Констанция. Книга третья - Жюльетта Бенцони

— Он будет допытываться у нее, у меня…

— А мы будем молчать, пусть гадает.

— Ну что ж, Констанция, ты в таком прекрасном расположении духа, что я осмелюсь тебе напомнить — ты проиграла.

— Я проиграла?

— Да-да, ведь у нас был уговор.

Констанция Аламбер повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую, изображая на своем лице крайнее удивление.

— Нет, Анри, я не могла проиграть.

— Да, ты проиграла.

— Нет.

— Да.

Каждый раз на лицах спорящих, когда они произносили свои «да»и «нет», улыбки становились все более лучезарными.

— Нет, Анри, я не могла проиграть.

— Но как же, Констанция, Колетта лишилась невинности, а ты мне кое-что за это обещала. Констанция погрозила пальцем виконту.

— Честное слово, Анри, я нахожусь под большим впечатлением от твоих слов. Они очень многообещающие…

— Так значит, долг будет оплачен? — рассмеялся Анри.

— Сейчас мы об этом поговорим.

— Давай.

Констанция закинула руки за голову, мокрая сорочка еще плотнее прилегла к ее телу, сделав доступными взгляду виконта почти все прелести ее молодого тела.

— Так что, Анри, тебе не хватило Колетты, ты не насытился ее молодостью, ее невинностью?

— Этим насытиться невозможно.

— Так значит, я, Анри, выигрываю по сравнению с Колеттой?

— Да, ты выигрываешь, хотя не во всем.

— И в чем же я ей уступаю?

— К сожалению, Констанция, ты не невинна.

— О боже мой, какой ты привередливый, Анри!

— Так я берусь, все-таки, утверждать, Констанция, ты проиграла и должна уплатить обещанный тобой долг.

— Я договорилась с тобой? — крайнее изумление отразилось на лице Констанции. — О чем?

— Ну как же, мадемуазель, мне не очень удобно напоминать об этом. Я думаю, ты сама должна вспомнить.

— Ах, да, я что-то припоминаю, я попросила тебя, а ты выставил какие-то сумасбродные условия. Это же была шутка, Анри, простая светская шутка, и я удивлена, как это ты мог прийти ко мне и требовать возвращения подобного долга.

— Какая шутка! — возмутился Анри. — Ты сама попросила меня сделать одну услугу, пообещав за это стать моей любовницей.

Анри и Констанция говорили с некоторым напряжением. Они не привыкли, несмотря на свой раскрепощенный образ жизни, говорить о таких вещах открыто. Обычно все сообщалось иносказаниями, а теперь и впрямь получилось так, что Анри пришел требовать довольно странную вещь.

— Но это шутка, Анри.

— Нет, ты говорила это серьезно.

— Хорошо, предположим, я говорила это серьезно но кто сможет доказать, что я пообещала стать твоей любовницей в обмен на совращение Колетты?

— Я думал, ты женщина слова, — сказал Анри.

— Но боже мой, Анри, ты бы еще взял с меня расписку, а потом представил ее в суде. А чтобы потом не было никаких сомнений в том, что я вернула долг, суд назначил бы несколько свидетелей, по одному на каждый угол кровати. Неужели ты надеялся на это?

— Нет, Констанция, я надеялся на твою порядочность и если бы не твое обещание, я никогда не осмелился бы приблизиться к Колетте. Констанция, но неужели не помнишь, ты умоляла меня, и я пошел на это почти преступление только ради тебя.

— Я ничего не помню, — беспечно воскликнула Констанция Аламбер, — и пожалуйста, перестань мне напоминать об этой глупой шутке.

— Шутке?

— Да, шутке.

— Ты в этом уверена?

— Абсолютно.

— Жаль, что я в самом деле не взял с тебя письменного обещания, — глаза Анри стали холодными, а руки задрожали, он не любил, когда с ним обращались подобным образом и выставляли дураком. — Ты проиграла, Констанция, и должна держать передо мной ответ! — уже почти кричал Анри.

— А я ничего не помню, — Констанция зло поджала губы.

— Ах, не помнишь!

— Да, не помню.

Ну тогда я должен тебе сказать, Констанция, что ты проиграла.

— Проиграла что?

— Пари.

— Меня это не интересует.

— А меня интересует! — Анри был вне себя от ярости, он вскочил с кресла и подбежал к Констанции.

Та скрестила на груди руки и высунула кончик языка.

— Ты не права, Констанция, нельзя бросать слов на ветер и за свои поступки следует отвечать.

— Забудь о моих словах, Анри.

— Ты не имела права так поступать, ведь я на что-то надеялся.

— И зря.

— Ты лгунья! — закричал Анри, хватая Констанцию за плечи.

— Забудь об этом, Анри, все это глупая шутка и не более. И пожалуйста, оставь меня.

Она уперлась своей маленькой ладонью в грудь Анри и попыталась оттолкнуть его. Но тот вцепился в ее плечи и принялся трясти.

— Так ты согласишься или нет, подлая обманщица?

— Не кричи на меня, Анри, — сама повысила голос мадемуазель Аламбер.

Тот опомнился, разжал пальцы.

— Ты сама, Констанция, просила меня совершить это и теперь я вынужден проклинать себя, ничего не получив взамен. Ты играешь чужой репутацией, но не можешь поступиться своей.

Немного походив по комнате, Анри несколько успокоился и сел в кресло. Он тяжело дышал, с ненавистью и в то же время с вожделением глядя на Констанцию.

А та, словно бы нарочно, опустилась немного ниже в своем плетеном кресле так, что вода стала доходить ей до груди, а недалеко от края ванны показались ее голые колени.

— Анри, только что ты говорил со мной как самый настоящий муж, — в это слово было вложено столько презрения, что наверное, большего ругательства дда Констанции и не существовало.

Анри почувствовал это презрение и сразу же отнес его на счет всех мужчин сразу.

— Подлей, пожалуйста, Анри, мне немного горячей воды, ведь мне не хочется, чтобы Шарлотта видела твое искаженное злобой лицо. Она черт знает что может подумать о нас!

Анри, еле сдерживая злость, медленно принялся лить горячую воду в ванну.

— Осторожно, Анри, отведи струю немного вбок она обжигает мне грудь.

Констанция взяла двумя пальцами материю сорочки и принялась ей обмахиваться. Под мокрой полупрозрачной тканью то проступали, то исчезали темные пятна сосков.

— Спасибо, ты очень помог мне. Можешь поставить кувшин.

Анри злился на себя за свою нерешительность. Ну не мог же он, в самом деле, заставить Констанцию быть своей силой? Он не привык, чтобы с ним обращались подобным образом.

— Анри, пойми меня правильно, — сказала мадемуазель Аламбер, — я не ненавижу мужчин, как ты думаешь, я ненавижу мужей.

— Это что-то интересное, — сказал Анри.

— Да, представь. И хочешь узнать, почему я до сих поп не выходила замуж?

— Потому что у тебя, Констанция, несносный характер.

— Нет, совсем по-другому поводу. Я не выхожу замуж, поскольку не хочу каждый день видеть такое лицо, какое только что было у тебя. Ведь ты говорил со мной как муж, даже не успев стать любовником. Это отвратительное зрелище.