Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, четверо полицейских и прокурор. Что нам о них известно?
— Прокурор Экстрём, сорок два года. Считается восходящей звездой. Работал следователем в министерстве юстиции, вел несколько громких дел. Усерден. Заботится о пиаре. Карьерист.
— Социал-демократ? — спросил Гульберг.
— Вероятно. Но не из числа активных.
— Бублански, стало быть, руководит расследованием. Я видел его по телевизору на пресс-конференции. Выступать перед камерами он, похоже, не любит.
— Ему пятьдесят два года, и у него прекрасный послужной список, однако он имеет репутацию человека строптивого. Еврей, и довольно ортодоксальный.
— А эта женщина… она кто такая?
— Соня Мудиг. Замужем, тридцать девять лет, имеет двоих детей. Карьеру сделала достаточно быстро. Я разговаривал с Петером Телеборьяном, и тот считает ее эмоциональной. Она все ставила под сомнение.
— О'кей.
— Курт Свенссон — крутой парень. Тридцать восемь лет. Изначально работал в отделе по борьбе с организованной преступностью и наделал шума года два назад, застрелив хулигана. Был оправдан по всем пунктам расследования. Кстати, именно его Бублански посылал арестовывать Гуннара Бьёрка.
— Понятно. Случай с убийством следует запомнить. Если потребуется поставить под сомнение действия группы Бублански, мы всегда сможем зацепиться за этого Свенссона как за профнепригодного полицейского. Полагаю, у нас сохранились соответствующие контакты в СМИ… А последний парень?
— Йеркер Хольмберг. Пятьдесят пять лет. Он из Онгерманланда и на самом деле является специалистом по обследованию места преступления. Года два назад ему предлагали пройти обучение, чтобы стать комиссаром, но он отказался. Его, похоже, вполне устраивает теперешняя работа.
— Кто-нибудь из них занимается политической деятельностью?
— Нет. Отец Хольмберга был в семидесятых годах муниципальным советником от Партии центра.
— Хм. Группа кажется довольно скромной. Напрашивается мысль, что она достаточно сплоченная. Можем ли мы их как-нибудь изолировать?
— В этом деле замешан еще пятый полицейский, — сказал Нюстрём. — Ханс Фасте, сорок семь лет. Мне удалось узнать, что между Фасте и Бублански возникли серьезные разногласия — настолько серьезные, что Фасте взял больничный.
— Что нам о нем известно?
— Собирая сведения, я наткнулся на очень разную реакцию. У него длинный послужной список и полное отсутствие серьезных нареканий в протоколе. Профессионал. Но иметь с ним дело трудно. Похоже, что он поссорился с Бублански из-за Лисбет Саландер.
— Как?
— Кажется, Фасте купился на историю о лесбийской банде сатанисток, о которой писали газеты. Он явно терпеть не может Саландер и сам факт ее существования считает личным оскорблением. По всей видимости, именно он стоит за половиной слухов. Я узнал от бывшего коллеги, что Фасте вообще с трудом работает вместе с женщинами.
— Любопытно, — сказал Гульберг и немного поразмыслил, потом продолжал: — Поскольку газеты уже писали о лесбийской банде, возможно, стоит развить эту линию. Доверия к Саландер это, пожалуй, не прибавит.
— Проблемой ведь являются полицейские, читавшие расследование Бьёрка. Можем мы их как-нибудь изолировать? — спросил Сандберг.
Ваденшё закурил новую сигариллу.
— Предварительным следствием руководит Экстрём…
— Но заправляет всем Бублански, — сказал Нюстрём.
— Да, но он не может действовать наперекор административным решениям. — У Ваденшё сделался задумчивый вид. Он посмотрел на Гульберга. — У вас больше опыта, чем у меня, но у всей этой истории столько нитей и ответвлений… Мне думается, что было бы разумным отсечь Бублански и Мудиг от Саландер.
— Отлично, Ваденшё, — сказал Гульберг. — Именно так мы и поступим. Бублански руководит расследованием убийства Бьюрмана и той пары из Энскеде. Саландер в этом контексте больше не актуальна. Теперь речь идет о том немце, Нидермане. Значит, Бублански с его командой надо сконцентрироваться на поисках Нидермана.
— О'кей.
— Саландер их больше не касается. Кроме того, имеется расследование событий в Нюкварне… там ведь три старых убийства и есть связь с Нидерманом. Расследованием пока занимается Сёдертелье, но эти два дела следует объединить. Значит, на некоторое время у Бублански руки будут заняты. Кто знает… может, ему удастся поймать этого Нидермана.
— Хм.
— А этот Фасте… можно ли вернуть его на работу? Он кажется подходящим человеком для проверки подозрений в отношении Саландер.
— Я понимаю вашу мысль, — сказал Ваденшё. — Следовательно, надо заставить Экстрёма разделить эти два дела. Однако это предполагает, что мы можем влиять на Экстрёма.
— Тут особых проблем возникнуть вроде бы не должно, — ответил Гульберг, покосившись на Нюстрёма.
Тот кивнул:
— Экстрёма я могу взять на себя. Думаю, он только и мечтает забыть обо всем, что касается Залаченко. Он отдал отчет Бьёрка по первому же требованию ГПУ/Без и уже заявил, что, разумеется, будет неукоснительно соблюдать все инструкции, связанные с государственной безопасностью.
— Что ты собираешься предпринять? — с подозрением спросил Ваденшё.
— Дайте мне разработать сценарий, — ответил Нюстрём. — Полагаю, мы просто-напросто аккуратно объясним ему, как он должен действовать, если не хочет, чтобы его карьера резко оборвалась.
— Серьезную проблему представляет третья часть, — сказал Гульберг. — Полиция ведь обнаружила расследование Бьёрка не собственноручно… она получила его от какого-то журналиста. А СМИ, как вы все понимаете, в нашем случае — это проблема. «Миллениум».
Нюстрём открыл свой блокнот.
— Микаэль Блумквист, — произнес он.
Все сидевшие за столом слышали о деле крупного афериста Ханса Эрика Веннерстрёма, и имя Микаэля Блумквиста было им знакомо.
— Даг Свенссон — журналист, которого убили, работал в «Миллениуме». Он собирал материал о траффикинге и в результате вышел на Залаченко. Труп Свенссона обнаружил именно Микаэль Блумквист. Кроме того, он знаком с Лисбет Саландер и все время верил в ее невиновность.
— Откуда, черт возьми, он может знать дочь Залаченко… это кажется слишком невероятной случайностью.
— Мы не думаем, что это случайность, — сказал Ваденшё. — А считаем, что Саландер является чем-то вроде связующего звена между всеми ними. Каким именно образом, нам пока неясно, но это единственное разумное предположение.
Гульберг молча начертил у себя в блокноте несколько концентрических окружностей, потом наконец поднял взгляд.
— Мне необходимо немного над этим поразмыслить. Пойду прогуляюсь. Встретимся снова через час.
Прогулка заняла у Гульберга не час, как он оговорил, а почти четыре часа. Погуляв минут десять, он нашел кафе, где подавали кофе во множестве самых невероятных видов, заказал чашку самого обычного черного кофе и уселся за угловой столик возле входа. Он напряженно думал, пытаясь разобраться в разных аспектах проблемы, и периодически записывал отдельные слова в ежедневник.
Через полтора часа у него начал вырисовываться план.
Назвать хорошим план было нельзя, но, перебрав все возможности, Гульберг пришел к выводу, что проблема требует принятия решительных мер.
Людские ресурсы, к счастью, имелись, и план был выполним.
Гульберг поднялся, нашел телефон-автомат и позвонил Ваденшё.
— Нам придется еще немного отложить встречу, — сообщил он. — Мне необходимо сделать одно дело. Мы можем собраться в четырнадцать ноль-ноль?
Затем Гульберг дошел до площади Стуреплан и остановил такси. Вообще-то скудная пенсия госслужащего не позволяла ему так роскошествовать, но, с другой стороны, он пребывал в том возрасте, когда уже не имело смысла копить деньги на какие-нибудь безумства. Шоферу он назвал адрес в районе Бромма.
Когда через некоторое время его высадили по указанному адресу, он прошел пешком квартал в южную сторону и позвонил в дверь небольшого частного дома. Ему открыла женщина лет сорока.
— Добрый день. Мне нужен Фредрик Клинтон.
— Кто его спрашивает?
— Старый коллега.
Женщина кивнула и проводила его в гостиную, где медленно поднимался с дивана Фредрик Клинтон. Ему было всего шестьдесят восемь лет, но выглядел он значительно старше — сказался диабет и проблемы с сосудами.
— Гульберг, — удивленно произнес Клинтон.
Два старых шпиона долго рассматривали друг друга, потом крепко обнялись.
— Я уже не думал, что когда-нибудь тебя снова увижу, — сказал Клинтон. — Полагаю, тебя выманило вот это.
Он указал на первую страницу вечерней газеты с фотографией Рональда Нидермана и заголовком «Убийцу полицейского ищут в Дании».
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Гульберг.
- РОССИЯ: СТРАТЕГИЯ СИЛЫ - Сергей Трухтин - Политический детектив
- Мудрость палача - Чингиз Абдуллаев - Политический детектив
- Забытое убийство - Марианна Сорвина - Политический детектив
- Псы войны - Фредерик Форсайт - Политический детектив
- Белый Север. 1918 - Яна Каляева - Исторические приключения / Прочее / Политический детектив
- Белый Север. 1918 (СИ) - Каляева Яна - Политический детектив
- Застава «Турий Рог» - Юрий Борисович Ильинский - Политический детектив / О войне / Повести
- Политика государства - Алексей Владимирович Шелегин - Боевик / Политический детектив
- Заговор в начале эры - Чингиз Абдуллаев - Политический детектив
- Сатана-18 - Александр Алим Богданов - Боевик / Политический детектив / Прочее