Следователь - Александр Н. Александров

и Мари.

— Это я и сам уже понял. Я только одного не могу понять: зачем Вам понадобилось убивать этого несчастного? Право же, Сплит был последним мудаком, но это же не повод отправлять его в гроб! Набили бы ему морду, в конце концов!

— Я бы так и сделал, — Магистр стиснул зубы. — Но он бы на этом не остановился. Я покопался у него в голове — так, сущие пустяки. Он убийца, Фигаро. Убийца и вор. Хотя брали его только за всякие мелочи. Но три года назад, недалеко от железнодорожной станции, он убил и изнасиловал пятнадцатилетнюю девочку. Именно в таком порядке. Тело так и не нашли. Хотя я мог бы показать, где он спрятал труп.

— Ну и показали бы. Что Вам мешало?

Метлби рассмеялся.

— Ну конечно! А меня бы спросили, откуда я это узнал. И, в лучшем случае, я пошел бы вместе со Сплитом как соучастник. А в худшем мною бы занялась бы Инквизиция. Повесили бы на меня ментальное насилие первой степени. А, может, и вторую приписали — с них станется. Я-то, конечно, выкрутился бы. Но лицензии мне потом не видать, как своих ушей. К тому же, могла пострадать репутация моего покровителя.

— Вы так трогательно заботитесь о репутации Матика, — фыркнул Фигаро. — Меня сейчас пробьет на слезу. А этот… художник? Возлюбленный Мари?

— Сволочь и скотина. — Глаза Метлби зло сверкнули. — Сжил со свету родного брата из-за наследства. Для того чтобы устроить первую выставку он сжег свой старый дом — застрахованный, разумеется. А все дорогие вещи из него перед этим продал скупщику краденного. Его бы поймали, но он дал неплохую взятку агенту.

— Вы и ему в черепушку лазали? — следователь недоверчиво покачал головой. — Ну Вы даете… Ну а брат Мари? А этот мальчик, который утонул? Метлби, дьявол Вас раздери, ему же было лет четырнадцать!

— Какой еще мальчик? — удивился магистр. — Не знаю никаких мальчиков… А, Вы наверное, имеете в виду Фалько, первого ухажера Мари. Да, она рассказывала о нем. И, поверьте, Фигаро, утонул он совершенно самостоятельно. А что до старшего брата госпожи Кросс… Знаете, я думал, что меня будет мучить совесть. Я никого до этого не убивал. Ну, знаете, все эти разговоры и слезливые романы о муках совести, раскаянии… Ничего подобного. Я был доволен, Фигаро. Доволен тем, что сделал. Отец Мари, очевидно, сошел с ума, переписав на Эдди Кросса все свое состояние. Педофил, морфинист и жмот, обожающий мучить животных — да общество должно сказать мне спасибо!

— Но дело не в нем, Метлби, — тихо сказал следователь. — Дело в Мари, так?

— Да! — Магистр вскочил на ноги, сжимая кулаки, вокруг которых заплясали змеи электрических дуг. — Да, ради Мари! Ни один из этих ублюдков не стоил и волоска с ее головы! Фигаро, если бы Вашу сестру обидел хулиган, что бы Вы сделали? Пошли и рассказали ему, какой он нехороший? Мари моя ученица, Мари мне как дочь, Мари…

— Ваша любовница?

Следователь сказал это очень тихо, но Метлби вздрогнул, как будто Фигаро влепил ему пощечину.

— Нет, — покачал он головой. — Когда-то давно… и недолго. Летом, на Голубых озерах… Но Вас это не касается.

— Вы все еще любите ее? — следователь, не отрываясь, смотрел магистру прямо в глаза.

— Дурак Вы, Фигаро… — Метлби без сил рухнул на стул. — Что это меняет? Кому это надо? Откуда эта привычка копаться в чужом… чужой личной жизни? Которой, к тому же, нет?

— Неужели так сложно сказать ей…

— Нет! — колдун треснул кулаком по столу; тяжелая стеклянная пепельница, подпрыгнув, жалобно звякнула. — Нет, не сложно. Но зачем?! Не забывайте, кто я. Я знаю, что происходит у Мари в голове. Нет, глубоко я не забирался — мне дорого ее психическое здоровье. Но я знаю, как она ко мне относится. Я ее близкий друг. Очень близкий, самый близкий, но не более. Пойди я на нечто большее, ей было бы… неудобно. И, возможно, из жалости… Но мне не нужна ничья жалость. Это Вам ясно?!

— Ну, от меня Вы жалости вряд ли дождетесь.

— И что Вы собираетесь делать? — Метлби криво усмехнулся. — Неужели Вы пришли сюда один? Или Вы и вправду настолько глупы?

— Да, я пришел один. — Фигаро вздернул голову. — Но если через полтора часа я не окажусь на Стеклянной улице, заместитель главного инквизитора в Нижнем Тудыме вскроет один запечатанный конверт…

— Понятно, — кивнул магистр. — Умно. Но теперь я не понимаю Вас. Чего Вы от меня хотите? Почему со мной разговаривает младший следователь ДДД Фигаро, а не ударный отряд Светлых Сестер? Что Вам нужно? Денег? Не проблема. Я могу выписать чек на предъявителя, не вставая с места. Сто тысяч империалов. Впрочем, и правда — чего мелочится? Двести тысяч.

— Увы, — следователь развел руками, — за работниками ДДД налоговая служба следит тщательнее, чем за игорными домами. Я не возьму денег, Метлби.

— Ну тогда… Я ведь волшебник, Фигаро. И могу дать Вам нечто такое, чего не купишь за деньги. Вы уже немолоды. Как насчет того, чтобы сбросить лет двадцать? Больше я не потяну: не хватит ни сил, ни материалов.

— Заманчивое предложение. — Фигаро мечтательно закатил глаза. — По-настоящему заманчивое. Но… Нет, не нужно.

— Тогда чего Вы хотите?

— Для начала скажите мне: почему? Я просто хочу понять, — следователь достал трубку и принялся ее набивать. — Черт, табак заканчивается… Вы убивали только тех, кто, по Вашему мнению, мешал Мари жить. Марко Сплит… Ну, это я еще могу понять. Брат Мари — с ним тоже все ясно. Но художник и адвокат? Неужели Вы прихлопнули их только потому, что они были для Мари…  Не знаю — плохой компанией? Неподходящей парой?

— Фигаро, у Вас нет с собой кристалла-стенографа. Я бы почувствовал.

— Нет.

— Тогда все, что я здесь скажу, не имеет никакого значения. Это не может быть использовано в суде для обвинения.

— Не может.

— Но тогда…

— Метлби, — Фигаро вздохнул, — я обязательно объясню Вам, что к чему. Но расскажите и Вы мне.

— Что?! — заорал колдун, вскакивая на ноги. — Что Вам рассказать?! О чем?! О том, как