Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I - Шри Ауробиндо

Как мы уже отмечали, общим для всех трех уровней является стремление сознательной силы бытия к самоудовлетворению, достигаемому самовыражением в различных формах, и к обретению блаженства в этом проявленном многообразии. Это удовлетворение, то есть блаженство самосущего бытия, есть то, что вызывает эту силу к жизни, ее начало; это то, что естественно для нее, то, чего она ищет, на чем она держится. Но ей нужны новые формы самовыражения, и именно при переходе к более высокоразвитым формам возникают такие явления, как боль и страдание, что, казалось бы, противоречит самой природе ее бытия. В этом и только в этом состоит ключевая неразрешенность вопроса.

Как разрешить его? Следует ли признать, что не Сатчитананда является началом и концом всего и вся, а некое Ничто, бескачественная пустота, при этом несущая в себе все возможности бытия и небытия, сознания или несознания, блаженства или муки? При желании можно удовлетвориться и таким ответом, который, впрочем, ничего не объясняет, вбирая в себя любые возможные решения. Ничто, включающее в себя абсолютно все возможности, есть наиболее полное выражение всех противоречий и является не объяснением, но заменой частного противоречия – общим, поскольку в нем противоречивость рассмотренного выше положения вещей доведена до крайности. В самом деле, Ничто есть пустота, которая не может обладать никакими возможностями; суммарно нейтральным индетерминантом, содержащим в себе все потенциальные возможности является Хаос, и, помещая Хаос в Пустоту, мы не в состоянии далее что-либо объяснять, не указав, как он туда попал. Вернемся поэтому к первоначальной концепции Сатчитананды и посмотрим, можно ли на этой основе достичь более полного решения проблемы.

Прежде всего необходимо ясно понимать, что, подобно тому, как под вселенским сознанием мы подразумеваем сознание более глубокое и обширное, отличное от человеческого ментального бодрствующего сознания, точно так же под вселенским блаженством бытия мы подразумеваем более глубокое и полное блаженство, чем то, которое в состоянии испытать отдельное человеческое существо на уровне эмоционально-чувственных удовольствий. Удовольствие, радость и наслаждение в том смысле, который обычно вкладывают в эти слова люди, представляют собой ограниченные и непостоянные движения человеческой психики, являясь результатом стечения некоторых привычных обстоятельств, и, подобно своим противоположностям, боли и страданию, которые в равной мере ограничены и вызываются время от времени происходящими событиями, возникают на почве, сущность которой отличается их собственной. Блаженство бытия универсально, безгранично и ни от чего не зависит, ни от каких конкретных причин; оно есть основа основ, подлинный источник удовольствия, боли и других, более нейтральных переживаний. Когда блаженство бытия стремится выразить себя в виде блаженства становления, оно принимает различные формы движения силы; при этом радость и боль есть лишь положительная и отрицательная формы проявления силы. Блаженство бытия, пребывая на подсознательном уровне в Материи и на сверхсознательном уровне – за пределами Разума, в сфере Жизни и Разума стремится реализовать себя в процессе становления, осознания своего собственного движения. Сначала это происходит в двойственных и несовершенных формах, между полюсами удовольствия и боли, но с тенденцией, в конечном счете преобладающей, на самораскрытие во всей чистоте высшего блаженства самосущего и абсолютно независимого бытия. Сатчитананда стремится не только к реализации универсального бытия в отношении отдельной личности и к безграничному сознанию в телесной и разумной форме, но также и к выражению универсального, самосущего и ничем не обусловленного блаженства на уровне опыта переживания отдельно взятого индивида. Когда мы достигнем состояния сознания, в котором обретем полную свободу духа, то все предметы, являющиеся теперь для нас объектами преходящего удовольствия, превратятся из причины, порождающей удовольствие, в объекты, служащие не более чем отражением вечно существующего блаженства.

В эгоистическом существе человека, в его ментальной личности, возникшей из смутных пределов материи, блаженство бытия остается в тени подсознания, в полулатентном состоянии, представляя собой плодородную почву изобилия, скрытую под наслоениями желаний и порослью роскошных, но ядовитых сорняков с пышными не менее ядовитыми цветами – болью и страданием нашего эгоцентрического существования. Когда скрытая в нас сознательная сила уничтожит эту поросль желания или, говоря языком Ригведы, Божественный огонь сожжет земные побеги и корни, питающие удовольствие и страдание, порождающие их причины и их скрытое существо, присутствующее в них блаженство раскроется и явит себя в новых формах, связанных не с желанием, но с независящей ни от чего самосущей удовлетворенностью, заменив преходящее удовольствие экстазом Бессмертия. Такая трансформация вполне реальна, поскольку во всех человеческих чувствах и эмоциях – и в боли не меньше, чем в радости – скрыто присутствует, составляя самую их сущность, то самое блаженство бытия, которое они выразить не способны, причина же тому – неведение, обособленность, эгоизм.

Глава XII. Блаженство Бытия: Решение Проблемы

Имя Его есть Блаженство; поклоняться Ему и стремиться к Нему мы должны как к Блаженству.

Кена Упанишада[37]

Эта концепция неотъемлемого, изначального блаженства бытия, отраженного в наших поверхностных ощущениях и воспринимаемого как положительные, отрицательные или нейтральные проявления, эти волны, порождаемые его беспредельными глубинами, приводит нас к решению рассматриваемой проблемы. «Я» всего сущего – в бесконечном и неделимом бытии; существо природы, или энергетическое свойство этого бытия, есть бесконечная непреходящая сила самоосознающей реальности; а существо природы этого самоосознания, или самопознания, в свою очередь, есть бесконечное неотъемлемое блаженство бытия. Как во всех бесчисленных формах, так и за пределами форм, как в извечном осознании бесконечного и неделимого бытия, так и в многообразии конечного и раздробленного проявления самосущее бытие неизменно сохраняет свое состояние непреходящего блаженства. Подобно тому, как на уровне бессознательной Материи наша душа освобождается от уз привычного поверхностного восприятия и открывает для себя бесконечную, неизменяемую, неподвижную и все проникающую Сознание-Силу, так же и в кажущейся бесчувственной Материи душа открывает и проникается бесконечным сознанием неколебимого и всеобъемлющего экстатического Блаженства. При этом она обнаруживает, что изначальное и непреходящее блаженство есть блаженство ее собственного бытия, а «я» всего сущего – это ее собственное «я», присутствующее во всем и вся. Но для нашего поверхностного восприятия всеобъемлющее блаженство продолжает оставаться скрытым на подсознательном уровне. Точно так же, как блаженство заключено во всех проявленных формах, оно присуще и любому опыту восприятия и переживания: приятному, болезненному или нейтральному. Глубоко скрытое на подсознательном уровне блаженство есть основа всего сущего, поддерживающая проявленный мир. Именно блаженство бытия есть главная причина того, что все живое упрямо цепляется за существование; на витальном уровне эта всепоглощающая воля к жизни проявляется как инстинкт самосохранения; на физическом плане бытия – как неуничтожимость материальной субстанции; на ментальном – как ощущение и предчувствие индивидом собственного бессмертия, присущее ему на всех этапах его развития и жизненного цикла, а периодически возникающий у него импульс к саморазрушению представляет собой лишь оборотную сторону воли к жизни, это тяга к другому состоянию бытия вследствие отвращения к состоянию настоящему. Блаженство есть бытие, Блаженство есть тайна творения, Блаженство лежит в основе рождения, Блаженство – это источник, поддерживающий существование и жизнь, Блаженство есть конец рождения и то, в чем растворяется творение, прекращая свое существование. Как сказано в Упанишадах: «Все сущее рождается из Ананды, в Ананде все пребывает и множится, в Ананду все уходит».

Рассматривая эти три аспекта изначального Бытия, представляющие собой в действительности одно целое и выступающие для нашего ментального восприятия как триединый принцип, троичная расчлененность которого есть лишь видимость, возникающая в сфере феноменального мира и нецельного, раздробленного сознания, мы можем надлежащим образом определить значение и место важных исходных положений философских систем древности, различающихся между собой, и привести их к единству, преодолев их столь давнее противостояние. Ибо если соотнести чувственно воспринимаемое бытие с чистым, бесконечным, единым и неизменяемым Бытием, то нам придется квалифицировать проявленный мир как Майю. Майя в первоначальном смысле слова означает «сознание, способное обладать содержимым и пополнять это содержимое в любых объемах и качествах, способное устанавливать меру и предел, то есть способное к формообразованию», она – то, что намечает и создает форму в бесформенном, давая ей психологическую основу и приближая для нее Непознаваемое к познаваемому, безграничное – к измеряемому. Позже это слово приобрело другой, сниженный смысл и стало означать не знание и способность к пониманию, а иллюзию или хитроумную подделку, и именно в этом значении слово «Майя» обычно употребляется в различных философских системах.