Журнал Наш Современник №7 (2001) - Журнал Наш Современник

— необратимая утрата государством способности планировать и руководить развитием технологий.

Таким образом, Россия в ее сегодняшнем и завтрашнем состоянии гарантированно не способна к развитию технологий; она может лишь использовать технологическое наследство Советского Союза, сконцентрированное и доработанное коммерческими структурами. Роль государства сужается в этих условиях до простой защиты от внеэкономических воздействий, что вполне соответствует даже его сегодняшним возможностям.

13. В настоящее время человечество стоит на пороге качественно нового и потому неведомого периода своего развития. С одной стороны, заканчивается эпоха изменения природы: антропогенная нагрузка приблизилась к объективному пределу, и человек начинает решать проблему приспособлением себя к окружающей среде. С другой — технологии вырвутся из-под общественного контроля, как при переходе от феодализма к капитализму, неся на плечах уже не просто новые общественные отношения, но и новый облик всего человечества.

Принадлежность “закрывающих” технологий России вселяет оптимизм, — но вновь навьючивает на нас сброшенную при распаде державы ответственность за судьбу мира.

14. То, что для слабого и глупого является проблемой, для сильного и умного становится возможностью. Сегодня в силу объективных причин глобализация является проблемой для России. Из этого следует только один вывод: нам пора исправляться.

В.Кожинов • Глобализация политическая, а не экономическая (Наш современник N7 2001)

вадим Кожинов

 

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ,

А НЕ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ

Ясно, что так называемая глобализация — закономерное, даже неизбежное следствие мирового прогресса. Другое дело, что преобладающее большинство людей безосновательно понимает прогресс не как развитие вообще, но как развитие от “худшего” к “лучшему”, более совершенному и т.п. (именно так определяется значение слова “прогресс” в словарях). Между тем беспристрастное осмысление истории убеждает, что любое приобретение ведет к утрате, — притом к “равноценной” утрате.

И сегодня целый ряд хорошо информированных экспертов — в их числе и небезызвестный Сорос — предупреждает, что глобализация чревата тяжкими или даже тяжелейшими последствиями для экономики. В высшей степени показательно следующее. Поскольку одним из основных “инструментов” глобализации экономики является доллар, большинство стран Западной Европы решило противопоставить ему свою общую валюту, что явно представляет собой существеннейший “антиглобализационный” акт.

В ходе глобализации чрезвычайно возрастает роль чисто финансового капитала, мало или совсем не связанного с производством и даже способного наносить ему немалый вред. Характерно, что импорт США в последнее время на 50—60% превышает (в денежном выражении) их экспорт. Эту аномалию едва ли можно объяснить иначе, как тем, что США в значительной мере поставляют на мировой рынок не товары и услуги, а доллары.

Исходя, в частности, из этого факта, многие утверждают, что глобализацию экономики и осуществляют именно США, стремясь тем самым к полному диктату над миром. Но это спорное утверждение, ибо постоянный рост не обеспеченной товарами долларовой массы вполне может привести к крушению этой валюты, что, естественно, крайне нежелательно для США. И более правдоподобно мнение, согласно которому глобальные финансовые операции (а также махинации) — дело рук транснационального капитала, который не связан с интересами какой-нибудь страны (пусть даже большинство “транснационалов” являются гражданами США). Этот капитал в нынешних условиях способен мгновенно перемещаться в любую страну, где есть возможность получить сверхприбыль, и столь же мгновенно уходить из нее, причиняя тяжкий ущерб ее экономике.

Это не значит, что глобализация экономики не несет в себе ничего позитивного; речь идет только об ее неизбежных негативных сторонах, которые в конечном счете могут иметь самый прискорбный итог. Но, например, те или иные долгосрочные капиталовложения в экономику стран Азии и Латинской Америки вполне уместно рассматривать как спасительные, ибо после Второй мировой войны население этих континентов, пережив “демографический взрыв”, выросло более чем в три раза и уже не могло существовать на основе своей “традиционной” экономики.

Ныне многие возлагают надежды на столь же спасительные инвестиции в нашу экономику, но, как убедительнейшим образом показано в изданной в 1999 году книге А. П. Паршева “Почему Россия не Америка”, это тщетные надежды. Страны, в которые идут многомиллиардные инвестиции, расположены в тропической и субтропической зонах, где затраты и на строительство и эксплуатацию предприятий, и на жизнеобеспечение рабочей силы намного ниже, чем в России, на территории которой производственные и жилые помещения должны быть гораздо более фундаментальными и нуждаются в полугодовом или даже более длительном отоплении, работающие не могут обойтись без дорогостоящей зимней одежды и основательного питания и т. д., и т. п.

Кардинальное отличие России ясно видно на примере экспорта нефти. Почти все страны — поставщики нефти находятся в тропиках, а их месторождения — недалеко от морей и океанов; наши же главные месторождения — в весьма или очень суровом климате и за тысячи километров от морей (а сухопутная транспортировка гораздо дороже водной). В силу этого наша прибыль от экспорта нефти, в отличие от других стран, не может быть столь значительной, чтобы обеспечить интенсивное развитие экономики и повышение жизненного уровня населения. Наш экспорт — это в лучшем случае средство выживания... И уж конечно, Россия не может “на равных” войти в глобальный нефтерынок.

Кстати сказать, широко пропагандируемая сейчас версия, согласно которой СССР накануне 1991 года жил на “нефтедолларовой игле”, не соответствует действительности. Экспорт нефти, как и в других странах, обеспечивал импорт необходимых товаров. Так, в 1980 году экспорт в страны, не входившие в соцлагерь (который, в общем, был экономическим целым), составил 34,9 млрд долларов, а импорт — 32 млрд долларов. Из-за понижения цен на нефть экспорт в 1986 году снизился до 30 млрд и, соответственно, упал импорт — 29,4 млрд. Нельзя не сказать и о том, что валовой национальный продукт СССР составлял в 1986 году 799 млрд рублей, произведенный национальный доход — 587,4 млрд рублей, а доходы госбюджета — 419,5 млрд рублей, и на этом фоне экспорт, составлявший 30 млрд долларов, не может считаться чем-то чрезвычайно существенным. Ныне дело обстоит по-иному.

И другой, не менее или даже более важный аспект проблемы. В СССР была совершенно незначительная в сравнении с мировой плата за электроэнергию и энергоносители. И сегодня эта плата остается гораздо более низкой, чем на мировом рынке. При действительной интеграции России в мировую экономику сей дисбаланс, вполне понятно, должен быть ликвидирован, а это неизбежно приведет к крайне негативным или даже катастрофическим последствиям и для предприятий, и для населения, значительная часть которого и при нынешних ценах не имеет возможности оплачивать потребляемую энергию.

Можно бы привести и многие другие аргументы, но и вышеизложенное, как представляется, дает основание заключить, что России необходима мощная “защита” (конечно, глубоко взвешенная и гибкая) от глобализованной экономики. Нетрудно предвидеть, что эта постановка вопроса будет квалифицирована как “реакционная”, но и принятый рядом вполне “прогрессивных” стран Запада проект “евро” с очевидностью направлен против экономической глобализации.

Нельзя не сказать и о том, что введение евро явится актом очень существенного “вмешательства” государств в экономику. И если подобное происходит в гораздо более “благополучных” странах, чем Россия, у нас спасение экономики возможно только при самых решительных действиях государства.

Нередко приходится читать и слышать, что дореволюционная Россия, в отличие от СССР, так или иначе входила в мировой рынок, а между тем роль государства в ее экономике была не столь уж велика. Но это совершенно неосновательное сопоставление, обусловленное незнанием реального положения дел. В 1913 году сельское население России, составлявшее более 80%, а отчасти и городское, жило, по сути дела, в условиях натурального хозяйства — вне не только мирового, но и в огромной степени вне внутреннего рынка.