Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

«Через могилу». Рейн передёрнул плечами.

— Но пока мы продолжаем, — губы В-Бреймона тронула лёгкая улыбка, — возвращайтесь к работе.

Ригард подошёл к Нелану, к ним присоединился Энтон и главы Первого и Второго отделений. Они стали яростно спорить. Рейн одним из первых вскочил со своего места и быстрым шагом вышел из зала.

Он поднялся на третий этаж и стал ждать Д-Арвиля. Сначала вернулся его секретарь. Тот медленно достал ключ, оглядел Рейна и зашёл, закрыв перед ним дверь. Рейн распахнул её и громко сказал:

— Кир Д-Арвиль звал меня. Мне подождать его в приёмной или в кабинете?

— Здесь посиди, — буркнул парень и указал рукой на кресло напротив своего стола. Он надел очки, стал перебирать бумаги, но то и дело отвлекался и пристально смотрел на посетителя, словно ждал, что тот вот-вот сделает какую-нибудь пакость.

«Индюк ты», — Рейн ответил таким же презрительным взглядом, затем посмотрел на своего демона и потёр подбородок. В Лице всегда было неспокойно. Стоило ли сейчас переживать больше? Неужели это слова короля Риса наделали столько шума?

— Для пламени достаточно одной искры, — задумчиво протянул Аст и взъерошил волосы. Рейн сухо кивнул ему.

Минут через десять или пятнадцать появился Д-Арвиль и велел Рейну идти за ним. В кабинете было душно, и Энтон сразу открыл окно. С улицы донёсся крик мальчишки, предлагающего газеты.

Глава со вздохом опустился в кресло и гостеприимно взмахнул рукой.

— Садись куда хочешь. Разговор будет коротким, но силы поберечь тебе нужно.

Рейн сел напротив и с готовностью спросил:

— Что я должен сделать?

— Помнишь того парнишку, которого ты увёл? Сына Офана И-Вейна, — Энтон откинулся на кресло и положил руки на подлокотники. — Слышал сказку о флейтисте? Его музыка была так прекрасна, что за ним следовали все: дети и взрослые, псы, кошки и даже крысы. Ты молодец, Рейн. Именно такого практика я хотел — тихого и способного, чтобы умел действовать не только силой, но и словом. Впрочем, дело парнишки Гинса ещё не закончилось.

— Он до сих пор у нас? — удивился Рейн.

— Да. История оказалась простой. Офан И-Вейн — сын великого рода, но его отец всё проиграл и оставил наследство всего в пару тысяч киринов. Однако Офан был неглуп. Он сам изменил двигатель паромобилей, а затем начал продавать более тихие и быстрые модели. Со временем И-Вейн взял контроль над всем машиностроением. Вот только наследство отца дало о себе знать — он начал играть и всё спустил в игорных домах. Тут-то к Офану и явились послы из Ленгерна. Они попытались купить его разработки. И-Вейн знал, что, если не отдаст долги, его убьют. И если заключит сделку с ленгернийцами, тоже убьют — только уже свои за предательство. Тогда он инсценировал свою смерть и сбежал. Парнишка Гинс должен был вскоре отправиться за отцом следом, но не успел.

— Гинсу нужно в чём-то признаться? — спросил Рейн.

Д-Арвиль кивнул:

— Именно так. Он ни в чём не виноват, мы могли бы его отпустить. Но кому это пойдёт на пользу?

Рейн быстро кивнул. Инквизиция всегда так работала. Конечно, в камерах попадались по-настоящему виновные, но их было куда меньше, а тяжесть преступлений чаще всего оказывалась раздутой. Зато они знали тех, кого следовало обвинить.

— Кого упомянуть в признании?

Энтон задумчиво потёр подбородок.

— Я никак не могу выбрать между Нолом Я-Эльмоном и Крейном У-Дрисаном. Ни глава Церкви, ни глава торговой гильдии мне не нравятся.

— Против Я-Эльмона у нас есть информация, а против У-Дрисана? Ни один торговец не терпит конкурентов. Думаю, он мог обмануть И-Вейна, из-за чего тот набрал долгов, а затем угрозами вынудить сбежать в Ленгерн.

Энтон улыбнулся, точно сытый кот.

— Мне нравится твоя фантазия, Рейн. Прогуляйся-ка к Гинсу и подпиши признание. Пусть расскажет, как У-Дрисан угрожал ему и отцу, может, даже отправил к ним наёмников. Ты сам всё знаешь.

— Мне взять с собой практика?

— Это задание не для старшего инквизитора. Передай признание мне в руки. Прибережём его до поры до времени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рейн кивнул и вышел из кабинета.

Взял ключи от камер, инструменты и открыл дверь. В нос ударили запахи нечистот и пота. Гинс вжался в угол и крепко прижал к себе тонкое одеяло, лежащее на железной кровати, будто оно могло его защитить. Он был бледен и растрёпан, под глазами залегли тёмные круги, крепкая фигура разом стала меньше, на руках появились синяки.

— Ты! — крикнул Гинс.

— Я, и что? — ледяным голосом ответил Рейн и огляделся. Он любил камеры на втором этаже подземелья. В них было достаточно места, чтобы работать, не уводя пленника.

Рейн сел за стол и поманил Гинса пальцем. Парень замотал головой. Инквизитор положил перед собой футляр и стал медленно разворачивать ткань, в которую тот был завёрнут. Каждый нож, каждая игла на своём месте. Серебряная сталь поблескивала на фоне тёмного бархата. Ничего особенного. Для практиков это так, немного поиграть.

Аст скривился и отвернулся. Рейн снова поманил Гинса:

— Ну иди же сюда. Быстрее придёшь ты — быстрее уйду я.

Парень выпустил из рук одеяло, медленно поднялся и с опаской сел на стул напротив. В тишине стук зубов слышался слишком громко. Казалось, это невидимые крысы щёлкали своими маленькими челюстями. Хотя здесь их не было, они жили этажом ниже.

Рейн положил перед Гинсом бумагу и стальное перо.

— Я же всё рассказал! — взвизгнул Гинс. — Что вам ещё от меня надо?

Рейн вытянул руки на столе.

— Всего пару строк. Думаю, ты забыл рассказать, какие у тебя отношения с другими членами торговой гильдии. Скажем, с Крейном У-Дрисаном.

— Я… Я… Я учился с его сыном в соседних классах, это всё.

Рейн вздрогнул. Он не помнил Гинса, но тот вполне мог быть одним из тех, кто искоса глядел на мальчика из церковного рода и посмеивался над ним. Рейн аккуратно достал из чехла маленький ножик, больше похожий на стальное перо, которое лежало рядом с И-Офаном.

— Нет, не всё. Думаю, отношения с У-Дрисаном у твоего отца не складывались. Ты явно хочешь поделиться с нами, как он угрожал твоей семье.

— Но этого не было! Мы учились с Деритом в одной школе, всё!

— Я тоже когда-то учился в той школе. Ты знал Вио Н-Тьямона? Он вместе с отцом-гвардейцем приехал с Рьёрда и научил меня одной интересной игре. Растопырь-ка пальцы.

Гинс прижал руки к груди и выкрикнул:

— Я всё сказал! Я ничего не знаю об У-Дрисане!

— Знаешь. Растопырь, не бойся.

Гинс положил дрожащую руку на стол.

— Сделай вдох поглубже и не трясись — хуже будет.

Гинс с глупым видом несколько раз открыл и закрыл рот. Рейн аккуратно коснулся кончиком ножа участка стола между большим и указательным пальцем Гинса, медленно поднял лезвие и поставил между указательным и большим, затем — между средним и безымянным, безымянным и мизинцем. В обратную сторону и снова вперёд. Ритм ускорялся, стук ножа становился всё сильнее, а лицо парня — бледнее.

Рейн задержал нож в воздухе, И-Офан испустил тяжкий вздох. Рейн тут же вонзил лезвие в миллиметре от ладони Гинса, и тот взвизгнул.

— Так что ты знаешь об У-Дрисане? Ты хочешь поделиться тем, как он вас запугивал, так?

Гинс яростно закивал и потянулся к бумаге. Через несколько минут Рейн собрал инструменты, прижал их к груди и вышел. Закрыв дверь, он привалился к стене и переглянулся с Астом.

— Он же признался бы и без этого! — воскликнул демон с яростью. — Надо было просто разговорить его!

— Так быстрее, — отрезал Рейн и пошёл наверх.

Аст был прав: разговора бы хватило. Чуть-чуть слов и времени — и Гинс бы выдал всё. Но Рейн не хотел ждать. Никто из инквизиторов не любил этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Продался», — вспомнилась колкость Кая, и Рейн скривился.

Хотелось сделать всего две вещи: покурить и отмыться. То ли от запаха пота, то ли от этого едкого слова.

Глава 11. Театр

Рейн нащупал в кармане два билета и осмотрелся. Лестница из белого мрамора, покрытая красной ковровой дорожкой, тянулась вверх, ко входам в залы. Сводчатый потолок подпирали массивные колонны. На нём висели огромные люстры из хрусталя. Светлые стены украшали золотые узоры.