Пособие честолюбца - Август Котляр

не пролетарские манеры взяты за эталон, не пролетарские духовные ценности и вкусы определяют умонастроения в среде тех лиц, кто принимает решения.

Аристократизм — это образ жизни и способ отношения к ней. Если с образом жизни все более-менее понятно (внешняя сторона, поверхность которой оказывается на виду общественности и служит пищей для сплетен и светской хроники), то способ отношения к жизни никогда не обсуждается даже в самой среде: он передается через манеры, через принятые в этих кругах условности (целесообразность которых тоже никогда не обсуждается — их просто принимают и неизменно придерживаются), а также некоторый круг понятий «принято» или «не принято» в нашей среде. Например, в армии служить принято, особенно в военно-воздушных силах и на флоте, а в полиции нет; на «Ягуаре» принято ездить, а на «Мерседесе-Брабусе» нет; носить часы «Бреге» на кожаном ремешке принято, а золотой «Ролекс» с бриллиантами нет.

В чём здесь секрет

Но главный секрет аристократизма не в этом. Он в том, что у аристократа не бывает профессии. Его единственная профессия — быть аристократом, человеком своего круга. Всё остальное — поприща, на которых он подвизается постольку поскольку. Это не значит, что в выбранном занятии он не достигает высот профессионализма — наоборот, по аристократическим понятиям делать что-то плохо не принято и даже неприлично. Но это занятие — не главная вещь в его жизни. Сегодня оно одно, завтра — другое, послезавтра — третье. Все меняется, кроме одного — личности аристократа. Это константа. Она не имеет права меняться, она выше мирской суеты — на аристократа из могил строго смотрят поколения предков, а с небес — поколения потомков. Что значит вся эта мирская суета? Мир преходящ, но род неизменен, и неизменно положение рода в мире. Отсюда проистекает так называемое аристократическое достоинство и благородство — разве можно жертвовать честью рода во имя сиюминутного? Поэтому мужчины выбирают себе достойные занятия, такие как военная служба, дипломатия, наука, финансы, землевладение, девелопмент, иногда принимают духовный сан. Дамы занимаются достойной благотворительностью, преподаванием в учебных заведениях, работают консультантами по связям с общественностью в солидных компаниях и государственных учреждениях.

Не надо дешёвых понтов

Очень многие люди из последних сил пытаются подражать кому-то, быть такими, как кто-то, наивно полагая, что если они ездят пусть на убитой, но «семёрке» БМВ, носят хоть фальшивые, но «Картье», одеты в позапозапрошлогодний, но «Валентино», то этим они интересны тем, кто им интересен. Но все дело в том, что люди сведущие на такое не покупаются. Наоборот, тот, кто пытается наколотить понты подобным образом, выглядит хуже жлоба, купившего первый раз в жизни костюм в магазине для среднего класса: он надел его и ходит, не отпоров лейбл с рукава и не вытащив белые ниточки из плечевых швов.

Честолюбец по этим нехитрым признакам сразу вычисляет лузера. Сам он, становясь аристократом, никогда никому не подражает — он впитывает, использует, становится. Но не подражает. Честолюбец, становящийся аристократом, — не копия, он всегда оригинал.

Говорить ёмко, кратко и смачно

Состоявшийся человек интересен сам по себе. Но не столько как биологическая особь, конечно, сколько теми текстами, которые он может произнести, очаровывая и покоряя слушателей. И тем, как он это делает. Потому что люди слушают не столько ушами, сколько всей своей натурой впитывают говорящего, тембр его голоса, его глаза, жесты, поворот головы, посадку шеи, осанку — словом, всё, что выражает собой говорящий человек. Только на десять процентов важно, что именно говорят, и на девяносто процентов — как именно говорят. Поэтому, если честолюбец, следуя нашим рекомендациям, уже начал наполнение первых десяти процентов, то поговорим о том, чем и как наполнить остальные девяносто.

Не важно что, важно — как

Если честолюбец хочет производить благоприятное впечатление на людей, он должен поставить голос. Если он не верит — пусть запишет себя на магнитофон — пусть это будет стихотворение или прочитанная вслух газетная статья, и послушает себя. В реальности ваш непроработанный голос звучит совсем не так, как вы сами себя слышите. И еще вы удивитесь, насколько бледно и невыразительно вы говорите, насколько неубедительны, а то и отвратительны. Удивляться тут нечему — правильная дикция, поставленный голос и эмоциональная выразительность речи относятся к тем вещам, которым обучают специально. И долго тренируются, упорно вырабатывая свой индивидуальный стиль. В семьях с непрерывавшейся культурной традицией всё это передается ребенку от родителей; дитя сразу начинает говорить правильно, подражая родителям и окружению. Если что-то не ладится, то на логопедов не жалеют средств. Если ребенок пришепётывает или шепелявит, картавит или гундосит, гугнявит или заикается, — это сигнал боевой тревоги. Отоларингологи и дантисты, психологи и педиатры тогда ищут и устраняют причины, а логопед кропотливо шлифует звуки.

Как зофут фефочку с улицы Койкого?

Аристократический прононс и изящная благоприобретенная от рафинированности картавость ничего общего не имеют с дефектами носоглотки. Ребенку ставят голос. Английские аристократы говорят низкими, но чистыми грудными голосами. Психологи констатируют, что чем ниже и гуще тембр, тем приятнее он воспринимается. В самом деле, кому нравятся резкие визглявые голоса?

Нужно работать над манерой речи. Большинство людей говорит сбивчиво, экает и мекает, мямлит, меняет темп речи на протяжении одной фразы, глотает окончания, неправильно расставляет смысловые ударения. А знаете, каков результат? Эти люди никого ни в чем не могут убедить. А раз не могут убедить, значит, не могут всерьёз рассчитывать, что им смогут доверить важное дело, что кто-то пойдет навстречу их просьбам. А раз им ничего серьёзного не доверяют и их просьбы не выполняют, значит, их не будут уважать. А раз нет уважения, то и рассчитывать им в жизни особо не на что.

Если вам не доводилось слушать больших начальников, то очень зря. Они почти все, за редким исключением, говорят «начальственными» голосами — громко, внятно, властно, как право имеющие.

Сеем неправильную дикцию — пожинаем судьбу лузера. Нехитрая, но неопровержимая арифметика жизни. В самом деле, всё, что бы мы не делали в жизни, сводится к одному — к разговорам, к общению с другими людьми. Вся жизнь складывается из произнесения слов. Если вы их плохо произносите, значит, вы строите свою жизнь из низкокачественного материала. Перечитайте, пересмотрите римейки «Пигмалиона» Бернарда Шоу — там все написано.

В Интернете надо найти специальную студию. Самостоятельно, без педагога, голос не поставить. Это так же нереально, как самому выучиться оперному пению или балетному танцу. На это необходимо в