Как убивали партию. Показания Первого Секретаря МГК КПСС - Юрий Прокофьев

Статья 127.3 предопределяет, при каких условиях вводится чрезвычайное положение и кто имеет право его вводить, а статья 2 конкретизирует порядок. Надо подчеркивать всячески, что все действия Комитета должны осуществляться в рамках Конституции и существующих законов, и при этом условии мы с вами будем их поддерживать.

Поскольку чрезвычайное положение есть чрезвычайное положение, оно, естественно, предопределяет, хотим мы или не хотим этого, определенные чрезвычайные достаточно жесткие меры».

* * *

Пленку, как известно, тогда не нашли. Следствие опросило 260 человек, присутствовавших на этой встрече. Все, кроме двух, привели по памяти мою заключительную фразу: будут действовать в рамах Конституции — поддержим, не будут — поддерживать не станем.

Были ли правы те двое, что утверждали, что я содействовал ГКЧП? Ведь я действительно говорил, что соглашения, которые будут приняты по новому Союзному договору, фактически Союз ликвидируют; говорил, что в стране надо поддерживать порядок.

28 августа 1991 года я подготовил статью в «Правду», где писал: «Я считаю, что это был политический спектакль, специально спланированный для того, чтобы подорвать партию, разрушить военно-промышленный комплекс и ослабить в значительной мере армию и правоохранительные органы. Все это было решено очень быстро, по существу — одним актом». Вот моя оценка ГКЧП и его действий, которую я тогда дал. Теперь так говорят очень многие.

Статью опубликовали только в конце октября как интервью…

* * *

В ноябре 1991 года я стал безработным. А еще 4 октября того же года я, моя жена Тамара и сын Дмитрий начали строительство собственного дома в подмосковной деревне, где ранее жила бабушка и другие родственники Тамары.

Это было время, когда строительные материалы не покупались, а добывались. И здесь помогали люди, многих из которых я ранее не знал, с другими были просто мимолетные встречи. Сруб мне собрали в совхозе «Красное Сормово» за Волгой, кирпич помог купить главный инженер кирпичного завода в Белых Столбах, когда узнал меня в длиннющей очереди. То же произошло, когда получал разрешение на провоз материалов. И таких примеров можно привести множество. Значит, работая в Москве, оставил у этих людей добрую память.

Жили, когда строили (а приезжали обычно на три дня — пятницу, субботу, воскресенье) в старом доме Тамариной бабушки. Он врос в землю в буквальном смысле слова, так как лаги сгнили и половые доски лежали прямо на земле. Из всех щелей дуло. Спали мы в свитерах, и по утрам были случаи, когда примерзший рукав приходилось отрывать от стены. После работы нас ждали «ножки Буша» и бутылка водки, а затем прогулки по морозному воздуху.

Радовались каждому купленному кирпичу, каждой прибитой доске. Дом процентов на семьдесят построили сами, только потом, приглядевшись к нам, стали помогать деревенские жители. Колодец выкопали, насос наладили, баньку соорудили. Сад подрос.

Дом, как известно, быстро не делается, особенно деревенский. То тут надо что-то прибить, то здесь подправить. Наконец, как мне казалось, мы закончили. Крепкий дом, удобный. И красивый. Осталось только наличники покрасить.

Это было жарким летом 2002 года. Уехал я утром в Москву, а вечером звонит жена: «Юра! Дом сгорел!» Слава богу, хоть все живы остались.

От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Тюрьма меня миновала. А сума? Нельзя надеяться на случай. И стал я строить дом заново. Вот и внуки подрастают, надеюсь, тоже помогут.

А сына своего я назвал Дмитрием — в честь Дмитрия Донского, Великого князя Московского и Владимирского — честно и мужественно служившего Родине.

Мысли об этом двигали и двигают мною все это время. Я был и остаюсь патриотом своей страны. А Дмитрий Донской — это собиратель земли русской. Государственник.

Приложения

1. Документальные материалы о событиях 1989–1991 гг

Из интервью бывшего члена Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлева американскому журналисту Х. Смиту (октябрь 1989 г.)

Вопрос: Когда вы вернулись из Канады домой в 1983 г., какая обстановка была в стране?

Ответ: Было ощущение чего-то предгрозового, что вот наступает момент, когда люди скажут: «Все! Так дальше жить нельзя». Когда говорят, что случайно Михаила Сергеевича Горбачева избрали, вроде бы по логике, по законам геронтократии должны были другого избрать, я не склонен с этим соглашаться. Субъективно, с точки зрения тех, кто избрал, может быть, это шло против их воли. Но исторически все было логично. Даже тогдашнее руководство не могло избрать другого, не могло с точки зрения исторической логики.

Вопрос: Когда вы встретились с Горбачевым в Канаде в 1983 году, у него в голове уже была какая-то концепция перестройки? Вы говорили с ним об этом или нет?

Ответ: Ясно, что эти мысли не возникли в марте 1985 г. как бы спонтанно, случайно. Я убежден и знаю, что с Михаилом Сергеевичем все это было выношено глубоко.

(Яковлев А. Муки прочтения бытия. перестройка: Надежды и реальность. М., 1991. с. 31–32).

Из воспоминаний индийского дипломата Т.Н. Кауля

Борьба за то, кто станет преемником, была короткой, но драматичной. 8 марта 1985 г. Черненко впал в коматозное состояние и был увезен в больницу. Политбюро занялось определением преемника. Из 10 его членов с правом голоса двое — Щербицкий и Воротников отсутствовали. Из оставшихся восьми членов Кунаев прибыл в Москву из Казахстана уже после смерти Черненко. Из числа семи членов с правом голоса Горбачев пользовался поддержкой Громыко, Соломенцева и, возможно, Алиева, а также Чебрикова, который хотя и был только кандидатом в члены Политбюро, имел значительное влияние. Кандидатуру Гришина отклонили. Говорят, что Гришин предложил Громыко. Будучи человеком мудрым и проницательным, Громыко взял самоотвод и активно поддержал Горбачева.

(Каульт. Н. От сталина до Горбачева и далее. М., 1991. с. 89)

Из интервью академика Л. И. Абалкина

Сегодня экономика страны находится в тяжелейшем состоянии. Такого у нас давно не было. Три удара было нанесено ей, которые она с трудом, но вынесла. Первый — Чернобыль. Он обошелся в 8 млрд. руб. — около 1,5 % национального дохода. Далее, начало нашей перестройки совпало с резким обострением ситуации на мировом рынке, с понижением цен на традиционные советские товары. За два года внешнеторговый оборот СССР сократился на 10 %. Мы начинаем лихорадочно пытаться закрыть эти бреши, экономим на кофе, на потребительских товарах. И еще. Начало пятилетки совпало с массовой борьбой с пьянством и алкоголизмом. Мера, которая была социально необходима, решалась так, как мы привыкли решать многое, — штурмом, натиском и рапортом о досрочном выполнении плана. В результате — план по сокращению продажи алкогольных напитков мы выполнили в лучших традициях — за два года.

(Аргументы и факты. 1988. № 26. с. 71)

Из выступления доктора экономических наук Н. П. Шмелева на I Съезде народных депутатов СССР

Главные причины бюджетного дефицита. Это, во-первых, абсолютно неквалифицированная акция с продажей алкогольных напитков. Вторая ошибка — это кратковременная, но очень болезненная кампания 1986 г. по борьбе с так называемыми нетрудовыми доходами, которая больно ударила по нашему сельскому хозяйству. Третья ошибка, которую мы тоже могли не совершить, была вынуждена падением цен на нефть и нашим вынужденным сокращением импорта. Но мы предпочли сокращать не импорт зерна, не импорт машин и оборудования — мы полоснули по самому необходимому — полоснули по импорту товаров народного потребления, где на рубль валюты, потраченной на импорт, бюджет имеет от 8 до 10 рублей дохода, в при должной умной комбинации структуры импорта можно этот коэффициент и еще повысить.

(I съезд народных депутатов ссср: стенографический отчет. Т. III. М., 1989. с. 51)

Из стенограммы октябрьского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС

М.С. Горбачев : Сама жизнь начинает проверять наши идеи, планы, подходы, и методы работы. В полный голос заявят о себе, как бы обнажатся все внутренние противоречия перестройки, конфликты интересов. Надо полагать, усилится противодействие перестройке со стороны консервативных сил… До поры до времени, пока перестройка только формировалась и не затрагивала остро чьих-либо интересов, сопротивление было не так заметно. Сейчас, когда обновление жизни переведено в реальную плоскость, это сопротивление выходит наружу, приобретает осязаемую форму, откровенно тормозит развертывание процессов демократизации… Уже сейчас при каких-то мелких неудачах или просчетах говорят: вот ваша демократия, чем она оборачивается, вот вам ваша реформа, вот ваш хозрасчет…

Сколько же можно, товарищи, пугать нас издержками? Они, конечно, неизбежны в любом деле, тем более в новом. Но издержки обломовщины, топтания на месте, застоя и равнодушия куда дороже, значительнее, чем те, которые возникают в процессе творческого созидания новых форм общественной жизни.