Мы умирали по воле режиссёров - Николай Ващилин

Они снимались за Родину

Через пару лет, в 1972 году Шукшин вызвал меня в Вологодскую область, в Белозерск на съёмки своего фильма «Калина красная». Киногруппа разместилась в деревне, недалеко от Кирилло-Белозерского монастыря и едва мы расселились у хозяйки, Шукшин потащил нас в монастырь. Хозяйка дома, где он жил, работала там экскурсоводом. Я бывал в этих местах раньше, искал иконы, но фресками Дионисия не насмотришься. То, что среди полной разрухи, покосившихся изб и раскисших от дождей дорог осталась живой, сияющей святостью, эта Божественная красота, храм Рождества Богородицы — было настоящим чудом.

— И как это такое чудо уцелело в революцию большевистскую.

Василий Макарович просил меня помочь ему в постановке драки его героя, бывшего зека, с бывшим мужем Любы. Я тщательно готовился к съёмкам, обошёл всех знакомых хулиганов, выспрашивал приёмы бандитских драк. Когда спустившись к озеру, мы с моим товарищем Юрой Верёвкиным стали возле баньки показывать приёмчики и изображать бандитскую драку, Шукшин катался со смеху.

— Это не то, Коля. Бандиты так никогда не дерутся. Они дурочку будут из себя строить, а потом внезапно жертву зарежут насмерть. Так что драку поставил он сам.

В финале его фильма нужно было самосвалом Петра разбить лобовым столкновением «Волгу» с бандитами посреди поля. Мы с Юрой начали предлагать варианты съёмки этой сцены, рассказывать про спортсменов, которые такой трюк сделали в «Гонщиках», но выходило, что «Волгу» нужно разбивать вдребезги. В те времена на такие экономические жертвы могли пойти не все директора, даже военных фильмов про Великую Победу над фашизмом. В не долгих беседах о сцене столкновения машин Василий Макарыч пришёл к решению снимать сцену с помощью киномонтажа на паромном причале соседней деревушки. Когда мы с Юрой уезжали на наших «Жигулях», Шукшин мне тихо сказал

— Ну, раз ты решил бросить профессию инженера, то осваивай эту, каскадёрскую, по-серьёзному. Мне скоро хороший специалист по трюкам понадобится. Про Степана Разина, даст Бог, кино снимать буду.

Разбив своей головой стекло в электричке у Андрея Кончаловского на «Романсе о влюблённых» и захватив с гезами корабли испанцев в Юрмале на съёмках «Легенда от Тиле» у Владимира Наумова и Александра Алова по Мосфильму, обо мне распространилась добрая молва живучего парня.

Сергей Бондарчук позвал меня повоевать на съёмках своего фильма «Они сражались за Родину». Приехав весной в деревушку под Волгоградом, я со своими товарищами отработал в рукопашной схватке, повстречался со своим другом Петей Меркурьевым и уехал сниматься в Ленинград, в «Блокаде». Там на съёмках фашистских атак на Лужском рубеже мы отрепетировали с танкистами трюк «проезд танком по человеку», над которым просил подумать Сергей Фёдорович Бондарчук. Используя конструктивные особенности гусениц можно спрятаться в траншею, достаточно жёсткую, и остаться живым и здоровым. По той же технологии мы попробовали переехать машиной по ногам человека, спрятанным в траншею или железобетонный жёлоб.

Приехав в августе под Волгоград на съёмки «Они сражались за Родину» я поразился изнурительной работе, в которую была погружена вся киногруппа. Наверное сказывалась страшная жара, голая степь, атмосфера страшной войны. Василий Макарович больше не просил меня бросить эту кровожадную профессию каскадёра, а только спрашивал и интересовался съёмками своего «Степана Разина». Он предполагал снимать там много батальных сцен и жестоких казней. Опыта такой работы у меня было не много и я старался поточнее уяснить задачу. Но глядя на то, как я ползаю под танком, покачивал головой и сокрушённо бормотал себе под нос «развеж так можно, Коля. Ты ж ведь инженер!»

Жизнь на теплоходе и купание в тёплых водах Дона хоть как то остужала вечером адское съёмочное пекло. Я падал в обморок от жары в свои двадцать семь лет, а как выносили это сорокаградусный зной Юрий Никулин, Петя Меркурьев, Вячеслав Тихонов, Георгий Бурков, Сергей Бондарчук, Вадим Юсов одному Богу известно. От жары у меня, мастера спорта СССР, пульс в покое превышал сто ударов в минуту. Это значит, что кровяное давление постоянно зашкаливало норму, а кровь сгущалась. Василий Макарыч курил на палубе свою папироску и напоминал мне того старшего брата из моего любимого фильма «Два Фёдора». Отсняв эпизод с трюком молодого актёра — студента Андрея Ростоцкого, «раздавленного немецким танком» мы обнялись с Василий Макарычем и отправились на большую землю, оставив их воевать на передовой.

Наш отъезд был похож на долгожданную эвакуацию, а они оставались, как обречённая дивизия прикрытия. Белая дивизия. Красная дивизия. Наша дивизия. Известие о смерти Шукшина было нелепо и подло, как похоронка с фронта об отце в глубоком, мирном тылу. Страна пела песни, строила коммунизм, рапортовала о трудовых победах, а там, под Сталинградом, за их счастье и свободу сражались лучшие люди. Они сражались за Родину! Они снимались за Родину! И погибали за Родину! За её светлое будущее! За счастье её людей!

Король Лир

В конце августа 1969 я приехал из Одессы, где отдыхал со своей молодой женой в пансионате совхоза «Грибовка». Первая стипендия должна быть только через месяц, а в кармане пусто. Поехал на Ленфильм, чтобы заработать хоть трёху в массовке. Это было самое доступное место заработка, не требовавшее специального разрешения на работу по совместительству. Это разрешение с основного места работы требовали на всех предприятиях СССР даже со студентов. На Ленфильме оно было не нужно. Приходи, записывайся и снимайся в кино. Если снимали фильм под Ленинградом, деньги выплачивали в тот же день. Считалось для киногруппы — командировка, а значит вся денежная власть переходила в руки директора и бухгалтера кинокартины. Володя Скоропад, молодой начальник актёрского отдела, как раз собирал большую группу высокорослых спортсменов на съёмки «Короля Лира», проходившие в Нарве. Среди желающих посниматься я встретил наших лиаповских баскетболистов Толю Балуева и Мишу Фарберова, которые тоже искали способ заработать на пропитание. Самбист из «Буревестника» Витя Щенников, сыгравший в «Гамлете» роль тени убиенного отца, тоже собирался в Нарву. Оказалось, что спортсменам будут платить по семь рублей пятьдесят копеек в день. Вместе, да ещё по семь рублей, было веселее и мы поехали на Ленфильмовском автобусе на съёмки в Нарву. Сообщить домой о том, что меня не будет три дня было не возможно. У нас дома тогда ещё не было телефона. Случайно я встретил Лёню Наумова, своего соседа по проспекту Науки и он пообещал зайти вечером к моим и предупредить их, чтобы не волновались. Лёнька работал на киностудии у Алексея Германа на «Операции «С новым годом» и вечером возвращался домой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});