Штурм - Роман Глушков

Подобрав лук и мушкетон, напарники, дабы никого не нервировать, сразу повесили их за спины. Хотя первый не мешало бы перезарядить, пока на это имелось время. Также было бы неплохо промыть и перевязать раны. Пускай они и выглядели несерьезными, но каждая из них кровоточила, да и клинки, что их оставили, никто ведь перед этим не продезинфицировал… И все же Кальтер и Сквозняк отложили перевязку и предпочли отправиться за рыжебородым, вместо того чтобы топтаться у камина вместе с самураем и кирасиром.

Глядя на калек, эти двое тоже не пожелали отрываться от коллектива. И когда все они подошли к столу, шотландец безо всякого стеснения уже уплетал за обе щеки окорок, отрывая зубами куски от вяленой свиной ляжки и запивая их чем-то хмельным из глиняного кувшина. Издаваемые рыжебородым чавканье и довольное урчание свидетельствовали о том, что еда была вовсе не бутафорской, а самой что ни на есть натуральной.

Еда на грубом и засаленном столе тоже была грубой, но обильной: жареное, вяленое и копченое мясо, а также рыба и птица, похлебка, колбасы, сыры, масло, яйца, хлеб, лук, чеснок, яблоки, мед, соль, всевозможные напитки… Последние были налиты в глиняные бутыли и кувшины, а похлебка – в такие же глиняные горшки. Иной посуды и каких-либо столовых приборов не было. Сервировкой здесь тоже никто себя не утруждал. Гостям, видимо, предлагалось пользоваться своими ножами, ложками и вилками. При их наличии, разумеется. Но их отсутствие тоже не представляло собой проблему, что и демонстрировал сейчас рыжий громила в килте.

Проглотив очередной кусок, запив его и сытно рыгнув, шотландец прокричал что-то остальным попутчикам и обвел рукой стол – очевидно, приглашал к нему присоединиться и тоже ни в чем себе не отказывать. Тот факт, что он до сих пор не умер в корчах, еще ни о чем не говорил. Подмешанный в пищу или вино яд мог не сразу дать о себе знать. С другой стороны, зачем хозяевам устраивать столь щедрый пир лишь для того, чтобы отравить гостей? Для этой цели хватило бы и одной бочки с пивом. Или даже с обычной водой, мимо которой разгоряченные и усталые вояки точно не прошли бы. Но сейчас перед Кальтером и остальными лежала такая гора пищи, которой хватило бы не на пять человек, а на добрую сотню. И даже если хозяева не испытывали недостатка в еде, с их стороны это все равно выглядело безумным расточительством.

Так что же это такое: награда для победителей, жест гостеприимства или коварная провокация? И то, и другое, и третье могло иметь место с одинаковой вероятностью. Не считая иных, уже не столь очевидных вариантов объяснения происходящего, о которых гости могли и вовсе не догадываться.

– Что насчет всего этого думаешь? – осведомился Кальтер у Сереги, который, взяв со стола одну из бутылей, с опаской принюхивался к ее содержимому.

– Да вот вспоминаю, когда в последний раз я пил такой самогон, – ответил тот. – Ну и сивуха, скажу я тебе! Туда и отраву никакую не надо подсыпать. С этого мерзкого пойла откинешь копыта еще раньше, чем до похмелья доживешь… Хотя из уважения к нашему другу в клетчатой юбке надо все же называть местное бухло политкорректно. Типа «протоскотч» или там «олд скул виски».

– Спиртное – это хорошо, – согласился Кальтер, не имея желания обсуждать подобные лингвистические нюансы. – Теперь у нас хотя бы есть чем промыть раны.

– В другое время и в другом месте я бы побрезговал этой дрянью даже руки мыть, – поморщился Сквозняк. – Но, поскольку выбора у нас нет, значит, придется рискнуть… Вот только как бы это не оскорбило шотландца. Может ведь сдуру решить, что таким образом мы оскорбляем его патриотические чувства, а слова «гигиена» и «антисептик» ему явно незнакомы.

– Отойдем подальше, чтобы он не унюхал самогонный запах, – предложил Куприянов. – У меня в вещмешке есть чистые тряпки – полагаю, их хватит на бинты…

Когда кирасир увидел стол с яствами, он произнес что-то на языке, похожем отчасти и на немецкий, и на голландский. После чего Кальтер, не мудрствуя лукаво, обозвал его пруссаком. На пирующего в одиночку – или, правильнее сказать, жрущего – рыжебородого пруссак и японец смотрели поначалу с плохо скрываемым презрением. И тоже наверняка ждали, когда он отравится и забьется в судорогах. Но в итоге голод одолел и их, и вскоре оба присоединились к пиршеству. Правда, расселись они порознь друг от друга и от шотландца и приступили к еде более разборчиво и не так жадно, как он. Самурай вполне ожидаемо приналег на рыбу, а кирасир, недоверчиво потыкав ножом в жареного поросенка, все же предпочел ему колбасу. Что они пили, Кальтер уже не видел. Но раз оба пили помногу, стало быть, от самогона они тоже решили благоразумно воздержаться.

– Не нравится мне все это, – покачал головой Сквозняк, окунув в мед и кинув в рот кусочек хлеба, который он отщипнул от ржаного каравая. – Кормежка – это, конечно, здорово. Но как потом воевать с набитым брюхом – вот в чем вопрос. А ведь те, кто выставил перед нами такую гору разносолов, небось, на это и рассчитывают. Сначала мы с голодухи объедимся, затем нас неминуемо потянет в сон, а потом… потом…

Что случится потом, он не договорил. Хотя все и так было ясно: победителям с одинаковым успехом могли и дать выспаться всласть, и перерезать во сне глотки.

Шотландцу, японцу и пруссаку медицинская помощь не требовалась – почему они и не пошли зализывать раны после битвы, а остались мародерствовать на площадке у ворот. Поэтому они косились на раздевшихся по пояс и промывающих себе раны крепким алкоголем калек хоть и без сочувствия, но с пониманием. Любой, кто успел пожить в долине, рано или поздно свыкался со странностями других ее пленников, с которыми ему приходилось сталкиваться. Даже с такими странностями, которые ему самому казались дикими или смешными. Обтирающиеся выпивкой чудаки вызывали скорее смех, но никто над ними не смеялся. Да это было бы и невежливо. Все-таки именно напарники хоть и не по своей воле, но впустили бывших врагов в Мегалит. И теперь те были у них в долгу. Символическом, разумеется, и никто не собирался требовать от должников ответной услуги. Черт с ней – Кальтеру хватало и того, что он заключил с ними перемирие.

– Хозяева не знали, как много человек упадет сюда сверху, поэтому они и накрыли такой большой стол, – заметил он, оглядев в очередной раз щедрые дары неведомых благодетелей. – А ведь если бы толпа прижала меня и тебя к воротам, нас и впрямь могло упасть не пятеро, а в десять раз больше.

– И что с того? – пожал плечами заканчивающий перевязку своих ран Сквозняк.

– А то, что хозяйничают здесь все-таки не «серые», как я предполагал вначале, – рассудил Кальтер. – «Серые» умеют легко заглядывать в будущее. И в таком вопросе, как возможное количество гостей, они точно не ошиблись бы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});