Доказательство человечности - Николай Басов

Лотар раздумывал. Очень не хотелось ошибиться.

– Я могу отпустить тебя, и ты, вероятно, успеешь уйти. Но ты скажешь мне, кто твой хозяин.

В глазах Мирофарука мелькнуло раздумье, но почти сразу же Лотар прочел в них, что это невозможно.

– Нет. – Он оказался уже близко, но Лотар даже не прикоснулся к Гвинеду. – Кроме того, я думаю, ты меня обманешь.

– Ты же колдун, иначе не чувствовал бы себя в этом зале так уверенно, – сказал Лотар. – Посмотри на меня, и ты убедишься, что я готов выполнить обещание. – Нет, подумал Лотар, сам он говорить не начнет. – Я полагаю, именно ты помог своему хозяину купить Нуримана у кого-то, кто могущественнее, чем все колдуны Ашмилоны.

– В Ашмилоне есть очень сильные колдуны. – Еще несколько шажков. Неужели он надеется заговорить Лотару зубы?

– Расскажи мне о них. Зачем тебе умирать, ведь ты был всего лишь на побегушках?

Мирофарук кивнул.

– Я о многом догадываюсь. Расскажи остальное, и мне не придется убивать тебя.

– Ты так уверен?

– Ты должен понимать – это твой последний шанс.

Мирофарук поднял брови, изображая удивление, и тут же сделал выпад. Это был отличный удар. Сталь понеслась вперед с такой скоростью, что даже Рубос не смог бы уйти от удара. Но там, где только что было лицо Лотара, оказалась пустота, а он переместился на три фута правее. Мирофарук чуть не потерял равновесие. Гвинед по-прежнему покоился в ножнах.

Только теперь визирь понял, что это действительно его последний бой. Дыхание у него стало тяжелым и частым.

– Если ты расскажешь, что знаешь, я вытащу тебя отсюда. Обещаю.

Снова выпад. Снова, как во сне, Мирофарук увидел Лотара совсем не там, где он только что находился. Этот дикарь из северных стран был настолько уверен в себе, что даже не улыбался. Он смотрел на него сочувственно. На него, господина Ашмилоны, еще вчера пользовавшегося властью, почти равной власти короля Конада! На него, кто считал себя по праву лучшим фехтовальщиком королевства! От ярости Мирофарук потерял голову.

– Варвар, наемник!

Он рубанул изо всех сил такого близкого, но такого неуязвимого врага. Его сабля, прежде никогда не знавшая промаха, снова лишь просвистела в воздухе.

– Дерись же, подлый скот!

Мирофарук провернул саблей в воздухе десяток фигур, подготавливая себя к такому выпаду, чтобы угадать по постановке ног, куда Лотар будет уворачиваться, и сделать упреждение. Клинок запел протяжную и долгую, как несколько биений сердца, песнь разрываемого острием воздуха. И едва Мирофаруку показалось, что Лотар дернулся в сторону, он ударил…

Лотар сделал лишь намек на это движение, а когда понял, что Мирофарук дал себя обмануть и бьет в пустоту, шагнул в противоположную сторону. В его руке оказался кинжал, и когда бывший визирь оказался рядом, он ударил противника в сердце.

Мирофарук был все-таки колдуном и даже с пробитым сердцем жил еще несколько мгновений. Его посиневшие губы прошептали:

– Нелюдь…

Ноги Мирофарука подогнулись, и он упал на пол. Великолепная сабля со звоном выкатилась из его разжавшейся руки. Глаза бывшего визиря потускнели.

Лотар вытер кинжал. Почему-то он не мог не придавать значения последнему слову противника.

– Возможно, – прошептал он. – Но я защищаю людей. А ты разрушал все человеческое.

Он поискал глазами Рубоса. Мирамец все еще пытался поймать старика с золотым ошейником. Уставшему, грузному мирамцу в этом круглом, не имеющем углов зале было трудно даже догнать, не говоря уже о том, чтобы схватить подвижного, как муха, противника. И противника ли?

В руках старика не было оружия, и, к удивлению Лотара, он улыбался. Рубос был красен, зол, как тысяча демонов из преисподней, и размахивал своим гордым ятаганом, словно обыкновенной дубиной – наобум. Рубос устал. Тогда Лотар закричал:

– Нет, Рубос. Нет!

Мирамец был рад, что Лотар произнес это слово, но его самолюбие не позволяло ему в этом признаться. Он оглянулся.

– Но ты же сам сказал…

– Он может знать то, что нам нужно.

Старик тут же с важным видом принялся кивать, как фарфоровый болванчик. Он уже расслабился, словно его только что пригласили в дружескую компанию, где никому не придет в голову покушаться на его жизнь. Может быть, так и есть, подумал Лотар, и он видит ситуацию лучше меня.

– Ты будешь говорить? – спросил он, направившись к противнику Рубоса.

Это было удивительно, но тот, убегая от мирамца, даже не вспотел.

– Конечно, мой господин. – Старик церемонно поклонился.

Рубос изумленно переводил взгляд с Лотара на старика.

– Как тебя зовут?

– Сухмет, господин. Я могу рассказать тебе о них то, что знаю сам. – Он посмотрел смеющимися глазами на Рубоса.

– Берегись, Лотар, – буркнул мирамец, – он может обмануть тебя.

– Я и не собирался…

– Он прав, Сухмет. – Лотар не дал старику договорить. – Почему ты хочешь нам что-то рассказать?

– Я раб, но теперь я выбираю своим господином тебя.

– Странные у тебя представления о рабстве. – Рубос все еще злился.

– Видишь ли, Сухмет, – начал Лотар, – там, откуда я родом, нет рабов. Поэтому… – Он взял двумя руками ошейник раба, поднатужился и разорвал его. Золотой ободок лопнул с тихим, мелодичным звоном. Потом он сунул его в руку Сухмету. – Если ты расскажешь мне, что знаешь, то вот моя плата тебе – свобода.

Сухмет расстроенно вертел в руках золотое кольцо.

– Зачем ты сделал это, господин? Он был таким красивым.

– Этот ошейник? – не поверил своим ушам Рубос.

Сухмет кивнул.

– Да. И очень древним. Его выковали специально для меня, и я им очень гордился. И выковал-то кто – сам Харисмус, великий мудрец Востока. По преданиям, Харисмус жил более полутора тысяч лет назад. О нем даже сказки рассказывать перестали.

– Ты так долго живешь? – удивился Лотар. Сухмет улыбнулся с откровенной гордостью и снова кивнул. Лотар решил все-таки уточнить ситуацию: – Тебе не нужна свобода?

– Нет, конечно. Что мне с ней делать, господин мой?

Лотар пожал плечами. Он не знал, как ответить на этот вопрос.

Внезапно в кладку двери с той стороны ударил таран. Итак, Блех, или кто там еще, принял решение. Конечно, попотеть стражникам придется как следует, но нет такой стены, которую невозможно было бы разрушить. Это вернуло Лотара к действительности.

– Ладно, – сказал он. – Потом поможешь нам выбраться отсюда. А сейчас…

Он прошагал через весь зал, взошел на подиум и взялся за парчовое покрывало на неизвестном сооружении. Магия здесь была очень плотной. Он чуть было не отдернул руку от этой ткани, как от раскаленной печи, но заставил себя крепче сжать кулак. Сейчас он сдернет покрывало и узнает, насколько разумно он действовал и как исправить допущенные ошибки. И насколько он близок к победе.