Антропология Адвентистов Седьмого дня и свидетелей Иеговы - священник Даниил Сысоев

Преподобный Иоанн: «Каким образом мне связать плоть мою, сего друга моего, и судить ее по примеру прочих страстей? Не знаю. Прежде, нежели успею связать ее, она уже разрешается; прежде нежели стану судить ее, примиряюсь с нею; и прежде, нежели начну мучить, преклоняюсь к ней жалостно. Как мне возненавидеть ту, которую я по естеству привык любить? Как освобождусь от той, с которою я связан на веки? Как умертвить ту, которая должна воскреснуть со мною? Как сделать нетленною ту, которая получила тленное естество? Какие благословныя доказательства представлю той, которая может противоположить мне столько естественных возражений? Если свяжу ее постом, то, осудив ближнего, снова предаюсь ей; если, перестав осуждать других, побеждаю ее, то, вознесшись сердцем, опять бываю ею низлагаем. Она и друг мой, она и враг мой, она помощница моя, она же и соперница моя; моя заступница и предательница. Когда я угождаю ей, она вооружается против меня. Изнуряю ли ее, изнемогает. Упокоиваю ли ее, безчинствует. Обременяю ли, не терпит. Если я опечалю ее, то сам крайне буду бедствовать. Если поражу ее, то не о кем будет приобретать добродетели. И отвращаюсь отъ нее, и объемлю ее. Какое это во мне таинство? Какимъ образом составилось во мне это соединение противоположностей? Как я сам себе и враг и друг? Скажи мне, супруга моя — естество мое; ибо я не хочу никого другого, кроме тебя, спрашивать о том, что тебя касается; скажи мне, как могу я пребывать неуязвляем тобою? Как могу избежать естественной беды, когда я обещался Христу вести с тобою всегдашнюю брань? Как могу я победить твое мучительство, когда я добровольно решился быть твоимъ понудителем? Она же, отвечая душе своей, говорит: «не скажу тебе того, чего и ты не знаешь; но скажу то, о чем мы оба разумеем. Я имею в себе отца своего самолюбие. Внешние разжжение происходят от угождения мне и от чрезмерного во всем покоя; а внутренние от прежде бывшего покоя и от сладострастных дел. Зачавши, я раждаю падения; они же, родившись, сами раждают смерть отчаянием. Если явственно познаешь глубокую мою и твою немощь; то тем свяжешь мои руки. Если гортань умучишь воздержанием; то свяжешь мои ноги, чтобы они не шли вперед. Если соединишься с послушанием, то освободишься от меня; а если приобретешь смирение, то отсечешь мне голову»[263]. — Так великий подвижник описывает путь победы над блудной страстью, показывая при этом библейское отношение к телу и его место в человеке, достигшим своего предназначения. А оно, в библейском (Ин.1, 12–13; 2 Петр. 1, 4; 1 Ин. 3, 2; 2 Кор. 6, 18; Гал. 4, 6 и т. д.) и святоотеческом понимании заключается в достижении человеком богоподобия, когда человек станет по благодати тем, что есть Бог по природе[264].

Таким образом мы видим, что сектанты, отвергшие Откровенную истину о природе человека, обрекли себя на полное непонимание сущности святости и фактически постулировали безбожное предназначение человека, который, по их мнению, просто не способен войти в вечную жизнь Бога. Особенно это будет ясно тогда, когда мы рассмотрим их представления о конечных судьбах человека.

7.6. Крещение

Как мы помним, по учению Церкви оправдание и освящение — результат действия нетварных энергий Божиих, подаваемых нам чрез Крещение и другие таинства. Именно благодаря ним мы очищаемся от грехов Кровью Иисуса Христа и получаем надежду на спасения. И мы также видели, что согласно учению сектантов оправдание и освящение не затрагивает сущности человека и остается по отношению к нему внешним. Исходя из этого, мы можем предположить, что и само понятие о таинствах будет не укладываться в их богословие. Ибо само действие нетварной благодати становиться для них излишним. И это действительно так. Согласно определению адвентистов, «Крещение — это Божие установление, посредством которого мы исповедуем нашу веру в смерть и воскресение Иисуса Христа, а также свидетельствуем, что мы умерли для греха и теперь стремимся к обновленной жизни. Таким образом, мы признаем Христа Господом и Спасителем и становимся частью Его народа после принятия в Члены Его Церкви. Крещение — это символ нашего единства со Христом, прощения грехов и принятия Духа Святого. Обычно крещение совершается после того, как человек наставлен в Священном Писании и заявил о том, что принимает Его учение. Он должен также подтвердить свою веру в Иисуса Христа и искренно раскаяться во грехах. Крещение совершается посредством полного погружения в воду» (Основание веры, 14)[265]. «В апостольской Церкви крещение следовало сразу за принятием Христа, оно служило подтверждением веры новообращенного… Грехи верующего омыты не водой, которой совершается крещение, а кровью Христа…. Когда человек по благодати и силе Божьей дает обещание, для него становится действенным спасение»[266]. Аналогично рассуждают и иеговисты: «когда преимущество стать христианскими учениками было дано самарянам и неиудеям, перед своим крещением нужно было лично безоговорочно посвящать себя Иегове, чтобы служить Ему как ученики Его Сына. Это значение христианское водное крещение имеет и в наши дни для всех, включая иудеев. Это крещение в глазах Бога имеет большую ценность. Апостол Петр обратил на это внимание. Сначала он упомянул, что Ной построил ковчег, в котором он и его семья были сохранены во время потопа, и затем писал: «Так и ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести [направленная к Богу просьба о доброй совести, НМ], спасает воскресением Иисуса Христа» (1 Петр. 3, 21). Ковчег был видимым доказательством того, что Ной посвятил себя творению воли Бога и затем преданно совершил порученную ему Богом работу. Соответственно этому, те, которые на основании своей веры в воскресшего Христа посвящают себя Иегове, символизируют это крещением и затем творят волю Бога относительно служителей Бога в наши дни (т. е. слушают «руководящую корпорацию» — свящ. Д.С.), спасаются от злого настоящего мира. Им больше не нужно теперь опасаться уничтожения с этим миром. Они спасены от него, и Бог одарил их доброй совестью. Было бы ошибкой думать, что крещение само по себе является гарантией для спасения. Оно имеет силу только тогда, если кто-нибудь действительно посвятился Иегове через Иисуса Христа и затем творит волю Бога до конца»[267].

Если проанализировать этот отрывок, то становиться ясно, что те библейские цитаты на которые ссылаются сектанты, скорее опровергают их собственную позицию. Ведь спасло Ноя не просто исполнение волю Бога, а реальный ковчег, в котором он пережил потоп. Так и Крещение само по себе спасает, ибо в нем в нас вливается сила воскресения Христа и дается от Бога добрая совесть (здесь перевод «Нового мира» точнее Синодального). Но так как сектанты не желают признавать действия реальной силы Святого Духа подаваемой чрез воду, то само это таинство превращается в бессмысленную демонстрацию намерений, не меняющую ничего в человеке. Человек сам вступает в сектантскую организацию, сам посвящает себя Иегове, сам творит волю Бога и чрез это сам спасает себя. Как справедливо пишет Д.М. Маркелов: «произошло не просто выхолащивание таинства, но полная деструкция, если помнить о знаковой структуре его. Это признают и сами радикальные протестанты, ибо отсутствие каких-либо внешних признаков для распознавания столь важной вещи, как «рождение свыше», порождает массу проблем. Действительно, по каким признакам можно судить, пережил ли то самое «возрождение»? Сами сектанты признают, что сам факт публичного покаяния может быть следствием эмоциональной неуравновешенности или сознательной имитации с какой-либо целью. Никаких признаков, по которым можно было бы судить об этом, нет»[268]. Да еще большую проблему для сектантов создает их монистическая антропология. Как они могут обещать Богу добрую совесть (как учат адвентисты) или даже ее получить (доктрина иеговистов), когда тело не может породить совесть и даже принять ее? Ведь ему просто «нечем» это сделать. Так что в данных сектах Крещение даже бессмысленнее чем у радикальных протестантов, чью сакраментологию они заимствовали.

Надо сказать, что в иеговистском представлении «крещение в смерть», отличается от «водного крещения христианских учеников», и принадлежит только 144000. — «Тем, которые будут царствовать со Христом в небесном Царстве, — пишут сектанты, — также (как и Христу — свящ. Д.С.) нужно быть крещеными в смерть. Они, как и Иисус, при смерти отдают свою человеческую жизнь навсегда. А после своего воскресения они будут править с Ним на небе. Это крещение проводиться не каким-либо человеком, но Богом через Его небесного Сына. О крестящихся в смерть Иисуса говорится также, что они «крестятся во Христа Иисуса». Посредством святого духа, который они получают через Христа, они, как члены Его помазанного духом собрания, Его «тела», объединяются с ним, со своим Главой. Так как этот дух делает их способными отражать превосходную личность Христа, то о них можно сказать, что они становятся «одно во Христе Иисусе»»[269]. Это толкование прямо противоречит Писанию, которое говорит, что «все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились» (Рим. 6, 3). Из этих слов видно, что, первое, «крещение в смерть» — достояние всех, а не 144000 избранных, второе, что оно совершилось еще до физической смерти апостола Павла. Об этом же говорит ап. Павел в послании к Галатам (3, 27 — «все вы»), к Коринфянам (1 Кор. 12, 13). Призывал к крещению во имя Иисуса Христа и ап. Петр в проповеди в день Пятидесятницы (Деян. 2, 38–41) и в результате крестились (и не умерли (Деян. 2, 42)) в тот день 3000 человек. В это же Имя крещены и самаряне Филиппом (Деян. 8, 16), и Савл Ананией (Деян. 22, 16), и Корнелий с своими друзьями и родственниками ап. Петром (Деян. 10, 48), и 12 учеников Иоанна Крестителя в Ефесе ап. Павлом (Деян. 19, 5) и все они после этого вовсе не стали духовными существами, а остались живы. Их грехи были прощены (Деян. 22, 16) и они родились от воды и Духа (Ин. 3, 5), спогребшись со Христом в крещении и соединившись с Ним «подобием смерти Его» (Рим. 6, 5-11; Кол. 2,12) и через это получили спасение в силу Его воскресения (1 Петр. 3, 21). И само крещение Бог совершил через апостолов, и тех кого они поставили (Филипп) как и до сих пор происходит в Церкви.