Страстная ночь в зоопарке - Дарья Донцова

Из трубки донеслось:

– От белка у Толечки начинается насморк, а горох вызывает у него вздутие живота! От картошки изжога, макароны Толя просто ненавидит.

Я заскрипела зубами, но спросила:

– Что же он предпочитает на ужин?

– Легкий салатик из омара и спаржи, – ответила Рая.

– Вот его я и приготовила! – тут же подхватила я.

Теперь понятно, по какой причине Раиса испытывает постоянные материальные трудности! Омар очень дорогой морепродукт, да и спаржа в декабре не самое дешевое удовольствие.

– Спасибо, – всхлипнула Раечка, – огромное! Завтра попрошусь домой! Толечка один сильно тоскует! А сейчас посплю немного! Устала что-то!

Я засунула трубку в карман и взглянула на Юру, тот укоризненно покачал головой:

– Ай, молодец! Зачем наплела небылиц?

Я принялась оправдываться:

– Сейчас ночь, если Рая услышит, что Анатолия не нашли, она заработает инфаркт. Пусть уж спокойно отдохнет, а утром ей осторожно сообщат правду.

– М-да, – крякнул Юра.

Я прищурилась:

– Ты бы мог ей сейчас сказать: Анатолия в старом домике нет, но мы нашли на берегу его перчатку?

Шумаков нахмурился, и тут мой телефон снова ожил. На этот раз звонил Вальтер. Похоже, жители Бургштайна поголовно страдают бессонницей.

– Ты где? – безо всякого приветствия спросил главный местный полицейский.

– На берегу Мельфлуса, – ответила я.

– Мне только что звонила Раиса, – сказал он, – сообщила радостную новость: нужно прекратить поиски Анатолия, он дома. Ты его нашла? В каком состоянии? Математик нелюдим, он ненавидит всех и вся, думаю, его необходимо показать врачу. Вот только гений не впустит в дом доктора.

– Я соврала Рае, – перебила я Вальтера, – ее мужа нет дома.

– И куда он подевался? – поразился Шерлок Холмс из Бургштайна.

Я жалобно посмотрела на Юру, тот взял у меня мобильный и сказал:

– Это майор Шумаков, сейчас введу вас в курс дела. Виола хотела, как лучше, а получилось, как всегда!

Утром я неожиданно проснулась около восьми. До кровати мне удалось добраться в районе четырех, и я планировала не вылезать из-под одеяла до полудня. Но надо же, в семь сорок пять глаза раскрылись, сон улетучился. Я живо умылась и пошла по коридору в комнату, из которой раздавались голоса. За длинным столом сидели Борис, Нуди, Надя и Зина.

– Доброе утро, – сказал брат Оли. – Вилка, вы будете кофе или какао?

– Чай, если можно, – попросила я.

Борис встал.

– Не беспокойтесь, – быстро сказала я, – сама справлюсь.

Боря поморщился:

– Некстати Рая заболела, у нас осталась одна домработница, совсем неопытная девушка, поэтому завтрак сегодня…

– Отвратительный, – перебил его Нуди, – круассаны холодные, сливочное масло подтаяло, омлет похож на блин, кофе растворимый!

Мне захотелось пнуть Нуди ногой. Зина растерянно заморгала, а Надя сердито воскликнула:

– Тебе не кажется, что в первый день после смерти Роберта нужно проявить снисходительность к хозяйке, которая неожиданно стала вдовой?

Критик уперся ладонями в стол, он явно собрался произнести спич, но мне его не удалось услышать: в кармане зазвонил мобильный. Я быстро вышла в коридор и прижала трубку к уху:

– Милый, ты уже в самолете?

– Прошел пограничный контроль, – сообщил Шумаков, – шляюсь по дьюти-фри, прикупил пару бутылок хорошего коньяка, думаю взять Леньке в подарок блок сигарет.

– Спасибо тебе, – тихо сказала я, – мало найдется мужчин, которые примчатся за границу, чтобы устроить своей девушке романтический вечер.

– Страстная ночь в зоопарке не удалась, – вздохнул Юра.

– Ну почему же, – захихикала я, – мы весьма сексуально падали с кровати на пол! А мыши? Давно я так не веселилась. Никогда ни один мужчина не совершал ради меня такого поступка! Примчаться на сутки из Москвы! Юра, это самое лучшее приключение в моей жизни. Я совершенно счастлива. На мой взгляд, страстная ночь в зоопарке была просто супер!

– Да ладно, – смутился Шумаков, – некоторые мужики любимым бриллианты с голову лошади дарят, покупают замки во Франции или Шотландии!

– Ну и что потом делать с каменюкой? – засмеялась я. – Таскать булыжник на пальце тяжело. И дворец за границей мне ни к чему, неохота шляться по комнатам в одиночестве! Ой, вспомнила смешную историю. Не так давно моя подруга Вера Зареченская нанялась в Эдинбурге работать привидением.

– Кем? – уже веселым голосом отозвался Шумаков.

Я обрадовалась и, желая закрепить хорошее настроение Юры, затараторила:

– В Великобритании каждый замок обязан иметь призрака, иначе это не родовое гнездо, а ерунда. Содержать огромное сооружение очень дорого, поэтому владельцы выкручиваются, как умеют. В большинстве случаев набирают деньги на текущий ремонт за счет туристов, устраивают экскурсии, привлекают побольше посетителей. Вере предложили изображать умершую в двенадцатом веке графиню. Зареченская отлично владеет английским, она историк по образованию, работала в архиве, но два года назад архив закрыли, и предложение бряцать цепями за фунты стерлингов пришлось весьма кстати. Верка прилетела в Эдинбург, получила костюм, затвердила свою роль, наложила грим и, как предписывалось, пошла по коридору, выкрикивая:

– О! Я несчастная, убитая злым мужем графиня!

Первой по дороге ей попалась маленькая девочка, лет восьми-девяти. Верке не хотелось пугать ребенка до обморока, но контракт жестокая вещь: нарушишь его условия – договор расторгнут, и прощайте, денежки. Пришлось Зареченской размахивать руками и исполнять песню про супруга-убийцу.

Школьница вежливо ее выслушала, а потом спросила:

– Вы кто?

– Неужели не поняла? – расстроилась Вера, ей показалось, что она замечательно исполнила свою роль. – Фамильное привидение! Несчастная женщина, умерла семьсот лет назад и с той поры брожу по замку в поисках покоя!

– Так долго! – впечатлилась девочка. – Ну, тогда вы точно знаете, где здесь комната с беспроводным Интернетом. Покажите, пожалуйста, туда дорогу.

Юра засмеялся, у меня отлегло на душе. Надеюсь, теперь Шумаков сядет в авиалайнер с хорошим настроением. Может, еще раз сказать ему, что я не имею экзотическо-эротических фантазий, не мечтаю ни о ванне из шампанского, ни о взбитых сливках, размазанных по телу, а вот его желание меня порадовать, сделать мне сюрприз, дорогого стоит.

– Я подумал тут над ситуацией, о которой ты мне рассказала вчера, – продолжил Шумаков, – я имею в виду скоропостижную смерть Роберта, и согласен с Вальтером, Волков из последних сил стремился в «Шпикачку», он нес туда пластиковую карту с миллионом долларов на счету. Похоже, в ресторане сидел человек, с которым Роберт был знаком.

– Волкова знал весь Бургштайн, – пробормотала я. – Они с Олей и Борисом владельцы, как принято говорить в России, градообразующего предприятия, меценаты, покровители эмигрантов-соотечественников, помогают каждому россиянину.

– Я о другом, – не согласился Юра, – человек в «Шпикачке» очень близок Роберту. Вероятно, это его любовница!

– Ну уж нет, – усомнилась я, – все говорят о необычайной любви, которую Оля и Робби пронесли через годы и тяжелые испытания.

– Кто говорит, уточни, – потребовал Шумаков.

– Все, – ответила я, – ну… Раиса… разные люди.

– Можно обожать жену и иметь связь на стороне, – парировал Юра.

– Среди сотрудниц «Шпикачки» нет Федосеевой Арины Владимировны, – вздохнула я.

– Вероятно, это имя вымышленное, – продолжал Юра, – надо потолковать со служащими. Кто-нибудь непременно проговорится, главное, не проморгать кончик ниточки, а ухватиться за него. Знаешь, что мне пришло в голову?

– Боюсь даже предположить, – ответила я.

– Аптека! – воскликнул Юра. – Та, куда Волков забрел в поисках лекарства. Она вроде расположена в паре кварталов от трактира?

– Да, – согласилась я, – ну и что?

Из мобильника послышалось шуршание, затем вновь прорезался голос Юры:

– У меня в самолете всегда случаются две неприятности: начинает зверски болеть голова, а в глазах появляется ощущение песка под веками.

– Надо брать с собой цитрамон и увлажняющие глазные капли, – посоветовала я.

– Я так и поступил, – продолжал Юра, – но пузырек с пипеткой отобрали, в нем оказалось сто двадцать миллилитров, а не сто, разрешенных к провозу, болеутоляющее я забыл дома. Но не в этом суть. Главное, что, очутившись в Бургштайне, я первым делом ринулся в аптеку, где попросил необходимое лекарство. Ан нет! Провизор отказала, потребовала рецепт от врача. Я возмутился:

– Речь идет о простом болеутоляющем и обычном растворе, которым многие пользуются.

– Нет, – уперлась фармацевт, – я не имею права продавать медикаменты без рецепта.

Я начал ее упрашивать, жаловался на плохое самочувствие, но с таким же успехом мог бы обратиться к мраморной статуе, а провизор твердила: