Менты не ангелы но... - Данил Корецкий

— Не дергайся. Ты в связке, и тебе нечего бояться.

— В какой связке? — недоуменно спросил Шабанов.

— В связке неприкасаемых! Ты работаешь на Систему…

Так и получилось — боялся он зря. Зампрокурора принял его радушно, просмотрел дело, многозначительно задумался и принялся что-то писать.

— Вот, тут я дал тебе указание, — закончив писать, сообщил он. — Для того чтобы решение было полностью обоснованным, надо допросить еще несколько свидетелей. Тех, что сидели в беседке напротив подъезда.

— Но ведь они ничего не видели. Опера уже брали у них объяснения, — нерешительно произнес Шабанов.

Он ничего не понимал. Не может опытный Мудраков нести такую ерунду, даже начинающий следователь понимает, что это глупость, которая ничего не дает.

— Шабанов, не спорь со мной. Выполняй распоряжения прокурора. И все встанет на свои места.

— Я понял.

— Тогда иди, работай.

Забрав дело, Шабанов быстро вышел из прокуратуры. Да что там вышел, он просто вылетел оттуда. Мудракова боялись все в райотделе и за глаза называли мудаковым. Обычно он рычал, ругался и грозил посадить в тюрьму или выгнать из органов. И если рассказать про это чудесное превращение, то вряд ли кто-то поверит!

Выполняя бесполезное указание, он допросил трех свидетелей, которые подтвердили, что не видели ничего, имеющего отношения к делу. Но раз указание прокурора выполнено, никаких оснований отказывать в изменении меры пресечения у Мудракова формально не оставалось. Поэтому через день Ларионов вышел на свободу.

В конце дня его вызвал Петрицкий. Шабанов отправился к начальнику, не подозревая, зачем он ему понадобился: только в обед докладывал обстановку в отделении. Может, что-то случилось? Лопнули «белые нитки» на каком-то из грубо сшитых дел? Или невинно осужденный достучался до высокой инстанции, и колесо завертелось в обратную сторону? Может быть, теперь уголовное дело возбудили против следователей? Хотя голос у шефа, вроде, был нормальным…

На правах приближенного, он открыл дверь без стука.

— Как дела, Виктор? — испытующе глядя поверх очков, спросил начальник. Лицо его не выражало негативных эмоций. Впрочем, оно всегда было маловыразительным.

— Да, вроде, нормально… А..

— И у меня нормально, — шеф едва заметно улыбнулся, будто прочтя его мысли. — В конце недели будет подписан приказ.

— Отлично, поздравляю! — у Шабанова отлегло от сердца, и улыбнулся он вполне искренне.

— Сегодня всю работу закончил? — спросил Петрицкий.

На столе у Виктора лежали четыре дела, которые следовало срочно вычитать и направлять в суд. Но поставленный вопрос диктовал только один ответ.

— В принципе да.

— Тогда поехали, отдохнем. Сколько можно работать? Отдыхать тоже надо.

— А куда? — задал Виктор дурацкий вопрос. Слишком неожиданным оказалось предложение. Он только один раз «отдыхал» с шефом: в компании начальства после своего назначения его заместителем.

— Я знаю куда. Думаю, что ты мне доверяешь?

На служебной машине Петрицкого они поехали в «Париж». Это был самый респектабельный ресторан в городе. Раньше Виктор не отважился бы сюда идти — он всегда выбирал что-нибудь попроще и очень любил чебуречную… Но с тех пор многое изменилось. С помощью Бровина он обновил свой гардероб: и туфли, и костюм, и галстук, и сорочка — все соответствовало новому статусу и новым возможностям. А кашемировое пальто и солидная шляпа придавали начальственную вальяжность и значительность. Да и манеры изменились: неспешные, уверенные движения, строгий, изучающий взгляд, властный, требовательный тон. Недавно он купил новую «тойоту — кемри», на которой катал жену с сыном и Марину, — по очереди. Словом, жизнь изменилась коренным образом. С Ефимовым он перестал поддерживать отношения, и тот по-прежнему лучшей точкой общепита считал чебуречную рядом с райотделом, где почти каждый день напивался пивом.

— Приехали, — сказал Петрицкий.

Над входом сияла огнями модель Эйфелевой башни, машину помог запарковать охранник, тяжелую дверь открыл гардеробщик, он же принял верхнюю одежду. У входа в зал гостей встречали метрдотель и официант. Судя по одежде и манерам, все были хорошо вышколены. Они радостно поздоровались с Петрицким, судя по всему, он был здесь завсегдатаем.

Узкий вытянутый зал был почти пуст. В дальнем углу обедали двое солидных мужчин, чьи лица были знакомыми по телевизионным репортажам из кабинетов власти. Их спутников Шабанов опознал более точно — бизнесмен, а по совместительству руководитель ОПГ Грачев, и недавний подозреваемый Шабанова Ларионов. У окна пили вино и стреляли глазками три красивых, дорого одетых девушки, которые внимательно осмотрели вновь прибывших, пошептались и призывно рассмеялись.

Шеф выбрал двухместный столик у стены. Они сели друг напротив друга, раскрыли меню. Через минуту Шабанов понял, что не сможет ничего выбрать: все названия незнакомы, а знакомые он все равно никогда не пробовал.

«Вот черт, — с досадой подумал он. — Купить одежду проще, чем научиться всяким премудростям. А надо — иначе как Марину в приличное место пригласить?»

— Я буду то же, что и вы, Василий Григорьевич, — Виктор отложил коленкоровую книжицу.

— Хорошо! — кивнул шеф и быстро сделал заказ. Будто на незнакомом языке, Шабанов хорошо понял только одно — водка, хотя и та незнакомой марки — «Серый Гусь».

— Раньше чиновники избегали «светиться» с бандитами, — кивнул Шабанов в сторону дальнего столика.

По-своему истолковав его жест, Ларионов привстал, с улыбкой приложил руку к сердцу, поклонился. В фирменной водолазке, джинсах и короткой кожаной куртке, он выглядел гораздо моложе и респектабельнее, чем в камере ИВС. Грачев повернулся и тоже поздоровался. Поскольку с Шабановым лично он не встречался, значит — с Петрицким. Шеф кивнул в ответ.

— Раньше были времена, а теперь моменты, даже кошка у кота просит алименты, — промурлыкал Петрицкий. — Частушка такая была. Но ты прав. Я помню, когда за «неделовые контакты» увольняли с должностей. И если бы такая встреча происходила, то в глубокой конспирации на частной квартире. Хотя тогда это было невозможно. Разве что в единичных случаях. И те выявлялись. Но мы живем в другой исторической реальности и должны ориентироваться на сегодняшний день.

— А что это за девушки? Студентки?

Шеф усмехнулся.

— Может, и студентки. Но это не основное их занятие. Они — профессиональные шлюхи.

— Быть не может! — ужаснулся Шабанов. — Совершенно не похожи! Такие чистые лица, хорошие улыбки…

— Элитные шлюхи и не должны быть похожи на шлюх. За это им и платят по пятьсот евро…

— По сколько?!

— Бывает, и больше.

— Пожалуйста, ваше карпаччо.

Официант принес тарелки с тонко нарезанным мясом, графинчик водки, а также бутылку виски и дорогого коньяка.

— Это подарок, — понизив голос, он одними глазами показал на четверых мужчин. Судя по некоторой скованности, молодой человек хорошо знал и чиновников, и бандитов.

Петрицкий кивнул.

— Оно что, сырое? — спросил Шабанов, опасливо ковырнув закуску.

— Конечно. Поперчи, посоли, ешь и запивай водкой! — сказал Петрицкий. И поднял рюмку: — Давай выпьем за закономерность и случайность. Я всегда любил философию и убеждаюсь, что это великая наука!

Они выпили. Водка была ледяной и очень чистой — даже без спиртового запаха. И сырое мясо стало вполне съедобным и даже вкусным. Проголодавшийся Шабанов жадно набросился на еду.

— При другом раскладе здесь бы сидел Банников, а уволенный за пьянство бывший следователь Шабанов окончательно спился и превратился в бомжа! — буднично проговорил Петрицкий. И спросил: — Правда хорошее карпаччо? Главное, не перемороженное…

Шабанов промедлил с ответом. Слишком неожиданно прозвучало то, о чем он задумывался, но никак не ожидал услышать в данный момент.

— Да, хорошее, — наконец, выдавил он.

Городские руководители и бандиты, сблизив головы, «терли» какую-то серьезную тему. Девушки, привлекая внимание, громко и вульгарно смеялись.

— Вижу, мои слова тебя шокировали, — проницательно взглянул шеф. — А ведь именно так все бы и было! Поэтому я предлагаю выпить за благосклонность судьбы. Пусть она никогда не поворачивается к нам спиной!

Они выпили. Официант принес основное блюдо — черную треску. Рассыпчатая мякоть оказалась очень вкусной.

— Я сказал, что мой приказ подпишут в конце недели, — Петрицкий ухитрялся есть и разговаривать одновременно, при этом рот у него не был набит. — А твой — в конце следующей. Но мне поручено поговорить с тобой, ввести в курс дела…

— Кадры поручили?

Шабанов подумал, что он должен заплатить за стол, а хватит ли денег? Порция черной трески стоила полторы тысячи, а сколько вытянет сверхчистая водка? Он недавно купил Марине бриллиантовое кольцо, и в кармане было тысяч шесть-семь. Правда, никогда раньше он вообще не носил таких сумм, но все в жизни относительно…