Повесть о государыне Касии - Юлия Латынина

– Меня вызвали как врача. Пойдемте.

И Даттам быстрыми шагами пошел к государеву павильону. Идасси вприпрыжку побежал за ним.

Государь действительно был плох. Он лежал в постели, глядя воспаленными глазами на потолок. Заметив Идасси, он сказал:

– Идасси! Куда ты убежал? Мне было так страшно – она опять приходила…

– Тсс! – сказал Идасси, – я ходил за врачом.

Из-за спины Идасси выступил Даттам. В руках он держал стакан, наполовину завернутый платком. Даттам поставил стакан на стол, вынул из кармана украшенную золотой филигранью коробочку и, открыв коробочку, высыпал порошок из нее в стакан. Вода в стакане вспучилась и забила тонкими газовыми струйками.

– Выпейте, государь, – сказал Даттам. – Это придаст вам силы, и никакие духи мрака не будут беспокоить вас.

Даттам поднес стакан ко рту государя, и тот кротко выпил напиток. Потом откинулся на подушки и прошептал:

– Что вы со мной сделали, Даттам. Мне тяжело…

Голос его прервался. Государь закрыл веки.

– Что это? – спросил Идасси.

– Всего лишь снотворное. Он будет спать до ночи и проснется спокойным и отдохнувшим. Слышите, молодой варвар, до ночи! Это все время, которое у вас осталось и которое я вам могу дать.

И Даттам, повернувшись, быстрыми шагами вышел из спальни.

Когда через пять минут Идасси спускался по лестнице государева павильона, он заметил во дворе начальника стражи Аверия. Тот топтался на месте, видимо обдумывая предстоящий разговор с государем. «Она послала его все рассказать Инану, – мелькнуло в голове Идасси. – Даттам прав!»

* * *

Через час Идасси, в синей залатанной куртке и деревянных башмаках, проскользнул в потайную дверь усадьбы Даттама. Колдун встретил его немедля, взял за руку и провел в дальние покои, где их никто не мог потревожить. Там Даттам достал из ящика стола два мешочка. В одном мешочке был порошок, в другом – белые неровные шарики. Даттам положил белый шарик в блюдце с молоком и, извинившись, отошел на минуту. Когда Даттам вернулся, у него в руках была клетка с красивой домашней кошкой. Кошка была видимо голодна, и для голода-то ее и держали в клетке.

Даттам вынул кошку из клетки, погладил ее по шерстке и поставил на стол. Зверек немедленно кинулся к блюдечку с молоком. Кошка сделала два или три глотка, потом зевнула, свернулась рядом с блюдечком в клубочек и прикрыла носик лапкой.

– Она спит! – сказал Идасси.

– Нет, она умирает, – ответил Даттам. – Она будет спать три часа и, не проснувшись, умрет. А человек, которому дали этот яд, спит десять часов и, не проснувшись, умирает, и, клянусь девятью богами, никто не может отличить его сон от настоящего и его смерть от естественной.

Даттам выбрал еще одну горошину и, опустив ее в коробочку, вложил коробочку в руку Идасси.

– Сегодня ночью ты будешь пить с государыней вино, – сказал Даттам, – тебе достаточно положить в кувшин эту горошину, – Касия никогда больше не проснется, и никто не сможет обвинить тебя в ее смерти.

– Но я вряд ли смогу положить яд ей в чашку, – возразил Идасси, – а если я положу его в кувшин, мне тоже придется пить это вино.

– В этом-то все и дело, – отвечал Даттам.

– Но я вовсе не хочу умирать за то, чтобы твой храм жил и чтобы твои кожаные деньги продолжали обманывать людей!

Тогда Даттам бросил еще одну белую горошину в стоявший перед ним кувшин с водой. После этого он высыпал немного порошка из другого мешочка в свой стакан, размешал порошок и выпил.

А затем спокойно долил воды из кувшина, в который самолично положил яд. Идасси расширившимися глазами следил за ним, – но колдун выпил воду и не умер, а только улыбнулся Идасси.

– Этот зеленый порошок, – сказал он, – действует как противоядие. Тот, кто его примет, не может отравиться белой горошиной. Поэтому перед тем, как прийти к Касии, тебе достаточно выпить воды, в которой размешан этот порошок, и отрава не причинит тебе никакого вреда.

– Ловко придумано, – сказал Идасси.

Забрал коробочки с ядом и противоядием – и был таков.

Даттам, улыбаясь, глядел ему вслед. Глупый мальчишка не знал одного. От страшного белого алкалоида, выделенного Даттамом из корней болотной красавки, не было ни противоядия, ни спасения. А зеленый порошок был обыкновенной смесью из лебединца и ревеня, осветляющей голову и прочищающей желудок. Ни от каких ядов он не помогал. Что же касается фокуса, который Даттам проделал на глазах варвара, выпив, безо всякого для себя вреда, воду из отравленного кувшина, – он объяснялся не чудесами алхимии, а ловкостью ремесленника. У кувшина было двойное дно, и наливать из него можно было две разные жидкости. Даттам всегда находил, что вот такие нехитрые штучки куда полезней иных сложных фокусов.

* * *

Между тем действия Идасси удивили бы Даттама, имей он возможность наблюдать за маленьким варваром. Вместо того чтобы возвратиться во дворец, Идасси свернул вниз, к реке, и через полчаса взошел по мосткам на белую баржу с раздвижными бортами, колыхавшуюся у левой пристани. Баржа грузилась, – погрузкой распоряжался сорокалетний толстый капитан баржи, похожий на ананас.

Надобно упомянуть, что перед тем, как взойти на баржу, Идасси вынул из кармана широкий зеленый платок и повязал им голову, так, что его темно-рыжие волосы, похожие на черный чугун, чересчур раскалившийся в огне, были теперь скрыты под широкой повязкой, закрученной на затылке узлом в форме свиного уха.

– Добрый день, – сказал Идасси, подходя к капитану, – я хотел купить у вас красной смолки для благовоний и листьев опалового дерева для поминальной службы.

– Красная смолка кончилась вчера, – ответил тот, навострив уши, – а опалового дерева у нас не было.

– Но мой сосед Гуруш сказал мне, что покупал опаловое дерево у вас.

Тогда капитан сделал знак рабочим, чтобы они продолжали без него, и спустился вместе с Идасси в каюту.

– Что ты хочешь, – спросил капитан, – и как живет Гуруш?

– Гуруш сидит в Небесной Тюрьме за ограбление, – ответил Идасси, – но думаю я, что глупец, показавший на него, возьмет свои слова обратно. Я слыхал, что ты уходишь вниз по реке сегодня ночью, и хотел бы отправиться с тобой.

– Один?

– Один и с большим мешком. Я заплачу, как за двоих, а высадишь ты меня у Дараккского леса.

Капитан сморгнул. Дараккский лес начинался там, где столичная область переходила в провинцию Чахар. Лес пользовался дурной славой; в нем находилось не меньше десятка разбойничьих шаек, самой известной из которых была шайка Рагона Сушки.

– Уважаемый, – сказал капитан, – я вижу, вы не по годам умны и решительны. О какой двойной плате может идти речь! Почту за счастье провезти вас за так!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});