Когда листья станут золотыми - Кларинда

Верзилами, — и все будет в порядке.

— Слушай, я могу у родителей ночевать, чтобы тебя не смущать. Ну куда мне еще тебя поселить? И не надо сказку про белого бычка, что срочно вернуть назад. Сейчас Ричард занят. Поживешь у меня пару недель, а потом…

— Пару недель ты сама не выдержишь.

— Увидим. Кстати, ты бы хоть огляделся. Может, тебе у меня и не понравится.

— Меня все устраивает. Ты просто не жила в условиях, когда надо брать воду из колодца.

— Жила. Я даже жила в условиях, когда огонь высекали огнивом.

— Но это, наверное, было так, для развлечения.

Коля встал и огляделся.

— В принципе, дома сильно меняться и не должны. Как-то у тебя по-спартански все обставлено. И вещей почти нет.

— Вещи в шкафы прячутся, шкафы закрываются, панель наезжает и отъезжает. Зато у меня там, увы, бардак за этими панелями.

— Я думал, все автоматически.

— Кое-что да, но не все же. Я предпочитаю убираться сама, сейчас пылесос отключила, чтобы по ногам не ездил. Ты голодный? Может, чаю быстро или обед нормальный?

— Не надо, Алиса, я не хочу тебя стеснять.

— А ты меня не стеснишь, у меня частенько кто-то гостит. И чай я собиралась пить. Кстати, травяной, ты не против?

— Нет. Я иногда заваривал зверобой.

— И у меня зверобой, — обрадовалась Алиса. — Ну и вообще травяной сбор.

Да уж, трудно было разыскать кукольник и копытень. И хорошо, что в общей заварке они незаметны.

Коля сел за стол, и Алиса придвинула к нему чашку с ароматным напитком. Вытащила из буфета сахарницу.

— Тебе сколько ложек?

— Нисколько… — Он вдохнул горьковатый травяной запах. — Чабрец?

— Да. Он, может, на любителя, но я к нему так привыкла.

— Привыкла… Алиса, за дурачка меня не держи. Чабрец, зверобой — все это я уже проходил.

— Что проходил? — спросила Алиса с невинным видом. Как будто это не она последнюю неделю выискивала старые рецепты.

— А вот это. Думаешь, ты первая мне травкой лечиться предлагаешь? Травкой… Даже забавно, сколько смыслов у этого слова. Но я прекрасно помню, что чабрецом лечат алкоголизм.

— Чабрецом чистят печень, — Алиса придвинула к себе сахарницу. — Вот и все. Но вообще-то, я больше люблю ромашку. И еще мясо ем редко. Нелепо одновременно изучать животных и есть их, правда? Кстати, о животных — поедешь со мной в Космозо? И мне поможешь, и вообще для впечатлений.

— Поеду. Надо ж пайку отрабатывать.

— Какую пайку? Ты не думай, тяжелой работы там нет. Кого-то покормить, за кем-то понаблюдать. А еще мне надо забрать братца.

— Любопытно будет познакомиться, — улыбнулся Коля.

— И Электрон Иванович сегодня дежурит.

— Что? — Коля резко поднялся. — Нет, тогда не поеду. Извини, как хочешь, но я не могу. Хватит с меня позора.

— Почему? Он же рад будет, он тоже за тебя переживал.

— Нет. Не надо, я тебя очень прошу. В любой другой день, но не сегодня.

— А что же ты делать будешь? Меня дожидаться? Один?

— Да я привык один, — просто ответил он.

— Я беспокоюсь, что ты заскучаешь.

— А не беспокоишься, что я сбегу?

Алиса встала.

— А ты сбежишь?

— Нет. Некуда.

— Ты так не шути, я ведь и двери запереть могу.

— Да ну? — насмешливо произнес Коля. — И у вас воры? Не ожидал…

— Да какие воры? Может же человек хотеть побыть один, вот и все. К тому же тут много семей с детьми, мама может отвлечься, и ребенок свалится с лестницы или выпадет из окна. Удобно же закрыть и не беспокоиться.

— Ну, если так… Да ладно, я пошутил. Езжай.

— Ты все время будто отделаться от меня хочешь, — вздохнула Алиса. — Учти, быстрей уйду — быстрей и вернусь.

— Это я и имел в виду.

— Давай, я тебе хоть какое занятие оставлю, — Алиса прошла в комнату и открыла панель на стеллаже с книгами. — Что ты любишь читать, я ведь даже не знаю?

— Нового не надо ничего, — он подошел и остановился за ее спиной. Переплеты книг выглядели одинаково, и лишь когда Алиса прикасалась к ним ладонью, под ее пальцами вспыхивали имена авторов.

Если Коля и удивился, то ничем этого не выдал. Просто сказал:

— Удобно, наверное.

— Ой, мне бы их еще привыкнуть по алфавиту расставлять. Я лентяйка ужасная.

— Шефнер, Диккенс, Шолом-Алейхем, Дарелл… Действительно, слегка вразброд. Солженицын… Стоп. Давай его. Я начинал читать, да бросил.

— Держи, — Алиса протянула ему книгу. — А почему бросил?

— В запой ушел, если тебя это так интересует. Это какой роман?

— Все.

— То есть как все? — он попытался откинуть обложку. — Не открывается…

— Она и не должна, — Алиса провела ладонью в правом верхнем углу обложки, и на поверхности появилось оглавление. — Вот, видишь, «Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом»… Выбираешь, нажимаешь пальцем, и все.

— Ни фига себе бумага!

— А это не бумага, имитация.

— Обычных книг уже не бывает, что ли?

— Почему? Их тоже много, вот мой отец, например, только их и признает. В смысле, для домашнего чтения. В поездках, для научной работы удобнее электронные.

— Вот как это называется. — Он огляделся и указал на диван. — Можно сюда садиться?

— Куда угодно, хоть на пол, хоть на стол. Только не открывай последнюю дверь самым маленьким ключиком.

— Чего?

— Про Синюю бороду читать надо! Ну все, я пошла. Скоро буду.

Отца в кабинете не было. В принципе, этого Алиса и ожидала. Браслет он отключил, на столе оставил записку. Алиса взяла листок в руки: «Алиса, Кир в вольере летучих мышей строит для них карстовые пещеры. Я уехал в центр», — вообще-то, стоило бы уточнить, в какой. «Жабы с Эридана сегодня обещали принести потомство», — жабы его каждый год приносят, от феникса бы дождаться, а то помрет феникс и оправдает свое название. «Вещи, о которых ты спрашивала, в сумке в кресле», — молодец, папа. Конечно, об экипировке для Коли можно было бы попросить и Пашку — но Пашка выше на полголовы, да и не слишком обрадуется такой просьбе. Вот если бы в помощи нуждалась девушка, он бы был куда снисходительнее.

В кресле, кроме пакета с вещами, лежала книжка из папиной библиотеки — обычная, в бумажном переплете. Видимо, ее читал Кир, потому что вместо закладки в ней лежали маленькие солнцезащитные очки. Алиса покачала головой — теперь книга не желала захлопываться. Взгляд, скользнув по странице, зацепился за короткие стихотворные строчки:

Когда накатит вдруг тоска,

То далека, то вновь близка,

Знай — рядом Эри-Куба!

У ночи встанет на краю

И