Жена тёмного князя (СИ) - Алёна Цветкова

накопала вдоль ручья.

Тем не менее с огромным трудом и нечеловеческими усилиями, мне удалось устроить «омут». Через несколько дней, когда яма наполнилась водой, а муть успокоилась и осела, я попробовала набрать и вскипятить воду. Вода немного попахивала тиной, но мой желудок принял ее довольно благосклонно. По крайней мере обошлось без отравления.

Все эти дни мы так и питались рогозной кашей и рыбой. К счастью, моя верша работала исправно, поставляя гораздо больше рыбы, чем мы могли съесть. Вернее я… Борис почти всегда отказывался от еды. И мне удавалось впихнуть в него не больше пару ложек в каждый прием пищи.

Все остатки пойманной рыбы я разделывала, и складывала на хранение в хладник только филе. Оно отлично замерзало и хранилось. По крайней мере в таком виде зомби-рыба не пыталась сбежать. А то первый мой улов, который я сложила на лед, за ночь уполз из пещеры, оставив меня без завтрака. Мне до сих пор было обидно.

Работать приходилось очень много. Я просыпалась с рассветом и падала на кучу прутьев, заменявших нам с Борисом постель уже далеко за полночь. Но теперь мои планы не казались мне невозможными, ведь рядом со мной был человек, которого я любила. И ради которого я была готова на многое.

И только одно вызывало во мне тревогу. Состояние Бориса никак не менялось. Как будто бы замерло. Краснота на покалеченной ноге оставалась на прежнем уровне, не становилась ни ярче, ни бледнее. А рана, которую я регулярно перевязывала, хотя и выглядела чистой, без гноя, совсем не затягивалась. Это было странно и совсем не правильно. Создавалось впечатление, будто бы она тоже застыла в том состоянии, в котором была изначально.

Сначала я очень сильно переживала из-за того, что нет никаких улучшений, а потом решила, что все не так плохо. Главное, и ухудшений никаких нет. Я слишком мало понимала в механике магического лечения. Может быть магия накапливается-накапливается. А потом бац! И человек становится внезапно здоровым.

Я пыталась расспросить Бориса в то короткое время, когда он приходил в себя, но он только улыбался и ничего не говорил. Возможно, у него просто не было сил. Ел он очень мало, хотя внешне никакого истощения я не заметила.

В общем, все было настолько странно, что я прекратила попытки проанализировать ситуацию и просто радовалась, что он все еще жив.

В тот день, когда все изменилось, я заготавливала жердей для нашего дома. Их нужно было так много, что я посвящала этому каждый третий день. Погода выдалась довольно жаркая, хотя с начала весны прошло слишком мало времени, для наступления лета. Я уже давно ходила без куртки и штанов, используя в качестве одежды плотные нижние юбки и рубашки Бориса. Все равно здесь меня никто не видел. На ногах я носила домашние тапки, подвязывая их к ногам, чтобы не слетали, кусками бечевки. Не самый презентабельный вид, но выбирать не приходилось, мои бальные платья не годились для работы, костюмы Бориса были слишком велика, а времени, чтобы ее ушить у меня не хватало, а одежда, которую он нашел в пещере была слишком теплой. У посторонних людей мой наряд, конечно же, вызвал бы снисходительную улыбку. Но меня никто не видел.

Я обшарила всю округу, никаких признаков, что вокруг есть хотя бы одна человеческая душа, не было. Даже Пределы, которые раньше были вроде прозрачного марева, искажающего предметы на той стороне, превратились в густые туманные завесы, которые не мог разогнать самый сильный ветер.

К обеду я уработалась так, что чуть не заснула у костра, пока готовила нашу неизменную кашу. Я клевала носом, сидя в тени нашего дерева. Жара сегодня была просто невыносимой. В моем искусственном омуте вода стала теплой, как парное молоко. И, даже окунувшись после работы, чтобы смыть пот и грязь, я совсем не освежилась.

Пузика рядом со мной тоже не было. Псиц страшно не любил жару и в последнее время предпочитал прятаться днем в пещере, там где темно и прохладно, а на охоту ходить ночью. Он как-то резко вырос, в один момент превратившись из крошечного щенка в длинноногого и несуразного подростка.

— Гур! — громкий крик незнакомой птицы, раздавшись прямо надо мной, заставил вздрогнуть. Я открыла глаза и посмотрела наверх, стараясь увидеть, кто же это так кричит. — Гур! Гур!

Большая птица, похожа на длинношеюю ворону-переростка сидела на ветке и внимательно смотрела на меня красным глазом. Я каким-то шестым чувством поняла, эта не-живая тварь очень опасна. И застыла у дерева, стараясь не двигаться, и даже не дышать.

— Гур! — закричала она снова и тяжело махая крыльями спустилась с дерева и села на землю в трех-четырех метрах от меня. — Гур! Гур! Гур! — заорала она громким, трубным голосом, от которого у меня зазвенело в ушах.

Она склонила голову и пристально уставилась на меня. Я ощутила себя добычей. За все это время я ни разу не встречала здесь ни одного животного, и ни одной птицы, которая могла бы угрожать мне.

Кроме псица, все остальные не-живые звери, были не крупнее мышки-полевки. И ни разу не рискнула напасть на меня. Птицы, которых в ветвях деревьев водилось великое множество, и которые щебетали точно так же, как обычные птицы в нашем мире, были не крупнее воробья, и тоже никак меня не донимали. Иногда подворовывали рыбью требуху, которую я использовала в качестве приманки в своих вершах, которых было уже две. И все.

— Гур! — снова крикнула птица во все горло и, подпрыгнув, приблизилась ко мне, сокращая расстояние. Еще несколько прыжков и эта тварь окажется совсем рядом, поняла я. Надо было что-то делать.

Я осторожно и очень медленно подвинула руку в сторону и схватила нож, которым только что разделывала рыбу. Не самое лучшее оружие, но топор я оставила на той делянке, где рубила жерди. Не хотела таскать его туда-сюда. И только теперь я поняла, как опрометчиво поступила.

Можно было еще воспользоваться горящей веткой, но костерок уже почти прогорел, готовить я предпочитала не на открытом огне, а на углях, чтобы не спалить кашу до черноты.

— Гур! — птица подпрыгнула снова, сокращая расстояние до пару шагов. Теперь я чувствовала даже ее запах. Очень неприятный, похожий на смесь мускуса и мокрой шерсти.

— Пошла вон, тварь! — заорала я, не выдержав напряжения и, вскочив на ноги, замахнулась столовым ножом на птицу. — Кыш! — пнула я ногой в ее сторону, словно прогоняя курицу, мешавшуюся под ногами. Он рывка с ноги