Анахрон. Книга вторая - Елена Хаецкая

Сигизмунд сходил в комнату, пошарил в карманах куртки, принес пачку.

Аська задымила.

— И как все быстро, Морж! Еще вчера казалось, что молодость — это навсегда… Еще вчера пели «Сперма бьет, сперма бьет из кальсонов на живот…»

— Да это же Мурр! — почти обрадовался Сигизмунд.

— Так ты Мурра знаешь?

— Ну… Да. Я его… спонсор.

— А, так это ты тот мудила, который вечно ему денег обещает! Мурр тебя отменно крыл. Напился, в драку полез, я его увела гулять — он мне все рассказал: и как без гитары петь не может, и как спонсор, сука, денег жмотится дать…

— Ну нет у меня, — сказал Сигизмунд. — Я бы ему и гитару купил, и студию, и менеджера, и нимфеток — были бы деньги…

— Слушай, Морж, может, ты и других из той тусни знаешь? Грега знаешь?

— Знаю…

— Не изменился ни хрена. А Дракона?

— Это какой?

— Ну, который ремонт делает… Толстый.

— Знаю…

— А Сашу-Льва?

— Такого не знаю.

— Наверняка знаешь. Старый тусовщик… Хороший мужик. А Бодхи с Ван-Бинем? А БМП?

— БМП когда-то знал, а этих… не, вроде не помню.

— Ну и хрен с тобой. А Бодхи меня лапал. Он всех лапает. Он не пьет и опа-асен…

— А этот… Ван, как его… он тоже лапал?

— Нет, он знаешь какой демоничный? Они с Мурром нажрались и ураганили. Потом я Мурра увела. Мурр кричал, что он Юленьке экстрасенсорно сердце остановит — на расстоянии…

— А Витя Колесо был? — вспомнил Сигизмунд. — А Фрэнк?

— Не, сгинули… Витя, слышала, милостыню по переходам просит… Во блин дожили! Слушай, Морж, а что мы раньше-то с тобой об этом не говорили? Может, мы с тобой и раньше встречались? Меня Херонкой звали… «Цаплей», то есть…

— Не припоминаю… Может, и встречал.

— Не, Морж, если бы ты меня в те годы встретил — ты бы меня не забыл, — убежденно сказала Аська. — Да ладно, фиг с ним.

— Да, — вымолвил Сигизмунд. — Странно, что мы с тобой про это раньше не говорили… А реж твой мокрогубый там тоже был?

— Там другой реж был… Хороший мужик. Добрый-добрый. По морде видно.

— А он тебя тоже лапал?

— Да иди ты, Морж… далось тебе: лапал, лапал… Смотри, чего принесла…

Она полезла в карман джинсов, выволокла пригоршню каких-то черных лоскутков. Метнула на стол.

— Что это?

— Ты гляди, гляди, Морж… Золотые руки у бабы были. Она феньки делала на продажу, мы потом с лотка ее фени забрали и на поминках раздавали…

Сигизмунд осторожно взял в руки комок мягкой кожи, выпутал сперва одно украшение, с янтарем, потом второе — с хищной языческой птицей, оттиснутой в глине. Под птицей болталась кожаная кисточка.

— Красиво, — сказал Сигизмунд.

— Слушай, а ты свою деваху-то нашел?

Сигизмунд расправил на ладони кисточку, провел по хищной птице пальцами.

— Нет, — кратко ответил он.

Аська не сводила с него глаз.

— Найдешь — подарю, — обещала она. — Ей должно понравиться.

Сигизмунд неожиданно понял, что именно об этом он и думал. Птица действительно глянулась бы Лантхильде. На мгновение снова мелькнуло видение жуткого «хозяйства» и камеры с нарами.

— Ой, херово мне, Морж, — пожаловалась Аська. — Ой как херово… Пойдем Вику трахать. Я тебе покажу, как это делается…

* * *

Вика спала как убитая.

— Ее из пушки не разбудишь, — сказала Аська. — Слушай, и в самом деле в колготках дрыхнет. Ну ты, Морж, импотент…

— Это я из-за тебя импотент…

— Будить ее надо, — озабоченно сказала Аська. — Только сперва колготки с нее снимем. Проснется — отбиваться начнет. Раз-два, взяли!

Сигизмунд приподнял Викторию, а Аська ловко стянула с нее колготки вместе с трусами. Аська разоблачилась с исключительной быстротой и прыгнула в кровать.

— Иди ко мне, Морж. Только сними джинсы, извращенец. Жизни хочу!

Сигизмунд послушно разделся, залез в постель и неожиданно подмял под себя Аську. Аська вдруг дико и радостно завизжала прямо в ухо Виктории.

Вика подскочила, распахнула полные ужаса глаза и сумасшедше закричала. Высунувшись из-под Сигизмунда, Аська ухватила Вику за шею, подгребла ближе к себе и дернула за рубашку. Полетели пуговицы. Бюстгалтера под рубашкой не оказалось.

Аська тотчас же просунула туда руку и заверещала:

— Ой, какие у нас тут сисечки… Ой, какие мы остренькие…

— Идиотка, — отчетливо сказала Вика.

— Ага, — согласилась Аська. — Идиотка.

И впилась в ее губы поцелуем.

— Уйди, противная, — промямлила полузадушенная Вика. — Отдай мужчину! Мой!

— Твой? — кричала между поцелуями Аська. — Кто тебе сказал? Он? Он все врет! Он мне тараканов обещал вывести!

— Мне! — мычала под аськиными губами Вика. — А тебе он посуду переколотил! Он зверюга! Хам!

— Он мне сервиз обещал! Навороченый! Поняла?

Сигизмунд скатился с Аськи и проник между сестрицами. Ухватив обеих за шеи, сблизил их головами и велел:

— А теперь деритесь!

— С чего это мы будем драться? — сказала Аська. — Смотри, какая она у меня хорошая!

Вика протянула руку, коснувшись тонкого аськиного затылка, и Сигизмунд вдруг ощутил огромную волну нежности, которую обрушило это прикосновение. Купол любви и света накрыл их троих и надежно отгородил от холодного, темного, враждебного мира.

* * *

Перед завтраком, часа в три дня, Анастасия вдруг осознала отсутствие котят и наличие на их месте сакрального изображения.

— Какой, бля, мудозвон, к херам, тут постарался?! — завопила она.

— Это твой генеральный директор, — наябедничала Вика, натягивая колготки. — Стерва, колготки мне порвала…

— Морж, мать твою, ублюдок долбаный! У себя все изорвал, теперь ко мне пакостить приперся! Такой дом был уютный! Такие котятки! А теперь что? Пакость какую-то намалевал.

— Это не пакость. Это жизнеутверждающий символ, — сказал Сигизмунд.

— И посуду всю перебил. Мудак ты, а не генеральный директор.

— Я же сказал, сервиз тебе подарю.

— В общем так, Морж. У нас жрать нечего, за квартиру не плачено, водка кончилась, посуда перебита, на стенах срамота всякая. Короче, не хер порядочным людям в таком бардаке сидеть — к тебе жить едем, — решительно объявила Аська.

* * *

Едучи в автобусе навстречу новой жизни, Аська страшно веселилась. Вика стояла в сторонке, как будто ее все это не касалось, и отрешенно смотрела в окно. Аська прыгала вокруг Сигизмунда и то и дело кричала:

— Морж! Гляди, какие уси-пуси там, на домике! Тебе нравится, Морж? Ты сделаешь нам такие в будуарчике? И чтоб рюшечки, знаешь, такие с кружавчиками… Сейчас нарисую.

Она перегнулась через сидевшего старичка и подышала на стекло.

— Вот такие, Морж, гляди… — приговаривала Аська, водя пальцем по запотевшему стеклу.

— Девушка, — возмутился наконец старичок, — вы мне еще на колени сядьте!

— Ура! — завопила Аська, усаживаясь старичку на колени.

— Да вы с ума сошли! — закричал старичок, дергаясь под Аськой и пытаясь стряхнуть ее. — Молодой человек! Что вы смотрите! Это же ваша дочь!

— К счастью, не моя, — высокомерно отозвался Сигизмунд.

— Это моя свекровь, — сказала вдруг Вика и стащила Анастасию за руку. Аська с сожалением покинула старичка. — Она не вполне… Вы уж извините. Оттепель, внутричерепное давление меняется… У нее и справка есть. Анастасия, у тебя есть справка?

— Моя имей справка много-много, — гордо сообщила Аська.

* * *

Дома у Сигизмунда, Аська первым делом вступила во владение сервизом. С торжеством выгрузила его из буфета и предъявила Виктории.

— Я же тебе говорила, что он генеральный директор, а ты — «ханыга, ханыга»…

В это самое мгновение Сигизмунд вдруг осознал, что Аська с Викой не шутили и зависли у него «всерьез и надолго».

Глава восьмая

Несмотря на все «сайгоновские воздыхания» и время от времени пробуждающуюся ностальгию по прошлому, Сигизмунд на самом деле никогда не был настоящим хиппи. Он не подпирал сакральную стену, не вел пустых и многозначительных разговоров, не ходил по трассе — разве что в Крыму, из Ялты в Симеиз, не строил «планов». Магистральная линия его жизни пролегала совершенно в другом месте. Он был студентом, молодым специалистом, кооперативщиком, мужем. Шел в ногу со временем, в общем.

Ну и заходил в «Сайгон». А кто не заходил? Время было такое… Возраст был такой…

Нет, при определенных условиях он МОГ БЫ стать хиппи. Но — не стал же!..

И теперь, когда бесноватые сестрицы вдруг, ни с того ни с сего, переселились к нему; после того, как на стене возле «пацифика» появилась аськина приписка:

Если солнце взойдет,

С ваших крыш съедет снег, -

Сигизмунд неожиданно для себя увлекся этой игрой в хипповскую коммуну. В тусовку, которой у него никогда не было. Появились даже какие-то псевдовоспоминания сайгоновских времен — о прошлом, которого на самом у него деле никогда не было. Он словно проживал второй, нереализованный вариант своей жизни.