Киллер – корона чужого мира - Сергей Шишкин

он меня пристраивает к Брежневу. Пожилые люди быстро привязываются к находящимся рядом, генсек в этом не исключение. Слабый на лесть, на «Дорогого Леонида Ильича», на блестящие красивые побрякушки. Под конец жизни насобирал их больше ста штук, даже не постеснялся нацепить орден «Победа».

— Пошли Катюш посмотрим, что тут есть, нужно купить продукты для одной несчастной девушки, — потянула подругу в сторону магазина.

Походили, посмотрели, в итоге Катя приобрела себе палехскую шкатулку с расписанной жар-птицей, а я всё необходимое для передачи Корякиной. Заморачиваться не стала, брала тушенку, шпроты, икру и языки с крабами. Не забыла про чай, сахар, кофе и сгущенку, положила пару пачек печенья. Проходя мимо стеллажа с книгами увидела свою, положила к покупкам до кучи. Принесенных с издательства почти не осталось, девчонки всё растащили, прямо как настоящие сороки. В «Березке» их тоже нет, раскупили всё, даже валюты не пожалели. Сейчас книга самый желанный подарок, если она конечно интересная, этого же Жюль Верна, Джека Лондона или Дюма с Конан Дойлом не достать, только здесь или за валюту, если повезет то в обычном магазине по большому блату. Ещё есть шанс поменять на мукулатуру, за талон на дифицитную книгу нужно сдать двадцать килограмм, а это согласитесь не так уж и мало.

По совету подруги добавила мыло, шампунь, зубную пасту и конечно косметику, от себя комплект нижнего и прокладки (по себе знаю, это для девушки самое необходимое). Да что говорить, у меня самой с трусами беда, сколько я не запасаю, как глянешь в комод, он всегда полупустой, куда интересно они все деваются?

С ящиком под посылку выручила заместитель отдела, услышала что нам из-за него придется заезжать на почту, быстро сбегала на склад, принесла от одеколона (а может туалетной воды, потому что запах был нежный и приятный). Почти у самого выхода вспомнила про юбилей Кочетковых, пришлось по этому поводу советоваться с подругой.

— Ковер предложила Анастасия, пусть сама с ним возится, раз нашлась такая умная! Пристроить нам его некуда, салон «Мустанга» небольшой, а багажника на крыше нет, это не мой «Дефендер». Давай так, я куплю какой нибудь сервиз, а ты хрустальную вазу, — предложила Катюше.

А что, подарки для этого времени самые ходовые, сервизы и хрусталь у народа очень ценится. Уж не знаю почему, но «стекляшки» и «черепки» с висящими на стене «пылесборниками» были у многих мерилом богатства. Глупость на мой взгляд несусветная, это же не золото и бриллианты, на худой конец серебряные изделия.

Пока подруга выбирала вазу, я купила чайный сервиз, настоящая гжель, так во всяком случае меня уверяли. За всё про всё заплатила шестьдесят пять рублей, с Катерины двадцать семь, у неё две большие чешские вазы (хотя нет, одна точно конфетница). Проторчали в этом торговом раю наверное с час, точнее полтора, долго рассматривали обувь и одежду. Ассортимент крайне невелик, не то что в Лондоне, Стокгольме, Женеве и Нью-Йорке. Про Лас-Вегас можно даже не упоминать, там продаётся всё, от микроскопических стрингов до станкового пулемета. В каждом казино пасется пара десятков проституток, готовых обслужить и выполнить любое ваше желание, пусть даже самое извращенное. Для ВИП гостей вызывают других, красивых и фигуристых, без всяких нехороших болезней (вот чёрт, опять меня куда-то не туда потянуло).

Пока я предавалась приятным воспоминаниям и фантазиям, подвезли обещанный пропуск. На вид тоже самое, только цвет немного другой, хотя может и ошибаюсь.

— В следующий раз можете его с собой не брать, он больше вам не пригодится, — милиционер протянул для подписи тоненький журнал регистрации.

В нем быстро нашла свою фамилию, напротив размашисто расписалась.

— Пришлось с вами Ольга Викторовна немного помучится, звонить в хозотдел ЦК, решать насчет правильного оформления. Свой пропуск вы разорвали, нового нет, что прикажете делать? — развел руками милиционер.

— Так выставили бы за дверь, для нас это не такая большая потеря, — хмыкнула в ответ.

— Ну уж нет, не тот вы Ольга Викторовна человек, чтобы так с вами поступать, да и старый пропуск никто не отменял, — заговорщицки подмигнул он мне.

Гроза всего советского телевидения пребывал в отличном настроении, он только что вернулся от Брежнева, с которым вместе обедал. Мало кто удостаивался такой чести, а он уже в третий раз, плюс один поздний ужин в Завидово. Теперь никто не осмелится встать на его пути, когда сам Генеральный секретарь…

— Сергей Георгиевич, у нас небольшая проблема, Ольга Лёд отказалась выступать на концерте посвященному дню Великой Октябрьской революции, — отвлек его от приятных мыслей заместитель.

Когда до Лапина дошел весь смысл сказанного, он на несколько секунд впал в ступор, такого на его памяти ещё ни разу не было. Наоборот, многие артисты умоляли допустить их до эфира, предлагали ценности и деньги, а женский пол был согласен на многое. На все заманчивые предложения Лапин отвечал категорическим отказом, не желая менять власть на деньги и… скажем так, на всё остальное.

— Она в своём уме, это же дело политическое! — после небольшой паузы громко воскликнул председатель по телевидению и радиовещанию.

— Лёд сослалась на слабое здоровье, я узнавал, она действительно недавно вышла из комы. Её сердце несколько раз «заводили», так что Ольга права, здоровье у неё действительно слабое, — подтвердил Мамедов.

— Слабое здоровье у неё, а отвечать нам, по поводу выступления Лёд уже из четырех республик звонили. Мало всего этого, так Фурцева с утра подняла, какого хрена этой ткачихе не спится! Из ЦК пришла установка, пропускать Ольгу везде, а самое главное — Леонид Ильич, он сегодня упоминал её за обедом! — снова воскликнул Лапин.

— Как мне шепнули, с этой девицей работать тяжело, наверное из-за того что она блондинка. Придется с ней договариваться, что-то обещать, тогда и записать для концерта получится, — предложил первый заместитель.

После его слов наступила тишина, всесильный Лапин начал просчитывать варианты.

После пресс-конференции Спектора, на которой он опять нагнал тумана, в Лондонской студии собрались все участники группы Ангела. Каждый из них делился воспоминаниями о своём отпуске, который у многих превратился в какое-то нескончаемое приключение.

— Представляете, меня на железнодорожной станции встречали с оркестром, весь наш небольшой городок собрался! Мэр толкнул торжественную речь, а после назвал самой почётной горожанкой, даже от части налогов освободил, было очень приятно, — похвасталась Джессика.

— Везет же некоторым, — притворно вздохнул Оливер Грант, — А у меня сразу