Чёрный утёс - Лука Каримова

посторонних и тянулись до пещеры, узкий проход в которую едва угадывался на склоне, покрытом голубым мхом с веточками синика.

Мортус натянул поводья, и лошади остановились. Целитель нырнул в кибитку и вынес Ангелу, укрытую плащом.

Очутившись под ледяными сводами, целитель поднял взгляд к потолку: острые сосульки нависали над ним. Любой громкий звук – и их острие пронзит нежданного гостя.

Пока Мортус брел по узкому коридору, его искаженное отражение скользило по стенам.

Среди ледяных глыб возвышалось подобие хрустального гроба, куда целитель опустил Ангелу. Он склонился над ней, расправил складки плаща и поцеловал в висок.

– Как только все закончится, я вернусь за тобой, а сейчас спи, – он грустно улыбнулся, погладил холодную руку возлюбленной и покинул пещеру.

Из радужной долины он уезжал с пустотой в сердце.

Ночной сквозняк шевелил оконные занавески, гулял по полу, пока не подобрался к кровати, но Нокте не проснулась. Между бровей девушки образовалась морщинка, от напряжения вена на шее пульсировала. Пальцы нервно скомкали покрывало. Нокте снилась королевская спальня. На окровавленных простынях лежала она сама – обессиленная от боли. Рядом стоял Мортус. Он прижимал к ее груди крохотное детское тельце. Ножки младенца срослись в хвостик, как у всех, рожденных в Умбре. Сгустки крови налипли на голубоватую кожу.

Агнес вышла из-за ширмы со стеклянной чашей в руках, внутри плескалась темная вода. Нокте не слышала слов Мортуса, обращенных к служанке, видела лишь шевеление его губ, когда он опустил плод в емкость. Агнес склонилась над королевой, взяла ее безвольную руку и прижала к своей груди, нежно поглаживая, будто успокаивая.

Мортус поставил колбу на стол, накрыл мантией и принялся накладывать повязку на обезображенный швами живот своей королевы.

Нокте вынырнула из мрака кошмара и быстро заморгала, глядя на прикроватную тумбочку.

«Почему голос Сирены так похож на мой? Откуда она взялась, кто подарил ей жизнь и почему ко мне приходят эти видения?» Непреодолимое желание подталкивало девушку вновь спуститься в грот, встретиться с Сиреной и узнать правду.

Дворец был погружен в крепкий сон. Даже ветер за окном утих. Плеск накатывающих на берег волн напоминал шорох крыльев мотыльков, бьющихся в стекло.

Нокте подошла к своему портрету. Вцепившись в раму, она толкнула картину, и та с легкостью отъехала в сторону. Девушка коснулась ладонью стены потайного хода и сделала осторожный вдох. Запах сырости был слабее, чем в прошлый раз. Собравшись с духом, она решительно спустилась по ступеням.

Грот встретил ее мраком и пустотой. Сирена исчезла. Убежище монстра было вычищено.

Тусклый лунный свет проникал сквозь щели в стенах. Присев у края чаши, Нокте подняла рукой волну, но со дна никто не вынырнул. Даже с каменного ободка исчезли прилипшие чешуйки тритонов.

Она исследовала коридор, повторив свой путь к обрыву, откуда они с Хаосом спрыгнули в море – дыру в полу прикрыли деревянным щитом.

Полоска лунного света упала на стену, укрытую бархатным пологом (в спешке Нокте ее даже не заметила). За ним скрывалась прочная дубовая дверь. Девушка заглянула в замочную скважину и увидела будуар в ярких малиновых тонах. Ей пришлось присесть, чтобы как следует разглядеть Реджину. Та расположилась в мягком кресле и водила щеткой по светлым локонам. На полу устроилась темноволосая служанка, втирала вязкую голубоватую жижу в покрытые бугристыми венами ноги Ее Величества. В целебном составе Нокте мгновенно узнала слизь Сирены. При воспоминании о соитии чудовища с Реджиной на лице девушки появилась гримаса отвращения.

– Мортус еще не объявился? – устало спросила королева, отложив щетку в сторону и взяв зеркальце. В нем отражалось ее изможденное лицо, под глазами темнели круги, а в уголках искривленного рта залегли тонкие морщинки.

– Нет, моя госпожа, но от камердинера Его Величества я слышала, что целитель должен скоро вернуться. – Служанка обмотала ногу Реджины бинтами, пропитанными жижей.

Королева подставила ей вторую и поправила съехавший с плеча халат.

– Каждый день его отсутствия приближает меня к старости. Инге, почему некоторым даны молодость и красота, а другим нет? Чем я хуже… Нокте? – Королева отбросила зеркальце на пол, и то со звоном разбилось. – Теперь – я королева! Именно я родила Готфриду наследника, но стоило этой русалке приехать, и мой супруг перестал делить со мной ложе. Дни напролет занят делами, отправляет этой рыбьей косточке персики с моих деревьев! – Реджину переполняли гнев и тоска. Хлопнув ладонями по столику, она разразилась глухими рыданиями. – Только с Сиреной я познала истинное удовольствие, почувствовала себя счастливой и прекрасной. Стоило ей покинуть меня, и мир вновь погрузился в уныние и серость. Как мне жить дальше?!

Инге обвила плечи королевы перепачканными в слизи руками, но, казалось, Реджина этого даже не заметила. Она прижалась к груди служанки и продолжала что-то бормотать.

Нокте не могла разобрать ни слова. Она не боялась Реджину, пусть та, по словам Мортуса, затевала против нее дурное.

Только одно создание заставляло Нокте испытывать ужас, отвращение и ненависть – Сирена.

«Дворец оказался настоящей темной раковиной с секретом в виде многочисленных потайных ходов, кошмаров и заговоров. Королева, мечущаяся от страха увядания, принуждающая Мортуса к грязным делам ради продления молодости. Готфрид, просящий у меня прощения…»

Она увидела, как служанка помогла королеве встать. Нашептывая слова утешения, та увела Реджину из будуара в соседнюю комнату.

Отойдя от двери, Нокте поспешила к портрету; но, вернувшись на перекресток, девушка замерла. На миг ей послышался болезненный стон. Ответвления коридора вели в разные стороны, в стенах темнели трещины, сквозь которые врывался сквозняк.

Нокте подалась вправо. «Здесь запах моря становится сильнее». Она качнула головой, будто убеждая саму себя подождать с возвращением наверх, и направилась дальше по коридору. Постепенно тот сужался, пока не вывел к винтовой лестнице. Спустившись вниз, Нокте оказалась в пропахшем смолой пространстве. На стене поблескивала бронзовая рукоять факела. Девушка потянулась к нему, но оступилась, задев что-то ногой. Присмотревшись, Нокте увидела подсвечник-лодочку[23] с огарком. Девушка подобрала находку и повертела в руке.

Она снова услышала эхо тяжелого стона. Нокте стала всматриваться в полумрак, пока не заметила впереди каменный выступ в стене, который скрывал зарешеченную дыру. Рядом торчал рычаг в виде рыбы. Приблизившись, девушка надавила на него, и решетки с легким шорохом поднялись вверх, открыв проход в небольшую пещеру.

«Это место точно находится между скалой и дворцом».

Догадка Нокте подтвердилась, стоило русалке уловить шум прибоя. Из трещин в высоком потолке пробивался лунный свет, выхватывая из полутьмы оставленный кем-то коробок спичек.

Запалив несчастный огарок, Нокте сумела разглядеть дыру у подножия стены, откуда тянуло