Конец Басмачества - Юрий Александрович Поляков

Всех басмачей, заподозренных в недостатке жестокости или в чем-то провинившихся, направляли в специальный («штрафной») отряд. Вводился списочный учет басмачей, конского состава, вооружения, боеприпасов и снаряжения. Устанавливалась целая система подчинения мелких курбаши более крупным. Налаживалась осведомительная служба, для которой привлекались чиновники бухарского эмирата и реакционное духовенство.

Для грабежа населения (под видом сбора различных податей и налога) выделялись специальные группы. Если население отказывалось платить так называемые налоги, применялась сила. «Сборщики налогов» подчинялись лично Ибрагим-беку. Такая система позволяла ему держать под своим контролем награбленное и использовать его в целях личного обогащения, а также для содержания бывшего бухарского эмира с его окружением.

О постоянном руководстве басмачами на территории Советской Средней Азии из-за рубежа свидетельствуют письма, захваченные у Ибрагим-бека. В них давались установки, как действовать, сообщалось о назначениях, повышении в должностях и т. д.[87] В свою очередь басмачи переправляли за границу собранные ими шпионские сведения.

В этой переписке, относящейся к 1925 г., есть много фактов, свидетельствующих о том, что некоторые племена и роды в полном составе выступали против басмачества. Загнанные насильно в банды, дехкане совершали массовые побеги.

В письме Ибрагим-беку курбаши Темир сообщал, что он не может доставлять продукты, так как в районе реки Кафирниган все басмачи разошлись по домам, «население стало ненадежным, поймают и свяжут аскеров»[88].

Находившиеся за границей муллы писали Ибрагим-беку и его курбаши: «…Некоторые люди присоединились к вам и снова отпали от вас, просим, чтобы вы сообщали, кто эти люди, и согласно шариату означенные жители будут объявлены безбожниками на основании шариата и тем же шариатом будут осуждены на смерть» 4в.

В сложившихся условиях Ибрагим-бек принимал отчаянные меры, чтобы спасти басмаческие формирования. Он стремился оказать на население психологическое давление, заставить его поверить в силу басмачей. С этой целью он отдал курбаши распоряжение активизировать диверсионную деятельность, «разрушать телеграфные линии, поджигать склады и т. д.» [89]. Одновременно Ибрагим-бек организовал специальные группы, которые направлялись в аулы и кишлаки для проведения антисоветской пропаганды и осуществления террора против непокорных.

В первых числах января 1925 г. Ибрагим-бек совершил новый рейд в долину Сурхана, в районы Шерабада и Байсуна. Но, по его признанию, перед ним стояли главным образом разведывательные цели. Вожаки басмачества лишний раз убедились во враждебном отношении трудового населения. Дехкане в короткое время создали добровольческие отряды. Всего за пять дней в одной Гиссарской долине было сформировано четыре добровольческих отряда общей численностью 400 человек. Один отряд в 100 человек создали дехкане племени Исанходжа.

В результате действий банд затруднялось восстановление нормальной жизни в плодородных Гиссарской и Вахшской долинах. Басмачи нанесли колоссальный ущерб экономике Таджикистана. Об этом красноречиво говорят такие цифры: с 1919 по 1925 г. количество овец уменьшилось с 5 млн. до 120 тыс., коз — с 2,5 млн. до 300 тыс. Постоянные опустошительные набеги басмачей вынудили население ряда районов, где концентрировались банды, покинуть обжитые места. За это же время численность населения в зонах активного действия басмаческих банд значительно сократилась, а в отдельных районах практически его не стало, все ушли туда, где позиции Советской власти были прочными. Так, в Курган-Тюбинском районе из 36 кишлаков осталось 5, в Гиссарском районе из более чем 7 тыс. — лишь 6 дворов.

Зимой 1925 г. шел процесс активной сдачи басмачей органам Советской власти, особенно в районах Кашкадарьи и Сурхандарьи. Разложению басмачества способствовали проводимые Советским правительством земельноводные мероприятия в пользу дехкан, что вызвало среди басмачей заметную тягу к мирному труду. Аскеры требовали роспуска по домам на сельскохозяйственные работы. Опасаясь окончательного развала банд, отдельные курбаши вынуждены были временно отпускать басмачей по кишлакам.

Но, как и раньше, приход с повинной ряда басмачей не означал их искреннего раскаяния. Пользуясь амнистией и гуманными законами Советской власти, часть из них перешла на легальное положение, чтобы выиграть время, уладить родовую и племенную вражду, а затем, выбрав удобный момент, вновь развернуть борьбу против Советской власти.

Многие сдавшиеся органам Советской власти басмачи хранили при себе оружие, в том числе пулеметы, в ряде мест продолжали собирать различные подати с населения в свою пользу, поддерживали связи с укрывшимися в горах курбаши.

Так, например, курбаши Берды-Дотхо использовал переговоры о сдаче советским органам для того, чтобы запастись продовольствием и подготовить басмачей к новым налетам. Это лишний раз свидетельствовало о хитрости и коварстве басмаческих вожаков, требовало от трудящихся масс, партийных, советских органов, командиров и красноармейцев постоянной бдительности и высокой боевой готовности.

ЦК РКП (б) продолжал внимательно следить за ходом классовой борьбы в Средней Азии. Политбюро Центрального Комитета РКП (б) 27 января 1925 г. вновь рассмотрело вопрос о басмачестве, утвердило разработанные Среднеазиатским бюро ЦК РКП (б) меры по ликвидации банд и вместе с тем указало на необходимость более решительных действий против басмачества в Восточной Бухаре. Для этого имелись более благоприятные условия, чем в предыдущие годы. Численность банд теперь значительно уменьшилась. Национально-государственное размежевание и создание Таджикской АССР со столицей в Душанбе обеспечивало решение многих социально-экономических и политических проблем с учетом особенностей края.

Меры по усилению охраны государственной границы сковывали силы зарубежных и внутренних басмачей. Однако в те годы еще не было таких средств, которые бы обеспечивали плотное и надежное ее прикрытие в сложных условиях горной местности. Басмачи находили лазейки и переправляли Ибрагим-беку оружие, боеприпасы и людей.

Получив подкрепление в живой силе и вооружении, Ибрагим-бек возобновил боевые действия весной 1925 г. 18 апреля 1925 г. Революционный комитет Таджикской АССР объявил республику на военном положении[90].

Весной 1925 г. была проведена ударная координированная кампания по борьбе с басмачеством в Таджикистане, которая гибко сочетала экономические, политические, административные и военные методы. Как всегда, такая кампания сопровождалась усилением политической работы в массах.

Проводились, например, открытые судебные процессы над главарями шаек. Они раскрывали подлинное лицо басмачества, разоблачали чуждые и враждебные народу взгляды, пропагандировавшиеся организаторами басмаческих банд.

Вновь создавались массовые добровольческие отряды, которые совместно с отрядами добровольной милиции сыграли большую роль в разгроме басмачей. Они дрались стойко и мужественно. Широкую известность среди добровольческих формирований получил отряд кишлака Мингачар Гиссарского района, насчитывавший 50 человек. Под руководством Ю. Сахибпазарова он наводил страх на бандитов. Сопровождая караван с продовольствием, отряд Сахибназарова вступил в бой с несколькими группами басмачей, пытавшимися захватить народное добро. Трое суток караван шаг за шагом продвигался вперед, отбивая непрерывные атаки врага. Груз был в полной сохранности доставлен к месту назначения.

Зверства и грабежи породили у населения такую ненависть к басмачам, что нередко во время отхода банд жители кишлаков, вооружившиеся чем попало, вступали в бой,