Трагедия в трех актах - Агата Кристи

— В романах обычно фигурируют шрамы, — задумчиво проговорила мисс Уиллс.

— А чем, собственно, хуже родимое пятно?

Сэр Чарлз, казалось, был страшно доволен собой, совсем как мальчишка.

— Вся штука в том, — заявил он, — что люди, за редким исключением, ужасно безлики. Ну просто не за что зацепиться.

Мисс Уиллс вопросительно посмотрела на него.

— Возьмите, например, Беббингтона, — продолжал сэр Чарлз. — Какая у него наружность? Да никакая. Даже нечего вспомнить.

— Ну нет, у него были очень выразительные руки. Я бы сказала, руки ученого. Красивые длинные пальцы, правда, немного тронутые артритом, и на редкость изящные ногти.

— Вы необычайно наблюдательны. А впрочем, неудивительно, вы же давно его знали.

— Кого? Беббингтона?

— Ну да, он сам мне говорил. И даже место называл, не могу сейчас вспомнить какое.

Мисс Уиллс покачала головой.

— Нет. Должно быть, вы меня с кем-то путаете, — решительно сказала она. — Или мистер Беббингтон ошибся. Я его никогда прежде не встречала.

— Нет, верно, я ошибся. Подумал, может быть, в Джиллинге…

Он испытующе смотрел на мисс Уиллс. Она невозмутимо выдержала его взгляд:

— Нет.

— А вам, мисс Уиллс, не приходило в голову, что его тоже отравили?

— Я слышала, что вы с мисс Литтон Гор склонны так думать. Вернее, не столько она, сколько именно вы.

— А.., гм.., что думаете вы?

— Маловероятно.

Немного разочарованный полным равнодушием мисс Уиллс к его версии, сэр Чарлз переменил тему.

— Скажите, не упоминал ли сэр Бартоломью о миссис де Рашбриджер?

— Нет. Сколько мне помнится, нет.

— Это его пациентка, лечится у него в санатории. У нее нервное потрясение и потеря памяти.

— Об амнезии он действительно упоминал. Говорил, что можно загипнотизировать больного и вернуть ему память.

— Стало быть, говорил? Интересно, имеет ли это отношение к делу?

Сэр Чарлз задумчиво хмурился. Мисс Уиллс молчала.

— Не могли бы вы припомнить еще что-нибудь? О других гостях, например? — заговорил наконец сэр Чарлз.

Ему показалось, что мисс Уиллс немного замялась.

— Нет, — сказала она.

— О миссис Дейкерс? О капитане Дейкерсе? О мисс Сатклифф? Или о мистере Мендерсе?

Сэр Чарлз напряженно вглядывался в лицо мисс Уиллс.

Ресницы ее слегка дрогнули за стеклами пенсне. Впрочем, может быть, ему просто показалось.

— Боюсь, мне нечего больше вам сказать, сэр Чарлз.

— Ну что ж. — Он встал. — Саттертуэйт будет разочарован.

— Весьма сожалею, — чопорно произнесла мисс Уиллс.

— Мне тоже жаль, что напрасно вас обеспокоил. Вероятно, вы работали?

— Да, я писала.

— Новую пьесу?

— Да. Сказать по правде, хочу в ней вывести некоторых участников Мелфортской трагедии.

— Не боитесь, что вас обвинят в диффамации[28]?

— Нет, сэр Чарлз, люди никогда не узнают себя в литературных персонажах, — усмехнулась мисс Уиллс. — Если, конечно, как вы только что выразились, беспощадно списываешь их с натуры.

— Стало быть, вы считаете, что все мы завышаем свои достоинства и поэтому не узнаем себя, если портрет написан достаточно грубо и правдиво. Я был трижды прав, мисс Уиллс, назвав вас беспощадной.

В ответ она снова усмехнулась.

— Вам нечего бояться, сэр Чарлз. Как правило, женщины не бывают беспощадны к мужчинам. Разве уж в каком-то исключительном случае. Женщины беспощадны только друг к другу.

— Значит, в новой пьесе вы вонзаете аналитический нож в какую-то несчастную даму? Интересно, в кого же? Кажется, я догадываюсь. Наверное, это Синтия. Представительницы прекрасного пола ее терпеть не могут.

Мисс Уиллс не отвечала. Она только улыбалась своей загадочной улыбкой.

— Вы свои пьесы пишете или диктуете?

— Пишу, потом отдаю перепечатывать.

— Вам нужен секретарь.

— Может быть. Эта деловитая мисс.., мисс Милрей все еще у вас служит?

— Да. Она ездила к матери, в деревню, но теперь уже вернулась. Необычайно деятельная особа.

— Безусловно. Пожалуй, немного слишком.., порывиста.

— Порывиста? Мисс Милрей?

Сэр Чарлз удивленно посмотрел на нее. Никогда, даже в самых буйных полетах фантазии, он не мог бы вообразить себе, что мисс Милрей способна на порывы.

— Вот именно. Иногда, — сказала мисс Уиллс. Сэр Чарлз пожал плечами.

— Нет, мисс Милрей не человек, это.., робот. До свидания, мисс Уиллс. Простите, что потревожил вас, и, пожалуйста, не забудьте сообщить в полицию об этой самой штуке.

— О родимом пятне на правом запястье у Эллиса? Нет, не забуду.

— Ну, прощайте. Впрочем, минутку, вы говорите, на правом запястье? А разве не на левом?

— Я так сказала? Какая глупость, право.

— Так на котором же?

Мисс Уиллс сосредоточенно прищурилась.

— Постойте. Я сидела так, а он… Будьте добры, сэр Чарлз, пожалуйста, возьмите эту медную тарелку и сделайте вид, что подаете мне блюдо с овощами. Отсюда, с левой стороны.

Сэр Чарлз взял с полки кованую медную на редкость безобразную тарелку и поднес ее мисс Уиллс со словами:

— Капусты, мадам?

— Благодарю. Теперь я совершенно уверена. Левое запястье, как я сначала и говорила. Ужасно глупо, что я перепутала.

— Ну что вы, — возразил сэр Чарлз. — Левое, правое — так легко перепутать.

И он в третий раз откланялся.

Закрывая дверь, он оглянулся. Мисс Уиллс смотрела не на него. Она стояла там, где они попрощались, устремив взгляд на огонь. На губах у нее играла торжествующая злобная усмешка.

Сэр Чарлз был поражен.

«Она что-то знает, — подумал он. — Готов поклясться, что знает. Но говорить не хочет… Что же она знает, черт побери?»

Глава 10

Оливер Мендерс

В конторе компании «Шпейер и Росс» мистер Саттертуэйт справился об Оливере Мендерсе и передал свою визитную карточку.

Его немедленно проводили в небольшую комнату, где за письменным столом сидел Оливер.

Молодой человек встал и пожал мистеру Саттертуэйту руку.

— Как мило, что вы нашли время навестить меня, сэр, — сказал он.

Однако за этим вежливым приветствием подразумевалось совсем иное:

«Да, я вынужден перед вами распинаться, никуда не денешься!»

Однако от мистера Саттертуэйта отделаться было не так-то просто. Он уселся, не спеша высморкался и сказал, сверля Оливера взглядом поверх носового платка:

— Знаете новости?

— Вы о финансовых новостях? Да, доллар сегодня…

— Речь не об этом, а об эксгумации в Лумауте. Беббингтон был отравлен. Никотином.

— Ах, это! Да, знаю. Наша неугомонная Мими будет довольна. Она все время твердила, что это убийство.

— А вас это известие совсем не трогает?

— Я не охотник до всяких ужасов. В конце концов, убийство, — он пожал плечами, — это так жестоко и так.., неэстетично.

— Ну, положим, не всегда так уж неэстетично.

— Да? Ну, может быть.

— Зависит от того, кто совершает убийство. Вот вы, например, наверняка не погрешили бы против хорошего вкуса.

— Весьма признателен за столь лестное для меня мнение, — произнес Оливер, по привычке манерно растягивая слова.

— А вот авария, которую вы подстроили, мой юный друг, явно безвкусна. В полиции, по-моему, разделяют мое мнение.

Наступило молчание, затем на пол упала ручка. Наконец Оливер сказал:

— Простите, не совсем вас понял.

— Что ж тут непонятного? Представление, которое вы разыграли в Мелфорт Эбби, не назовешь слишком удачным. Хотелось бы знать, зачем вам это понадобилось.

Снова молчание. Потом Оливер спросил:

— Так, значит, в полиции меня подозревают?

Мистер Саттертуэйт кивнул.

— Конечно. Ваше появление у сэра Бартоломью выглядит весьма подозрительно, вам не кажется? — мягко сказал он. — Но, может быть, у вас есть какое-то убедительное объяснение?

— Объяснение-то есть, — нехотя проговорил Оливер. — Не знаю, правда, насколько оно убедительно.

— Расскажите, чтобы я мог судить.

Помолчав, Оливер сказал:

— Я действовал так, как предложил мне сам сэр Бартоломью.

— Что?! — воскликнул мистер Саттертуэйт.

— Странно, да? Я и сам удивился. Но тем не менее это правда. Я получил письмо, где сэр Бартоломью предлагал мне подстроить аварию, явиться к нему и попросить, чтобы он меня приютил. Он не хотел ничего объяснять в письме, сказал, что сделает это при первом же удобном случае.

— Ну, и объяснил?

— Нет. Я ведь появился там как раз перед самым обедом. Поговорить с ним наедине не удалось. А потом он.., его отравили.

Обычное скучающе-утомленное выражение исчезло с лица Оливера. Его темные глаза так и впились в лицо собеседника. Казалось, ему важно было узнать, какое впечатление произвело его признание на собеседника, на мистера Саттертуэйта.

— У вас это письмо сохранилось?

— Нет, я его порвал.

— Жаль, — сухо заметил мистер Саттертуэйт. — В полиции вы об этом говорили?

— Нет, они бы все равно не поверили.