Превратности судьбы - Загадка author.today

стянул с плеч ветхую рубашку — спину и ребра под ней покрывали свежие и заживающие рубцы. Осторожно переступая на израненных ногах, он зашел в озеро. Плеснув водой в лицо, барон с удовольствием напился, потом без всплеска нырнул.

Эвиан с раздражением подумал, что меньше всего хотел бы нянчить для еще одного Омура. Если при мысли о Горлине становилось тепло и хотелось быстрее оказаться рядом с ней, то барона он так и не простил. Князь специально шел быстро, чтобы тому было тяжко поспевать за ним. Но упрямство и терпение, похоже, фамильная черта Омура.

Наконец Ивон показался в воде. Он подплыл к берегу, сорвал пучок травы и принялся ожесточенно тереть им тело, смывая давние грязь и пот. Закончив с купанием, снял и выстирал свои обноски, после натянул мокрые штаны обратно, а рубашку развесил на ветках — сушиться.

— Ночью комары не съедят? — с сарказмом спросил Эвиан.

— Я тебя смущаю? — не менее язвительно парировал Ивон.

Потом спросил, словно невзначай:

— Может расскажешь, с какого перепуга решил вытащить меня?

— Извини, не знал, что тебе на рудниках понравилось. В любой момент можешь вернуться обратно.

— А если серьезно? — продолжил настаивать Ивон.

— Горлине обещал, — нехотя сказал Эвиан. _ Если бы мы оказались в Фагосе хотя бы на несколько дней раньше, или позже, она бы не знала о тебе.

— С ней все в порядке? — зло поинтересовался барон. — И какого темного вы так долго добирались до Шебея?

— Тебя забыли спросить, — огрызнулся в свою очередь Древ. — Если не забыл, ты мне больше не хозяин.

— Это как раз и радует больше всего. Раз ты здесь, значит сестра в безопасности.

После этих слов между ними повисло неловкое молчание. Постояв немного на месте, Ивон отправился в одну сторону за хворостом для костра, а Эвиан раздраженно пошел в другую. Они в молчании разожгли огонь, так же молча разделили между собой скудный ужин. После барон нарвал травы и принялся плести себе подобие сандалий, которые носят храмовые служители.

Князь задумчиво смотрел на огонь, изредка подкидывая принесенные ветки. Потом поднял глаза на озеро, о чем-то подумал, поднялся и направился к ближайшему густому кустарнику. Срубил длинную ветку, заострил с одного конца, скинул сапоги и пошел к воде.

Ивон, не оставляя своего занятия, со скептическим любопытством смотрел, как он пытается выследить в воде рыбу. Князь несколько раз безрезультатно ударил в воду острогой. Барон продолжал плетение, изредка бросая взгляды на озеро. Рыбалка у Эвиана явно не задалась, он раз за разом бил острогой по воде, но добычи так и не было. Постепенно он отдалился от берега настолько, что вода поднялась ему по грудь. Ивон не заметил, как получилось, что князь ушел под воду с головой. Сперва он подумал, что князь просто оступился, но на месте его исчезновения вода взбурлила, вдруг показался огромный рыбий хвост и забился, взметая водопад брызг. На мгновение вынырнул Эвиан, судорожно хватая воздух ртом, но две пары рук снова утащили его под воду.

Не раздумывая, Ивон вскочил, бежать на помощь. Он вдруг вспомнил, как еще мальчишкой слушал сказки, сидя в людской. И голос старой Урсулы зазвучал в его памяти, нашептывая, что нет ничего страшнее для речных дев, чем обычное железо. Боятся они его больше, чем человек огня.

Барон подхватил лежавший возле костра меч и бросился в воду. Он мельком удивился тому, насколько светла эта ночь. Дно озера сияло, будто под водой взошла луна. В волшебном и призрачном этом свете Ивон отчетливо увидел, как Эвиан отбивается от русалок, пытаясь всплыть, но речные девы оттаскивают его от поверхности, перебрасывая друг другу, не отпуская.

Увлеченные своей жестокой игрой с князем, они не сразу заметили Ивона, спешащего на выручку, но увидев — разделились. Одна осталась придерживать почти утонувшего Эвиана, вторая поплыла к барону. Увидев в его руке меч, она на секунду остановилась, но быстро выхватив костяной шип, висевший в чехле на шее, решительно напала на Ивона. Русалка не учла того, что земное оружие было намного длиннее. Барон сумел достать русалку первым. И едва железо коснулось бледно-зеленой кожи подводной обитательницы, та моментально покрылась зелеными язвами. Она закричала от боли и этот крик сильно ударил по ушам. Ивон на мгновение растерялся, а когда пришел в себя, увидел безвольно опускающегося на дно Эвиана и разъяренную бестию, плывущую прямо на него. Она хищно скалилась острыми, похожими на иглы зубами, а рыбьи глаза от гнева налились темной зеленью.

Воздух в легких барона заканчивался. Он наугад метнул меч в приближающуюся нечисть и из последних сил нырнул за князем. Наверное, он попал — по ушам ударил предсмертный крик.

Он не помнил, как сумел подняться на поверхность. Глоток воздуха вернул способность хоть немного соображать. Перехватив Эвиана так, чтобы его голова держалась над водой, медленно погреб к берегу. Ему казалось, что еще немного — и русалки догонят их, утащат за собой, чтобы сделать из них подводных мертвых слуг.

Шатаясь и падая на каждом шагу, он выполз из воды сам и выволок князя, бледного до синевы, не подающего никаких признаков жизни. Ивон с трудом перегнул безвольное тело через колено вниз головой — изо рта князя потекла вода, которой он наглотался в озере. Барон принялся бить его по спине, выгоняя жидкость из легких. Он бил и тряс его, пока Эвиан не закашлялся и не прохрипел:

— Еще раз ударишь — убью…

Ивон облегченно вздохнул, отпустил его и растянулся на траве.

— Нужно было тебя русалкам отдать, мне бы сапоги остались, — пробормотал он.

Князь рассмеялся сквозь кашель. Барон нахмурился, но не выдержал, фыркнул, и тоже громко захохотал. Отсмеявшись, они еще какое-то время лежали на траве у погасшего костра. Эвиан первым поднялся на ноги и, протянув руку, спросил:

— Мир?

Барон ответил на рукопожатие и тоже поднялся.

— Нужно в лес уйти, подальше от воды. Меч-то я утопил. Вспомнил, что ребенком еще слышал, что русалки железа боятся, вот и взял его, когда за тобой нырял, — пояснил Ивон.

— И как, боятся? Проверил?

— Проверил.

Эвиан вытащил из мешка небольшой нож.

— Это теперь все оружие на нас двоих. Ладно, хоть воды набрали да напились вволю. Пошли отсюда!

Они быстро собрали свои нехитрые пожитки и в сгущающихся сумерках направились к лесу. Под деревьями царила непроглядная тьма, поэтому далеко заходить они не стали. Едва озеро скрылось из виду — нашли место поуютнее и остановились на ночлег.

Вскоре Ивона начало знобить, он с трудом помог собрать веток