Месть живет три года (СИ) - "Tiasside"

— Я не разочарована в тебе… Хотя было бы лучше, если бы ты показал это видео изначально, мы бы могли выбить сделку тебе и твоим друзьям, так чтобы никто не пострадал, и закрыли бы дело, не обнародовав его. Может тогда все обошлось бы, и СМИ не накинулись бы на Сару, обвиняя ее во лжи, и она бы все еще была жива… Погоди-ка … Если она действительно была лгуньей, тогда зачем она покончила с собой… Я имею ввиду, это ведь… Я же… Все же решили, что она не выдержала давления со стороны и необоснованных обвинений. Но если обвинения были заслужены, ведь она действительно пыталась оболгать тебя, обвинив в том, чего ты не совершал. Тогда зачем она так поступила с собой?

— Не знаю и знать не хочу. Меня задрала уже эта тема с Миллерами. А теперь, когда дело возобновили, они собираются выиграть, использовав твои слова против меня. Но ты же была моим адвокатом, ты ведь не можешь выступить против меня.

— Вообще-то уже могу… — виновато пробормотала Микаэла. — Ты же подписал разрешение.

— Разве? Я же только подписал документ о разрыве контракта, который по-твоему же совету прочитал внимательно, даже то, что было напечатано мелким шрифтом. — и тут Андерсона осенило. — Копия контракта, которую я подписал после, на самом деле не была никакой копией, верно?

— Прости-и-и-и… Я просто хотела, наконец, сделать все правильно и покончить с этим.

— Ладно уж… Ну ты же не станешь свидетельствовать теперь, когда знаешь правду? И имей ввиду видео, которое я тебе показал, официально не существует. Его делать достоянием общественности я ни за что не стану. — шуточно пригрозив пальцем, произнес Андерсон.

— Может можно иначе доказать твою невиновность? Потому что в ином случае, Эш, Стейн и Калебс попытаются привязать тебе даже смерть Сары, и тут твое наказание продлится намного дольше, чем ожидалось бы.

Вместо серьезного настроя, Андерсон лишь продолжил пялиться на Микаэлу и улыбаться.

— Чего ты улыбаешься, как душевнобольной?

— Ты назвала меня Эш. Меня так только мама называла…

— Серьезно, Андерсон? Я, вообще-то, тут думаю о твоем будущем, которое у тебя могут отнять через несколько дней.

— Не отнимут, если ты будешь моим адвокатом.

— Исключено. У меня почти отобрали лицензию, и я уволилась. Я больше не практикую закон.

— По сути, дочь, ты все еще являешься адвокатом в «Роджерс-Вордсворт-Стейн». — прозвучал голос Стивена. — О, я же не помешал? Просто, когда из гостиной перестали доноситься крики, я решил, что, либо вы перегрызли друг другу глотки, либо разрешили все недопонимания.

— Все отлично, Стивен, мы с Микаэлой, кажется, встали на путь дружбы.

— Как это понимать? — недоумевая спросила Микаэла.

— Ну, путь дружбы, я думал мы…

— Да помолчи ты, Эш, я у отца спрашиваю. В каком смысле, я все еще являюсь адвокатом фирмы?

— Ну официально твою лицензию никто не отбирал, и не отберет, пока не закончится суд, а безработной ты не считаешься, потому что твое заявление об уходе я не подписывал. Поэтому, ты все еще можешь взяться за это дело и довести его до конца. Решение за тобой, милая.

Глава 11

Ответа никто так и не дождался, обещав подумать над этим и еще раз встретиться с Эшли, Микаэла поспешила покинуть дом и направилась в цветочный магазин. За время поездки она несколько раз проигнорировала звонки от Калебса, не зная, как вести себя с ним. И дело уже было даже не в их непонятных отношениях, а в том, что она должна была рассказать ему правду о Саре, но не знала, как это сделать. Подъехав по адресу и отпустив таксиста, девушка ворвалась в магазин, где за стойкой стояла Оливия.

— А вот и наша лучшая подруга, Оливия Одри Бронте… Хотя я уже не уверена, что подруги поступают так, как поступила ты, а мы же все еще подруги, да, Ливи? Если да, то я не понимаю, как ты могла отправить меня одну в таком состоянии, да еще и с Калебсом… Боже девочка, ты хоть понимаешь, что произошло? Я собиралась развеяться и попытаться выбросить из головы этого мужчину, а закончилось все тем, что я проснулась в его постели… Что ты киваешь мне так? И куда ты вообще смотришь… О-о-о-о мой бог… — пробормотала девушка, обернувшись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Бог — конечно немного преувеличено, но тебе виднее… — довольно произнес, устроившийся на диване Калебс. — Так значит, мисс Роджерс, ты думала обо мне… Все еще хочешь выбросить меня из головы? Иначе я не понимаю причину, по которой ты не отвечала на мои звонки.

— Я была занята… В смысле, я не услышала…

— Так ты была занята или не услышала?

— Слушай, Калебс, мне сейчас правда не до обсуждения твоих звонков, мне нужно работать, да и голова все еще болит, поэтому, если вы ребята не против, я лучше пойду в лабораторию.

Осознавая, как грубо могли прозвучать ее слова, Микаэла, опустив голову, быстро прошагала в сторону лаборатории и исчезла за дверями.

— Ого… Неужели ты был так плох? — вылетело из уст Оливии, и она тут же прижала рот рукой. — Извини… Похоже у нее ПМС, дай ей остыть, потом поговорите…

— Куй железо, пока оно горячо. Я не собираюсь сразу давать задний ход, просто потому что у нее нет настроения. Я пойду поговорю с ней прямо сейчас. — проговорил Калебс мрачным тоном.

— Только вот, она — не железо, и ты — не кузнец… — произнесла Оливия, но Калебс уже скрылся за дверями.

Изначально, когда Микаэла начала осознавать, что ей начал нравится Ноа Калебс, препятствием стала правда о его намерениях отомстить и его любовь к Саре. Но сейчас, когда все случилось, и он вел себя, словно у него тоже есть чувства к ней, и это не чувство мести, она зажила с надеждой, что, когда история закончится, все станет на свои места, виновные будут наказаны, справедливость восторжествована. Но Андерсон не был виновен. Скажи она все Калебсу сейчас, он разочаруется в ней, выйдет из себя, даже не выслушав до конца. Скажет, что она наивная дура, раз повелась на слова насильника, а оправдаться тем, что у них в руках есть доказательство Микаэла не сможет, потому что Эшли строго настрого запретил упоминать о существовании видео. Чтобы доказать невиновность Андерсона, необходимо показать всем, что преступления никогда не было, а для этого предоставить факты, подтверждавшие, так называемое сталкерство, которым, по словам Эшли, занималась Сара.

— Микаэла? — девушка не заметила, погрузившись в свои мысли, как в лабораторию вошел Калебс.

Попытавшись привести своим мысли в порядок и натянув легкую улыбку на лицо, она повернулась в сторону двери.

— В чем дело? Утром ты не выглядела такой… Не знаю, раздраженной? Я чем-то обидел тебя?

— Нет, дело не в тебе. Просто, все так навалилось внезапно, возобновление дела, суд, который состоится совсем скоро, и мы… То есть, все это, что происходит сейчас, все так запутанно. И мне впервые в жизни придется выступать свидетелем в деле человека, права которого я когда-то представляла и защищала сама…

— Ты не хочешь участвовать во всем этом?

— Нет, нет я не это хочу сказать, я хочу, чтобы все это быстрее закончилось. Я просто не понимаю, как все так обернулось, то есть я понимаю, как… Но не знаю, зачем… Ты столько лет жил с этим, чтобы просто отомстить человеку, который разрушил жизнь твоей любимой, и даже не допускал вероятности, что все могло быть не так, как кажется?

— Как? Как все было по-твоему, Микаэла? — напряженно произнес Калебс.

Вот оно. То, что требовалось девушке, то, о чем она хотела спросить его, но не осмеливалась. Есть ли у него чувства к бывшей девушке… Стоило ей лишь упомянуть, что дела могли обстоять иначе, его серые глаза потемнели подобно грозному небу перед бурей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Никак, забудь все, что я…

— Ты думаешь, все это я делаю, просто потому что была разрушена жизнь моей любимой? Хотя, ты права, одной этой причины было бы достаточно, чтобы раз и навсегда покончить с Андерсоном. Но вот в чем ты ошибаешься, Роджерс… Этот подонок одним действием разрушил не только ее жизнь, он разрушил и мою, и жизнь ее родителей. И теперь меня ничего не остановит, когда я уже так приблизился к осуществлению желаемого… — чуть ли не прокричал Калебс, но взял себя в руки, заметив, как побледнело лицо девушки. Не об этом он хотел поговорить с Микаэлой. Но одно ее слово, которое было озвучено с сомнением, вывело его из себя. — Ты же адвокат, верно… То есть была… Ты работала с фактами, доказательствами и так далее, так вот, я заеду за тобой завтра днем сюда, и мы поедем в одно место, где я тебе покажу наглядный пример того, какие руины за собой оставил этот ураган под названием «Эшли Андерсон».