Безымянные звезды - Роман Сергеевич Афанасьев

class="p1">— Алекс! Алекс!

Роуз приподнялся, камеры развернулись, и он увидел Аккиллу. Лежа на полу, она уперлась руками в землю и приподнялась. Сервоприводы рук, похоже, ей удалось запустить, но больше того.

Сияющей фигуры Каджа больше не было. Там, далеко в темноте, пылал костер. Просто огромный сгусток плазмы, перерывавший проход. Он отбрасывал яркий свет, пылал, как звезда. И в его отблесках была видна темная фигура Навида. Он медленно, спотыкаясь, брел к стене, потом разворачивался и брел обратно. Его опущенные руки подергивались, он хромал, голова застыла вполоборота. Связист напоминал сломанную игрушку со сбившейся программой.

— Алекс!

Роуз резко повернул голову, и в ушах снова зазвенело. Он сглотнул ком тошноты и встретился взглядом с Аккиллой. Она сделала забрало прозрачным, и в полутьме ему было видно бледное худое лицо, подсвеченное внутренними лампами шлема.

— Не смотри! — резко сказала она. — Не думай! Не поддавайся! До них еще далеко. Надо идти Алекс, надо идти.

Роуз, кряхтя, приподнялся на локте. Левая рука не действовала, суставы заклинило, правое колено скафандра спеклось в один ком, грудь была оплавлена. Перед глазами, на шлеме, пылали десятки тревожных огней. Повреждения. Сплошные повреждения… А надо идти. Аккилла права. Из темноты надвигается что-то пострашнее плазменных залпов.

Не подпускайте их близко.

— Алекс!

В ее голосе было столько боли и отчаянья, что Роуз невольно вскинул взгляд. Его шлем был затемнен, и, конечно, Акка не видела его лица.

— Сейчас, — мягко сказал он. — Сейчас.

Он подполз к ней, он просунул свои руки подмышки скафандра Акки, обнял ее, как нежный любовник, прижал к своей железной груди, крепко, как только мог. Хорошо бы сейчас оказаться на Ригле. В домике у реки. В беседке, где дедовский гамак, а под полом, в дыре, прячутся бутылки вискаря. Просто лежать в гамаке, прижавшись друг к другу, и не думать ни о чем. Не думать.

— Роуз, — тихо прошептала Аккилла. — Не надо… Алекс…

— Надо, — тихо сказал он.

И включил движки.

Реактивные двигатели его брони выдали всю мощность, на которую были способны. Огромные стальные махины скафандров, лежавшие на полу, швырнуло вперед, протащило по камням. Оставляя за собой глубокие борозды, рассыпая вспышки искр, разведчики прокатились вперед, к выходу, преследуемы дождем из огненных стрел.

Управлять этим движением было невозможно, и Роуз знал, что это просто жест отчаянья. В невесомости от маневровых двигателей еще был толк, и даже тут, при постоянной силе тяжести, можно было попробовать управлять движением, если заранее проложить четкий курс. Но два слепившихся скафандра, двойная тяжесть, стартовая позиция из положения лежа, при отказе всех навигационных систем…

Обоих протащило по камням, дернуло на секунду вверх, приподняло, швырнуло обратно, хлопнуло о камни, дернуло вперед и ударило в огромный валун, перекрывавший проход.

От удара у Роуза потемнело в глазах, но он был готов. Аптечка терзала предплечье, выпрыскивая боевые и обезболивающие коктейли, и Алекс, невзирая на тошноту и головокружение, сразу поднялся. Перед глазами плыли темные пятна, но сквозь них были видны яркие вспышки — противник палил по беглецам из всех орудий.

Едва привстав, Роуз ухватил стонущую Аккиллу за железную руку и потащил ее за собой, волоком, как мешок. Скафандр полыхал предупреждающими надписями, вздрагивал, как раненный пес, но держался.

За секунду Роуз затащил Аккиллу за камень, и ровно в тот же миг тут стало светло. Огненный дождь превратился в ураган — раскаленные лучи и капли забарабанили по каменному полу, по огромному камню, по стенам. Но большинство улетали дальше, в темноту, к входу в пещеру. Роуз знал, что если они пойдут дальше, выйдут из-за огромного камня, то их накроет огнем. А еще одного попадания его скафандр не выдержит.

— Роуз…

Он оглянулся. Аккила сидела рядом — приподнявшись на руках, она оперлась спиной о стену и смотрела на него. Алекс медленно убрал затемнение забрала, так, чтобы и она видела его лицо. В ушах стоял непрерывный гул, во рту чувствовался металлический привкус крови. Перед глазами стояли темные пятна. Хотелось что-то делать. Вставать. Бродить. Ходить от стены к стене, как сломанная механическая игрушка.

— Смотри на меня, — резко сказала Аккила. — Алекс, смотри на меня.

Роуз поднял глаза и встретился с ее взглядом. Противники прекратили огонь, над головами снова повисла темнота. Но Алекс и в ней видел пылающие черным огнем глаза, казавшиеся провалами на фоне белого лица. Но они были живыми.

— Смотри на меня, — повторила Аккила. — Все будет хорошо. Просто не думай ни о чем. Старайся ни о чем не думать. Слушай меня. Слушай мой голос.

— Навид, — прохрипел Роуз, опускаясь на пол. — Навид…

— Все будет хорошо, — с усилием произнесла Аккила, не отпуская его взгляд. — Не думай ни о чем. Сейчас только слушай меня.

Она протянула руку и сдернула что-то с плеча капитана. Роуз с удивлением обнаружил, что это излучатель. Ремень лопнул, но его кусок застрял в помятых плечевых сочленениях. Эта штука тащилась за ним всю дорогу.

— Ну, надо же, — мягко удивился Алекс, чувствуя, как его изнутри окутывает вязкое тепло. — Надо же.

Успокоительные — решил он. Аптечка. Но вряд ли это поможет. Не подпускайте их близко.

— Верно, — согласилась Аккила. — Верно.

Она легла на живот, чуть высунулась из-за скалы. Обе руки ее действовали отлично, так что ей не составило труда высунуть вперед тяжелый излучатель. И спустись курок.

Темноту прорезали ослепительно яркие вспышки плазмы. Очередь раскаленных добела шаров устремилась в темноту, туда, где скрывалось зло. И зло ответило — огненным алым дождем. А Морайя все стреляла и стреляла.

Алекс с облегчением откинулся на землю. Ему стало лучше. Он перестал чувствовать тело, и казался самому себе шариком, которого накачали легким газом.

— На тебя это не действует, — медленно произнес он.

— Конечно, — спокойно ответила Акка.

— Я заметил, — сказал капитан. — Еще на астероиде. Почему.

— Не все коджианские эксперименты были неудачными.

— Ах да, — Алекс вздохнул. — Волны мозга. Телепатия. Правда? Ты?

— Не совсем, — майор тяжело задышала. — Чужое настроение. Чувства. Образы. Не больше того.

— Вот как, — произнес Роуз, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Вот как.

Он тут же вспомнил, что представлял про себя и Акку. И далеко не все его мысли касались дедушкиного гамака и спрятанного виски. Аккилла хмыкнула.

— Ты же не думаешь, что был единственным, кто думает про меня, — сказала она, выпуская новую очередь в темноту. — Ты хотя бы… Иногда было очень мило.

Роуз тяжело вздохнул, пытаясь, как она и советовала не думать ни о чем. Вообще ни о чем.

— Знаешь, — тихо сказала Аккилла. — А я бы не отказалась оказаться с