Баллада счастья - Патриция Гриффитс

— Кто же знает.

Девушка разделась и залезла к нему под одеяло. В комнате было холодно, но в постели очень тепло. Довольная, она вздохнула и прижалась к нему. Мэри закрыла от блаженства глаза, когда его пальцы с нежностью, чувственно принялись за уже привычное, но всегда приносящее волну новых упоительных ощущений страсти обследование ее тела, а ее руки неторопливо, ласково задвигались кругами по его мощной груди. Пол томно поцеловал свою любимую, и… холодная комната сразу превратилась в теплую… Страхи дня рассеялись как утренний туман… Эти двое растворились во времени…

Ее губы ласкали его рот, лицо, грудь.

— Ты волшебница, Мэри. Ммм, что же ты со мной делаешь, — прошептал он и лег на спину. — Иди скорей ко мне. Затеряйся во мне. Я так хочу тебя…

А следующий день принес ей множество огорчений. Нэнси пришла рано с огромными иссиня-черными кровоподтеками на руках. Мэри считала, что подруга потому проводит столько времени в театре, что чувствует себя здесь в большей безопасности, чем дома. Но, судя по всему, девушка была всюду беззащитна, и ее муж, видимо, пользовался этим…

Нэнси села за тот же столик, что вчера, и поставила перед собой поднос с чашкой дымящегося кофе и пирожным. Когда Мэри подошла к ней, та что-то писала и даже не подняла голову, чтобы взглянуть на нее.

— Ты не против, если я присоединюсь к тебе? — спросила Мэри.

Нэнси молча кивнула на соседний стул.

— Кажется, ты занята?

— Пишу стихотворение. Мне очень нравится сочинять. У меня их уже двадцать четыре.

— Как здорово!

— Для девушки, которая никогда не ходила в школу, это действительно неплохо. Я сама научилась читать и писать, поэтому там могут быть какие-нибудь ошибки.

— Стихотворение — это искусство, и грамота здесь не самое главное. О чем же ты пишешь?

— Обо всем… о деревьях с листьями, мокрыми от дождя, а потом высыхающими на солнце. О том, как птицы вьют свои гнезда. Мне в самом деле нравится наблюдать за ними, за тем, как они выращивают птенцов и оберегают их! Ты никогда не обращала внимания?

Мэри кивнула. У девушки, сидевшей рядом с ней, была тонкая, чувствительная душа, открытая для чудес и красоты Вселенной, но наряду с этим необъяснимая печаль никогда не покидала ее глаз.

— А сейчас ты тоже пишешь о природе?

— Нет, это любовное… Может быть, ты споешь песню на эти слова? Хочешь прочитать?

Мэри взяла в руки блокнот.

«Щебетанье ранних птах,Гранд-Каньон. Лишь солнце всходит,Я с молитвой на устах:Боже, пусть скорей приходитНеуемный мой старатель!

Тусклым блеском серебраНе затмить златую россыпьДвух сердец. Дай Бог, добраРудокопу. Шире поступь,Незабвенный мой старатель!»

Слезы навернулись на глаза Мэри.

— Кто он, Нэнси?

— Так… один…

— Он знает о твоем муже?

— Боже, нет, конечно! Я ни за что не соглашусь рассказать ему о муже. Мне пришлось сойтись с Вилли из-за того, что задолжала его приятелю деньги. С тех пор он очень быстро присосался как пиявка и стал утверждать, что мы женаты, потому что понял: у меня водятся деньги. И ему безразлично, как они мне достаются.

— Но тот, кому ты посвятила свое стихотворение, может быть, смог бы тебе как-то помочь, Нэнси?

Ее лицо стало мертвенно-бледным.

— Нет. Так еще хуже… Нет, я не хочу, чтобы он узнал об этом негодяе.

— Но рано или поздно ему все равно кто-нибудь доложит. Да и как ты скроешь свои синяки? Скажешь, что упала с лестницы? — Мэри придвинулась к ней. — Разреши Полу помочь тебе, Нэнси. Мой муж быстро разберется с этим мерзавцем.

Господи, что я говорю, подумала Мэри. Неужели у меня, как у Пола, пропало чувство реальности? Должно быть, страх за жизнь Нэнси толкнул ее на безрассудство. Что она имела в виду, сказав, что Пол «разберется» с ним? Убьет? Отведет к шерифу на расправу? Неужели она так свыклась с этой средой, с их мышлением?

Девушка улыбнулась.

— Твой Пол — опасный человек. Я уже думала о нем.

Пол должен помочь Нэнси, подумала Мэри. Нельзя рисковать ее жизнью. Пусть он сам решит, как отделаться от этого подонка.

10

Мэри только что сняла свой костюм и смыла грим в ванной комнате, расположенной за сценой, когда заметила, что кто-то проскользнул в боковую дверь. Игроки в покер часто пользовались этой дверью, но это был кто-то другой, ей незнакомый. В черных узких брюках, черном жакете и накидке с капюшоном на голове, человек торопливо прошел мимо игроков, даже не взглянув на них, и направился к комнате, из которой только что вышла Мэри.

Игроки, как обычно, были в таком азарте, что не замечали никого вокруг себя. Обойдя окутанные сигарным дымом фигуры, Мэри подошла поближе к незнакомцу и узнала лицо под капюшоном. Остановившись, она тихо окликнула:

— Нэнси?

Девушка посмотрела на нее с удивлением, откинула капюшон и влетела в гримерную. Мэри последовала за ней и закрыла за собой дверь.

— Почему ты в таком виде? Где ты была? Я-то думала, ты, как обычно, наверху… работаешь.

— Мне надо было ненадолго выйти, — коротко, не вдаваясь в подробности, ответила Нэнси. — Брр. Там такой дождь!

— Что-то случилось?

На лице Нэнси появилась странная улыбка.

— Все в порядке. Все очень даже хорошо.

Грусть и тоска, постоянно угнетавшие девушку, делая ее взор безжизненным, куда-то исчезли. Впервые за все время серые глаза Нэнси блестели, оживленные искорками жизни. Что-то все-таки произошло. И, видимо, очень радостное…

— Сейчас я переоденусь и поднимусь, — сказала Нэнси. — Ты уже закончила свое выступление?

— Да, ведь сейчас два часа ночи.

Нэнси сняла накидку и, свернув ее, положила под мышку.

— Надо же, не думала, что уже так поздно. Тогда до завтра.

Мэри помедлила.

— Нэнси, ведь что-то все-таки произошло.

— Я и не отрицаю этого. — Она снова улыбнулась. — Знаешь, у меня теперь есть ради чего жить.

А, подумала Мэри, она встречалась со своим возлюбленным. Она виделась с ним тайно, под покровом ночи, чтобы его приятели не заподозрили, что он общается с одной из девочек с Милфорд-стрит. Нэнси вся светится, наверное, действительно любит его.

В этот раз Пол не дожидался ее, как обычно, чтобы проводить домой. Ночь была холодной, сильный дождь барабанил по деревянной крыше навеса над тротуаром. Она торопилась, охваченная паническим страхом. Около отеля из темноты вышел Джефф Уорвик и подошел к ней. Он коснулся полей шляпы в знак приветствия и улыбнулся. Джефф был младшим среди своих братьев и самым красивым. Мэри знала, что он погибнет первым из них, и очень скоро. Она поежилась. Смерть этого юноши повлечет за собой целую серию убийств, а потом все Уорвики и Бад Марлоу навсегда покинут Сильверстаун.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});