и в мансарде было жарко, словно в свинцовых тюремных камерах Венеции, и, следовательно, она очень подходила для мучительного допроса. Юнте имел единоличное право на мансарду. Здесь он спал на простой походной кровати, здесь была его модельная полка, сбитая из ящиков из-под сахара, здесь он хранил свой склад детективов и коллекцию марок, и все самое дорогое, чем владел в этой жизни. И ни один король не мог бы быть более доволен своим дворцом, чем Юнте своей маленькой каморкой, где неподвижно застыл теплый воздух, а на потолке жужжали мухи.

Вот туда-то Алые и привели Андерса. Потому что, к их счастью, папа и мама Юнте были сегодня на принадлежавшем им маленьком участке земли сразу за городом. Юнте должен был хозяйничать один и сам поджаривать себе колбасу и картошку, если проголодается.

А поскольку мама Сикстена развешивала в саду белье прямо против штаб-квартиры Алых в гараже и поскольку дома у Юнте было так замечательно благодаря отсутствию родителей, Сикстен счел великолепной выдумкой перенести мучительный допрос подальше, в каморку Юнте на Плутовской горке.

Калле и Ева Лотта держали совет. Конечно, они могли начать свою спасательную экспедицию немедленно, но, немного поразмыслив, решили, что разумнее подождать. Глупо показаться Алым прямо сейчас. Скоро обед. Скоро Сикстен пошлет Бенку или Юнте в Господскую усадьбу, скоро Бенка или Юнте застынут в безмолвном удивлении по случаю бегства Калле и Евы Лотты. Мысль об этом была глубоко сладостной. Жалко было бы уничтожить такое прекрасное очко в их пользу.

Калле и Ева Лотта решили перенести свою спасательную экспедицию на время после обеда. Кроме того, они очень хорошо знали, что Андерс получит отпуск под честное слово, чтобы пойти домой и тоже пообедать. И вероятно, ничего не может быть унизительней для спасательной экспедиции, как прибыть как раз в тот момент, когда тот, кого надо спасти, самостоятельно отправляется домой поесть.

— А вообще, — сказал Калле, — если собираешься кого-нибудь выслеживать, кто сидит дома, то нужно подгадать, когда стемнеет и люди зажгут свет, но не успеют еще опустить штору. Это знает всякий, кто хоть сколько-нибудь смыслит в технике криминального дела.

— У Юнте нет никакой шторы, — сказала Ева Лотта.

— Тем лучше, — произнес Калле.

— Ну, а как же мы сможем их выслеживать через окно мансарды? — недоумевала Ева Лотта. — Правда, я длинноногая, но…

— Видно, что ты ничего не читала по технике криминального дела. Как ты думаешь, что делают криминалисты в Стокгольме? Если им надо наблюдать за квартирой на четвертом этаже, где находятся мошенники, они ищут доступ в квартиру на другой стороне улицы, лучше всего на пятом этаже, чтобы подняться чуть выше этих негодяев. И вот полицейские стоят там с биноклем и смотрят прямо на них, пока они не опустят шторы.