Убийство в районной поликлинике - Алексей Кротов

приготовилась к допросу.

– Александр Васильевич, зачем вы пришли вчера вечером на 4-й этаж поликлиники?

– Мне позвонили и велели принести штуку баксов.

– А вы?

– Имел с собой.

– Но как я понимаю, у вас никто их не потребовал.

– Вы правильно понимаете, Тамара Викторовна.

– Александр Васильевич, откройте, пожалуйста, причину вашего шантажа.

– Ну это сугубо медицинский вопрос, Тамара Викторовна, – замялся Котеев. – Мне не совсем удобно говорить об этом.

– Но нам надо знать.

– Я понимаю. Вот что. Я дам вам координаты моего лечащего врача и он вам всё объяснит. А меня, пожалуйста, избавьте от этого.

– Хорошо, – уступила Ялович.

– Спасибо, Тамара Викторовна. Да уж, всё-таки штука баксов после кризиса – деньги немалые, – вздохнул Котеев.

– Конечно, не хухры-мухры, – заметила Лидия Валерьевна.

– Так вы же не отдали деньги, – удивилась его расстройству Ялович.

– Сейчас не отдал. А когда приходил к Поиловой, выложил штукарь как миленький. Кстати, не нашлись мои деньги? – с надеждой спросил он.

– Пока нет. Но мы работаем над этим вопросом. Вернёмся к убийству Разумовской. Александр Васильевич, что вы делали примерно в течение часа перед тем, как пришли в поликлинику?

– Минут 40 добирался на своей машине. Были пробки и я застрял.

– А кто-нибудь может это подтвердить?

– Один раз я разговаривал из машины по мобильному телефону.

– Но ведь это не доказательство, что вы ехали в машине там-то и там-то. Говорить вы могли откуда угодно.

– Ваша правда, – угрюмо согласился свидетель.

– Александр Васильевич, не подумайте, что мы вас сильно подозреваем, но и исключить из нашего списка не можем.

– Я всё понимаю, кивнул Котеев.

– Ну вот и отлично. Скажите. Вы встречались раньше с убитой Разумовской?

– Да, я видел её в коридоре в тот вечер, когда приходил к Поиловой, чёрт бы её побрал! – эмоционально прибавил Котеев.

– А вы разговаривали тогда с Разумовской?

– Кажется, я её спросил, когда же наконец начнётся приём. Да, я вспомнил, именно так и было. Она пошла узнавать, и тут Поилова вышла из кабинета зама, не помню её фамилии.

– Митченко, – подсказала Ялович, – но это неважно. Больше вы Разумовскую не видели?

– Только мёртвой вчера вечером.

– Понятно. Скажите, у вас нет никаких мыслей, соображений по поводу её убийства?

– Я думал над этим, Тамара Викторовна, но пока ничего не пришло в голову.

– Ну что ж, спасибо, Александр Васильевич, вы нам очень помогли. Подпишите, пожалуйста, протокол и пока никуда не уезжайте.

Котеев подписал и поднялся.

– Я решил, что надо во всём сознаться, всё равно рано или поздно вы узнаете, я, конечно, имею в виду шантаж.

– Вы поступили совершенно правильно, – улыбнулась Ялович и подала ему руку.

Котеев попрощался с остальными, и уже в дверях спросил:

– А кто была та девушка, что ушла передо мной, Вера Григорьевна, кажется?

– Да, Кольцова Вера Григорьевна, близкая подруга убитой.

– Спасибо, что удовлетворили моё любопытство, – улыбнулся в свою очередь Котеев, – до свидания.

– Не за что, до свидания.

Когда Котеев ушёл, Седельцева сочла нужным слегка попенять Ялович.

– Зря вы занимаетесь благотворительностью, Тамара, – упрекнула она следователя, – не стоит давать подозреваемым лишнюю информацию.

– Вы имеете в виду Кольцову? Так я же ничего не сказала. Что-то вы пуганая, Лида.

– Да, мне тоже кажется, что ничего не произошло, – поддержал Ялович прокурор.

– Ты, Олег, всегда был наивным, – согласилась с ним супруга.

– Ладно, хватит пререкаться, – недовольно сказал Седельцев. – Тамара Викторовна, как думаете дальше вести следствие?

– Предполагаю собрать оперативную информацию. Пусть Дима разузнает, кого и за что могли шантажировать, соберёт всю подноготную. Ещё надо выяснить всё о Разумовской, знакомства, связи, особенно в последнее время. Важен мотив. И, конечно, поискать деньги, кто-то же их взял.

– И где вы намерены искать их. Тамара? – осведомилась Седельцева.

– Ну не знаю, надо подумать.

– Согласна, подумать надо. А теперь я хочу заострить один вопрос. Вчера вечером дверь кабинета Поиловой была открыта, также была не закрыта и входная дверь в поликлинику. Это значит, что мы имеем дело с человеком, у которого были ключи.

– Верно, – задумчиво проговорила Ялович, – Вы думаете, это кто-то из поликлиники, например, Митченко?

– Не знаю, Тамара, я просто выделяю этот момент. Необязательно человек, открывший двери, убийца, мы пока блуждаем впотьмах. Я хочу сказать, что нам надо узнать, у кого есть ключи от кабинета главврача и от входной двери в поликлинику.

– У Митченко наверняка есть, – заметил прокурор.

– Наверняка, наверняка, – Седельцева не скрывала раздражения, – нам нужны факты, а не твои домыслы.

– Будут тебе факты, – пробурчал прокурор.

– Ну как вам свидетели? – попытался разрядить обстановку Кораблёв.

– Много полезного, – живо откликнулась Ялович, – есть над чем подумать, что проработать.

– Когда предполагаете допрашивать Башевич? – поинтересовался Седельцев.

– Ох, не напоминайте, Олег Васильевич, надо как следует подготовиться к встрече с ней. Дима, ты уж постарайся накопать на неё материал.

– Приложу все силы, Тамара Викторовна.

– Ну что ж, пора закругляться, – поднялся прокурор, у вас ведь есть ещё другие дела, Тамара Викторовна, например о школьниках…

– До свидания, коллеги, – Ялович резко встала и быстро вышла из прокурорского кабинета.

– Зря ты её раздражаешь, сказала мужу Седельцева.

– Ничего, у неё сроки там поджимают. А допрос действительно был плодотворный. Тамара молодец.

– На этот раз я с тобой согласна. Капитан, проводите меня до такси, – очаровательно улыбнулась Кораблёву Седельцева.

– Охотно, Лидия Валерьевна, – капитану нравилась супруга шефа.

– Вечно ты на такси. Деньги не считаешь, – проворчал Седельцев.

– Пока, милый, тебе ещё работать, – и послав мужу воздушный поцелуй, она вместе с капитаном скрылась за дверью.

Седельцев хмыкнул и углубился в свои бумаги.

Глава 24

Как оказалось, не одна Лидия Валерьевна Седельцева обратила внимание на то, что входная дверь поликлиники и дверь кабинета Поиловой были открыты. Этот же факт весьма заинтересовал и Петра Петровича Зубрикова. Весь следующий день после убийства Разумовской он провёл дома, рассеянно листая детективы, в изобилии заполнявшие его книжные полки. Однако сосредоточиться на том или ином детективе ему не удавалось – мысли были заняты смертью главврача Поиловой и убийством медсестры Разумовской. Эти преступления настолько захватили его, что он даже пропустил несколько выпусков новостей, которые он смотрел ежедневно. Часа в два дня ему позвонила Бернингсен и предложила принять их с Аллой Михайловной Дергень в девять часов вечера.

– Приходите, буду рад, – согласился Зубриков.

Гостьи явились ровно в девять. Бернингсен, одетая с иголочки (интересно, на какую зарплату?!) категорически запретила Зубрикову помочь ей снять необъятную шубу из искусственного меха. Зато Дергень с видимым удовольствием приняла нарочитые ухаживания хозяина квартиры. Пётр Петрович провёл дам в гостиную и предложил на выбор напитки.