Тинкер - Уэн Спенсер

— Сама покупай, — упорствовал любящий брат. — Хочешь, я сегодня же вечером перетащу к тебе все остальное?

Отличный способ убедиться, что с ней все в порядке. А потом он наверняка останется допоздна…

— Не, я поем где-нибудь. Возьму пиццу и пива. Приноси завтра.

Он был явно недоволен, но не стал возражать.

А ближе к полудню на свалку пришел Ветроволк. Вот только что его не было, а мгновение спустя он уже стоял и смотрел на нее.

Тинкер оглянулась и замерла. Все утро она страшно психовала и металась из одной крайности в другую: то не хотела, чтобы эльф показывался ей на глаза, то умирала от желания его увидеть; то ужасалась его возможному появлению, то уговаривала себя, что он может и не прийти. Ближе к полудню Тинкер истерзала себя до предела мыслью, что увидела во всей этой ситуации то, чего в ней нет, и что он не придет. И вот он здесь, а у нее по-прежнему нет ключа к собственному сердцу. Эмоции захлестнули ее и закружились вихрем, и ни за одну невозможно было зацепиться.

«Выбери что-нибудь одно, идиотка, — заворчала она на себя. — Рада. Я рада его увидеть». Радость нахлынула на нее так быстро и так мощно, что она подумала: «Это, наверное, и есть самая истинная из моих эмоций». Впрочем, направляясь к эльфу — чтобы поздороваться, — Тинкер постаралась просто улыбнуться, ни единым движением не выдавая обуревавших ее чувств:

— Привет!

Элегантно одетый в какое-то эльфийское великолепие, Ветроволк выглядел весьма неуместно на грязной свалке металлического лома и битого стекла. Он казался созданием, сотканным из солнечных бликов на глади реки. За его спиной, причем на весьма порядочном расстоянии, держались вооруженные эльфы — его телохранители.

Ветроволк легко кивнул в знак приветствия, чуть наклонив голову и сдвинув плечи. А затем преподнес Тинкер маленькую шелковую коробочку.

— Это тебе. Павуанэ вуан хулирулэ.

Это было произнесено на высокоэльфийском. Что-то об общей беседе. По крайней мере, ей казалось, что «павуанэ» означает общий разговор или беседу. Но слово «хулирулэ» было ей незнакомо.

Тинкер взглянула на коробочку подозрительно, помня о саде, который он подарил Лейн, и о предупреждении ксенобиолога. Но коробочка совсем не казалась опасной.

— Что это?

— Кэва.

— О!

Тинкер взяла коробку, открыла ее и действительно обнаружила в ней золотого родственника соевых бобов. Генетически измененные за тысячи лет, бобы кэва стали эльфийской чудо-пищей. Сырые, запеченные, жареные, перетертые в муку и даже превращенные в конфеты, бобы кэва на протяжении столетий являлись основной праздничной едой эльфов. Вот эти, например, были обжарены в меде. Ее любимые! Значит, это и есть вознаграждение за спасение жизни? Потом она заметила, что один из телохранителей держит что-то, завернутое в ткань и гораздо более похожее на настоящий подарок. Может быть, сласти — лишь аперитив перед настоящей волшебной трапезой?

— Спасибо!

Ветроволк улыбнулся, когда она положила в рот один из мягких, похожих на орешки, бобов и принялась с наслаждением жевать.

— Ты обещала научить меня игре в подковы.

Тинкер удивленно рассмеялась:

— Ты и вправду хочешь поиграть?

— А ты любишь в нее играть?

Она кивнула:

— Да, это очень весело.

— Ну, тогда я точно хочу научиться.

— Что ж, хорошо. Пойду возьму ключи и подковы.

Ключи подходили к воротам, отделявшим свалку от участка леса, где они с Масленкой играли в детстве, когда на свалке работал дедушка. В Питтсбурге много таких уголков дикой природы, мест, слишком покатых для строительства, заросших старыми деревьями и одичавшей виноградной лозой. На их площадке находилось несколько наклонных террас, перемежавшихся крутыми обрывами: своеобразная лестница, вырубленная природой в склоне холма и ведущая с одного уровня на другой. Когда-то давно там были вырыты ямки для подков.

— Это простая игра. Становишься на край, вот здесь, и кидаешь подкову на колышек. Вот так. — Тинкер оглянулась, чтобы не задеть его, замахиваясь для броска, и метнула подкову хорошо отработанным движением из-под руки. Подкова пролетела почти сорок футов и звякнула о колышек с характерным переливом. — Попала! Вот и вся задача. — Вторая подкова ударилась о колышек и отскочила. — Увы, это случается чаще.

Ветроволк взял у нее вторую пару подков. Оценил на глаз куски железа в форме буквы U.

— Неужели лошади на Земле действительно такие большие?

— Не знаю. Я никогда не уезжала из Питтсбурга.

— Так, значит, Эльфдом — твой дом?

— Наверное. Я считаю Питтсбург своим домом, но только когда он на Эльфдоме.

— Хорошо, что я узнал об этом, — сказал Ветроволк.

И пока она думала над значением этих слов, эльф произвел бросок, копируя ее движение из-под руки. Подкова изящно перелетела колышек на несколько футов.

— Это труднее, чем кажется.

— Просто не обязательно означает легко, — пояснила Тинкер.

Они пошли по полю к яме, чтобы подобрать подковы.

— Ты и твой двоюродный брат — сироты?

— Почти. Отец Масленки жив, но сидит в тюрьме. Выйдя на волю, он не сможет иммигрировать.

— А Масленка захочет повидаться с отцом?

Тинкер покачала головой и попыталась сосредоточиться на броске.

— Он убил его маму. Не преднамеренно, а просто ударив ее во время ссоры. Но убил — значит убил. — Неудивительно, что Тинкер промазала. — Теперь Масленка изо всех сил старается быть прямой противоположностью своего отца. Он никогда не пьет так, чтобы напиться. Не кричит, не дерется и лучше отрубит себе руки, чем ударит того, кого любит.

— Он благородная душа.

Тинкер просияла, взглянув на Ветроволка: ей было необычайно приятно услышать от него похвалу своему брату.

— Да, это так.

— А моя семья очень нетипична для эльфов. — На этот раз подкова Ветроволка приземлилась гораздо ближе к колышку. — Мы, эльфы, не поддерживаем родственные или дружеские связи с той же готовностью, как вы, люди. Иногда я думаю, что это происходит из-за способа нашего воспитания. У нас братья и сестры целые века проводят врозь, становясь взрослыми и уезжая из родительского дома раньше, чем другое дитя оказывается в фокусе родительского внимания. В общем, мы раса одиноких детей и, как следствие, очень эгоистичных отпрысков.

— Ты опровергаешь мое предвзятое мнение о том, что вы — мудрая и терпеливая раса.

— Мы кажемся терпеливыми только из-за того, что концепция времени у нас другая. А океаны знания отнюдь не гарантируют мудрости.

Они собрали подковы, которые, соприкасаясь друг с другом, издавали странный музыкальный перезвон.

— Но ты сказал, что твоя семья нетипична? — напомнила Тинкер.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});