Аллен Даллес - Георгий Иосифович Чернявский

положение.

В любом случае с созданием швейцарского опорного разведывательного пункта следовало торопиться. 2 ноября 1942 года Даллес из нью-йоркского аэропорта вылетел в Лиссабон — единственный центр на старом континенте, сравнительно близкий к Швейцарии, с которым поддерживалась регулярная воздушная связь. Он рассчитывал в течение двух суток добраться до Берна. Однако в дороге произошла двухдневная задержка в связи с погодными условиями. Самолёт совершил посадку на Азорских островах и только после прекращения ненастья возобновил полёт. Затем оказалось, что португальские и испанские железные дороги, по которым предстояло двигаться дальше, работают с большими перебоями. Поезда простаивали на промежуточных станциях по много часов. С большим трудом Аллен добрался до Барселоны, а оттуда уже в несколько более благоприятных условиях перебрался в Южную Францию, входившую в неоккупированную зону. Наконец 8 ноября он оказался во французском поезде, следовавшем в швейцарскую столицу. Почти тотчас же после того, как он очутился в вагоне, случайный спутник произнёс: «Слышали новость? Американцы и британцы высадились в Северной Африке»160.

В своих воспоминаниях о пребывании в Швейцарии и о переговорах, которые он там проводил, Даллес откровенно писал, что он мог надеяться лишь на удачу. Он был уже опытным разведчиком в смысле умения устанавливать весьма полезные контакты, входить в доверие, получать необходимую информацию. Но он не был шпионом в техническом смысле слова и опасался, что в создавшихся чрезвычайных условиях вишистская полиция, а возможно, и германские спецслужбы могут устроить в поезде тщательный обыск. Между тем у него были финансовые документы на получение 1 миллиона долларов, наличие которых он никак не смог бы объяснить при обыске, и даже, как он выражался, «некоторые эзотерические устройства для шпионажа». Что именно он подразумевал под этими устройствами, Даллес не объяснял. Скорее всего это был вымысел для красного словца. Но и миллионного чека было достаточно, чтобы попасть под подозрение и оказаться в лагере для интернированных. Аллен подумывал даже, не следует ли ему выйти на ближайшей станции, а затем предпринять усилия, чтобы установить связь с участниками французского движения Сопротивления для возвращения на родину.

Но всё же он в конце концов решил попытаться пересечь границу. На последней остановке перед ней в городе Анмасе все пассажиры покинули вагоны и предъявили паспорта французской пограничной страже, являвшейся частью жандармерии этой страны. За проверкой наблюдал человек в штатском, говоривший по-французски с явно немецким акцентом, в котором Даллес признал агента гестапо. Пограничник заявил Аллену, что поступило распоряжение задерживать всех американцев и англичан и передавать сведения о них лично маршалу Филиппу Петену, возглавлявшему режим Виши. Увидев, что француз колеблется, Аллен произнёс перед ним страстную речь, достойную, как он позже писал, великих ораторов вроде маркиза Лафайета, о том, насколько необходимо ему как можно скорее оказаться в Швейцарии по сугубо коммерческим делам. Когда немец куда-то отлучился, француз возвратил Даллесу паспорт со словами: «Мы сотрудничаем [с ними] лишь символически» и дал возможность войти в вагон перед самой отправкой поезда на Женеву. Позже Аллен узнал, что гестаповец, наблюдавший за пограничным контролем, имел привычку ровно в полдень отправляться в соседний ресторан, чтобы выпить кружку пива и закусить. «Ничто, включая высадку в Африке, не могло нарушить немецкого распорядка дня»161. Даллес был одним из последних американцев, а может быть, самым последним, которому удалось легально пересечь франко-швейцарскую границу.

После пересечения границы стало несколько спокойнее. Даллес благополучно добрался до швейцарской столицы — города Берн, который прилично знал по прежним поездкам и где у него были знакомые. Он прежде всего обратился к австрийскому юристу (имя его он не называл), ставшему после аннексии Австрии подданным рейха, который, по косвенным данным, не являлся ярым нацистом. Тот помог Даллесу найти жильё в старом центре Берна, соответствующее положению американского бизнесмена, стоявшему вне политики. На улице Херренгассе в доме под номером 23 с прекрасным видом на Швейцарские Альпы обосновался резидент американской разведки, который уже 10 ноября, через два дня после прибытия, смог дать закодированную телеграмму своему руководству о благополучном достижении конечного пункта162.

Через годы с оттенком юмора Даллес рассказывал, что важным преимуществом этого жилья было то, что из него был запасный выход. Разумеется, никакой «чёрный ход» не спас бы Аллена, если бы германские секретные службы решили, что он представляет серьёзную опасность для рейха. Этого, однако, не произошло. Швейцарская резидентура продолжала деятельность до самого окончания войны в Европе. Можно быть уверенным, что в высших нацистских кругах, в частности в разведывательном и контрразведывательном ведомствах, знали о том, что А. Даллес является агентом американской разведки. Но его не трогали, рассчитывая при необходимости использовать толи в интересах рейха, то ли для установления контактов с американцами. Собственно говоря, именно последнее и произошло, правда, значительно позже.

Контакты и акции резидентуры

Фактическое «разоблачение» миссии Даллеса произошло почти сразу после его прибытия. Он вспоминал: «Я находился в Швейцарии всего лишь несколько недель, когда одна из наиболее респектабельных и широко циркулировавших газет, взбудораженная необычными обстоятельствами моего въезда, опубликовала статью, описывавшую меня как “личного представителя президента Рузвельта” с заданием “особого рода”. Это лестное определение, при всей его неопределённости, было широко распространено, и если бы я захотел что-либо сделать по этому поводу, я мог бы сделать очень мало. Разумеется, это влекло к дверям моего дома разных носителей информации, добровольцев и авантюристов разного рода, шпионов-профессионалов и любителей, хороших и плохих. Оперативный принцип Донована состоял в том, что его ответственные представители не должны были пытаться уходить в глубокое подполье, имея в виду разумное суждение, что это окажется тщетным, что “лучше дать людям знать, что занимаешься разведкой, и рассказать, как тебя найти”. Добровольная услуга швейцарской газеты воплотила данный принцип в жизнь в кратчайшие сроки, хотя и не совсем на тех условиях, которые мне нравились»163.

В другой работе Даллес писал по тому же поводу: «В мою сеть стали стаями слетаться осведомители: некоторые из них, правда, страдали известными странностями, но были среди них и чрезвычайно ценные субъекты. Если бы я в достаточной мере не умел отделять зёрна от плевел, то был бы непригоден для выполняемой мною работы»164. Это, разумеется, не был универсальный принцип разведывательной службы. В большинстве случаев шпионы действительно находятся в глубоком подполье. Но при данных конкретных обстоятельствах деятельности американской резидентуры в нейтральной европейской стране позиция Донована, которую, разумеется, разделял Даллес, была наиболее благоприятным вариантом поведения.

Официально Даллес вскоре стал числиться советником посла США в Швейцарии. Однако в посольстве он