Искатель. 1978. Выпуск №4 - Александр Буртынский

При свете керосиновой лампы лицо хозяйки казалось блестящей маской, потом Андрей понял, что она беззвучно плачет. Он тронул ее за рукав:

— Скажи, мать, все равно ведь отвечать ему придется. Лучше без лишней драки, без смертей, будь разумной…

— Не знаю, бог бачить, не знаю! Оставьте вы меня, оставьте! Вин бросил, и вы бросаете. Я ж казала — на що тебе Польша, тут твоя колыска, и хата твоя.

— Давно ушел?

— Не… на поезд же, может, час… Уместях со всеми.

Готовность, с какой она отозвалась, и легкая едва уловимая заминка лишь подхлестнули Андрея. Он прощал ей ложь. Все было ясно.

— Советую в последний раз — скажи правду. Обшарим все вокруг, на земле и под землей… Ему же хуже будет.

От него не укрылось, как она вздрогнула и залилась пуще прежнего, беззвучно, с пробившимся стоном.

— Где муж?

— В сельсовете ж.

— Бабенко, быстро за хозяином… — и не докончил фразы — за окнами глухо, сдвоенно, треснули выстрелы. И тут же сорвалась автоматная очередь.

* * *

Николай лежал, уткнувшись головой в угол хаты, сжимая руками автомат. Чуть поодаль темнела соломенная копна, открывавшая дыру погреба — обычный схорон для картофеля, по-здешнему — бурт. С той стороны хаты с автоматом наготове уже стояли Юра и Бабенко.

— В чем дело, Николай?! Коля!

Андрей затряс отяжелевшее тело Николая, запрокинув его голову, и почувствовал, как взмокли ладони: из-под шапки липкой гущиной сплывала кровь.

— Николай, — тихо, на выдохе, повторил Юра. Подбежавший Бабенко поддержал дружка. Тот на миг словно бы очнулся, дернул рукой в сторону бурта.

— Там… они, — вырвалось у него с хрипящим клекотом, — нос… папаха…

— Не Степка?

— Не… ох, — произнес он совсем внятно, с коротким всхлипом, — не повезло…

Юра, отчаянно взвизгнув, точно ему придавили ногу, рванулся к бурту, замахнулся гранатой.

Гулкий взрыв смешался с треском автоматной очереди откуда-то из-под земли. Юра странно крутанулся и, упав, неуклюже и торопливо пополз назад, сел и рассмеялся странным квохчущим смехом, зажав плечо.

— Ранило меня, — сказал он удивленно.

Бабенко, все еще на снегу, держал на коленях голову Николая.

— Все, лейтенант.

— Всем за угол! — приказал Андрей. — Держать бурт под прицелом. — Он вырвал из неумелых Юриных рук пакет, с треском рванул обертку. — Не хватало еще всех тут потерять! Кто тебя толкал к яме, щенок чертов?!

— Жалко Николая… Как по сердцу ножом! Но я успел… успел бросить, — бормотал Юра, в котором, жалость, очевидно, уже смыло новым жарким ощущением собственной раны, сделавшей его ужасно разговорчивым. — Тут все ясно, как день, товарищ лейтенант… Они решили уходить. Все, как только вернулся Степка… А не успели. Думали — Николай тут один, иначе зачем этот глупый выстрел, они же теперь в капкане… А я их из автомата.

— Кончай болтать.

— Что?

— Что слышал. Тут больно?

— Нет, почти нет.

— А здесь?

— Ой…

— Пустяки, ключица. Главное — не кисни. Отправим тебя в тыл.

— Зачем?

— Сказано — не болтай! Посмотрят, перевяжут как следует.

Кончив бинтовать, Андрей приказал появившемуся Лахно раздобыть сани и отвезти Николая, — он так и назвал его по имени, как живого — в поселок, и заодно захватить помкомвзвода в больницу.

— Мурзаева смени и шли сюда, останешься там за старшего в единственном числе. А Довбня пусть срочно шлет подмогу, надо взять этих зверюг живьем…

— Старшина сказал — прибудет. А как же с председателем?

— Довбня сам сообразит. Твое дело сообщить.

Глядя в темную пасть бурта, Андрей все еще не мог взять в толк, зачем и куда ехал без документов этот оборотень Степка, зачем вернулся именно сюда, если только он в самом деле здесь, и почему в бурте задержались его дружки. Ах да. Он же ехал провожать. Видимо, до Ровно, а затем вернуться… И сколько их здесь? Неужели и этот, монах? Наверняка.

За спиной послышались голоса, Юра наотрез отказывался ехать.

— В чем дело? — резко обернулся Андрей. Нелепый случай с Николаем камнем давил на сердце, и помкомвзвода со своим мальчишеством, стоившим ему ранения, попросту взбесил его.

— Товарищ лейтенант, я вас прошу… Никуда не поеду, — вскрикнул Юра звенящим от обиды голосом. — Вы же сами сказали — пустяк… Нет же необходимости, свободно стреляю с правой, нас и так мало, товарищ лейтенант.

— Ладно, пусть тебя там посмотрят, если не опасно — вернешься. Поторопись, Лахно, с санями.

— Спасибо! — сказал Юра.

— Всем в укрытие! — приказал Андрей, и почти одновременно просвистели пули, осыпав штукатурку по углу хаты.

«Значит, не взяла их граната, а может, кто-то остался в живых. Странно».

— Не спускать глаз с бурта! Бабенко, диски есть? — Он боялся внезапной вылазки. Сколько их там, под землей, и почему все-таки не взяла граната…

— Два в запасе… Хватит.

Все были взвинчены, Бабенко все повторял: «А может, еще выживет, а, лейтенант, может, просто шок?» Андрей закурил, машинально держа пачку, пока из нее выколупывали сигареты Бабенко и некурящий Политкин, первым обретший свое привычное полусонное состояние, выражавшееся в рассеянной улыбочке.

— Теперь он от нас не уйдет, Степочка, — сказал Бабенко. — Он мне ответит по всем счетам.

— Стрелял-то не он, — отозвался Политкин. — Слыхал, что Коля сказал? Нос…

— Ошибиться мог… — Бабенко замер на слове. — А может, и нет. Товарищ лейтенант, может, это он, тот, тот самый плосконосый, шо на свинью нас повел. Гад буду, он, больше некому, я ведь вспомнил потом — с перебитым носом… Тут у них и гнездо, значит.

— Скоро узнаем.

— Надо же…

— Плоское лицо со шрамиком и нос вдавлен, как у боксера.

— Точно! А вы откуда…

— Так… — Мысль заработала лихорадочно. Он все больше убеждался в собственной догадке. Значит, у Степана — обычная явка, и пропавший Монах шел именно к нему. Зачем? Что ему нужно здесь, почему все-таки отпустили провожать Степана, а сами остались? Глупо. Никогда бы они не решились на эту детскую забаву с «провожанием», тут должен быть какой-то определенный план. И ведь нашли место, не дураки. Все еще не мог, не разрешал себе даже помыслить о том, что Митрич причастен к этой истории.

Невдалеке заскрипели полозья, послышался голос Лахно:

— Товарищ помкомвзвода, пожалуйста в транспорт.

— Давай, — сказал Андрей завозившемуся под окном на бревне помощнику. — Давай, не задерживай.

— До свидания, — сказал Юра, — я скоро вернусь. Уверен…

* * *

…Было по-прежнему тихо, в свете луны поблескивали автоматы, мороз пробирал все крепче, казалось, звездное небо, точно огромный ледник, накрыло их здесь. А греться поочередно в хате было рискованно — от этих бандюг всего можно ждать…