Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн - Николай Бахрошин

Почему в таком разе подняли по тревоге? Думаю, на этот вопрос вряд ли кто сможет ответить, если он еще не сбрендил от ночных бдений над уставами и армейскими уложениями.

Армия, в сущности, всегда и везде одинакова…

* * *

Изнутри ангар казался еще объемнее, чем снаружи. Огромное, гулкое помещение с земляным полом, уставленное по краям ярусами контейнеров с армейскими маркировками. Ангар освещался прожекторами, нацелившими свои лучи в центр. Там стояла броня типа «Краб», вытянув вперед толстые руки с растопыренными пальцами и косолапо разбросав ноги.

Лобастый, чуть сплюснутый к ушам шлемофон, чрезмерно широкий грудной щиток, косолапость ног с толстыми, монолитными коленями, снабженными дополнительной защитой… Так… Основные грави-двигатели смонтированы на боках, вспомогательные — под мышками и на бедрах… Компенсаторы равновесия выделены в отдельные блоки, амортизаторы еще вакуумные…

Да, именно, «Краб–2», окончательно определил я. Конструкция, конечно, такая же устаревшая, как Ноев ковчег в кораблестроении, но, по меркам прошлого века, вполне надежная.

Для солдат, конечно, зрелище старой, пустой брони с распахнутым на спине люком интереса не представляло, но остальные смотрели во все глаза.

Роту выстроили вдоль яруса контейнеров. Градник, не жалея учительского горла, попутно сообщил, что мы — криволапые крокодилы, ожиревшие толстогоны и свинские выдры.

— Рота, рав-няйсь!

— Рота, сми-ирно!

— Вольно!

Куница прошелся вокруг броника, гулко похлопал тросточкой по сверхпрочному пластику нагрудно — лобового щита, потом оглянулся на выстроенную роту:

— Для тех, кто никогда не воевал в бронекостюмах, поясняю — «Краб–2», модель хоть и старая, как… — первый лейтенант замялся, видимо подыскивая сравнение.

— Как прошлогоднее дерьмо, — шепотом подсказал Рваный у меня за спиной.

Впрочем, достаточно тихо, чтоб ротный его не услышал.

— Как верный друг не первой молодости, — сформулировал, наконец, Куница. — Но — надежная! В этой броне воевали еще… — он опять замялся.

Ротный не был мастером ораторской импровизации, хотя речи говорить любил, это все давно заметили.

— Еще пещерные люди в них воевали! Так и носились за мамонтами туда — сюда на грави-тяге, — прошипел Рваный.

Вокруг сдержанно хмыкали и ухмылялись одними глазами. Вот тоже — юморист — надомник!

Я с самого начала предположил, что Рваного до штрафбата довел язык, но, как выяснилось, все оказалось сложнее. До штрафбата его довела борода. После ожога кожи на подбородке искусственная заплатка у него почему-то плохо приживалась, и медицинская комиссия временно разрешила ему носить бороду. Рваный гордился ею как знаком отличия президентской гвардии. И все было нормально, все хорошо, пока его не перевели служить в другое подразделение, где командир тоже гордился своей бородой. Обе бороды оказались похожими одна на другую как две капли воды. Для начала командир по-хорошему предупредил сержанта, чтоб тот бороду сбрил, а на медицинское разрешение наплевал с высоты орбиты и растер левой пяткой. Субординация, мол, касается и волос на подбородке, доходчиво объяснил он, если сержанта издали принимают за командира части, то страшно подумать — за кого могут принять бойцы вероятного противника!

Логики, согласен, тут не было, и Рваного это задело. Он не наплевал, не растер, а, наоборот, пошел на принцип. Ну и язык, понятно, вмешался в дело. В итоге — неподчинение старшему по званию, приговор трибунала, штрафбат.

«А бороду все равно пришлось сбрить, надзирателям пересылки тоже было плевать на все медицинские комиссии, вместе взятые», — разводил руками разжалованный сержант…

— Э… В бронекостюмах данного типа неоднократно воевали наши доблестные солдаты, одерживая при этом неоднократные… множественные… э… многие победы! — продолжал вещать Куница.

Он снова прошелся вдоль строя. Строй стоял, как влитой, и внимал ему с серьезными лицами.

— Итак… Бронекостюм «Краб–2» является бронекостюмом тяжелого типа, пригодного к использованию как на атмосферных планетах, так и на безатмосферных, и в открытом космосе, — излагал Куница. — Он состоит из отдельных сегментов, таких как голова, туловище, руки, ноги… э…

— Жопа, — неуловимо прошелестел Рваный.

— …И другие отдельные блоки. Все вместе складывается в единый комплекс и представляет из себя изолированную конструкцию со встроенными приборами, покрытую дополнительными бронепластовыми щитами. Все это вам уже объясняли на теоретических занятиях… Но повторение — мать учения! — заявил ротный с таким видом, словно изложил нам новейший философский постулат, в корне меняющий жизнь во вселенной.

— Разрешите вопрос, господин офицер-воспитатель, сэр?! — звонко выкрикнула Горячка.

Градник за спиной у Куницы мгновенно напрягся. Судя по насупившимся бровям, соответствующее выражение уже вертелось у него на языке.

Этот, конечно, на любое нарушение дисциплины реагировал, как кот на мышь. Откровенно выслуживался. Среди остальных «оводов» он мало того, что сержант среди офицеров, так еще и недавний сержант. Вот и старался быть святее самих апостолов, с точки зрения обожествления Дисциплинарного устава, понимали мы.

— Вопрос не разрешаю! — отрезал Куница. — До вопросов время дойдет, когда до них… э… дойдет время! Итак… На вооружении бронепехотинца находятся: винтовка «М–316», переносная ракетно — энергетическая катапульта «4М», комплект для минирования, комплект для гранатометания, комплект для плазменного огнемета… Почему я об этом так подробно рассказываю? — спросите вы. Потому что именно в этих бронекостюмах, именно с этим вооружением нам с вами в ближайшем будущем предстоит выполнять боевые задачи на одной из вражьих планет! — торжественно заключил ротный.

«Вражеских», — мысленно поправил я.

— Твою мать! — горячим шепотом подытожил Рваный.

— Вопросы есть?

— Можно вопрос, господин офицер-воспитатель, сэр?! — выкрикнул на этот раз Кукушка.

— Можно — козу на возу! — немедленно уточнил Градник.

Со знанием дела? Ротный тоже нахмурился.

— Солдат должен спрашивать разрешения в подобающей разрешительной форме… э… разрешенной уставом! — Куница строго вытаращил глаза. — Старший сержант, почему у вас солдаты просят разрешения в неразрешительной форме?! — обратился он к своему заместителю, по армейской традиции пуская вопрос по иерархии, как по течению.

— Потому, что курощупы свинячьи, — буркнул Град, сверкнув глазами на любопытного.

— Не понял, — слегка удивился Куница.

— Разрешите доложить, господин первый лейтенант… — немедленно кинулся оправдываться сержант.

— Не нужно, — Куница отрицательно повел тросточкой. — Разберитесь сами, старший сержант!

— Есть, сэр… Ты, свиномот обхрюченный, совсем нюх потерял?! Ну, погоди у меня! Ну, ты у меня попляшешь, как жареный на канате! Ты у меня получишь четыре хобота пониже дышла! — немедленно разобрался Град. — Три наряда вне очереди!

Кукушка, видимо, и сам был не рад, что высунулся под горячую руку, но все еще продолжал ухмыляться.

Понятно, его, педрилу, четырьмя хоботами пониже дышла не запугаешь…

— Что у тебя, солдат? — спросил, наконец, Куница.

— На какой планете, господин офицер-воспитатель, сэр?! В смысле — боевые действия? То есть — будут? — спросил он, кривляясь лицом и татуировками.

Куница вылупился еще строже:

— Подобные вопросы, солдат, могут задавать только потенциальные шпионы вероятного противника… э… вероятные шпионы потенциального противника! Еще вопросы?

Больше вопросов не возникло. Как и вероятно — потенциальных шпионов.

— Старший сержант, отберите добровольцев для демонстрации двигательных функций бронекостюма! — распорядился ротный. — И начинайте занятия, я буду через тридцать минут.

Ротный четко, по-военному развернулся через правое плечо и удалился, легкомысленно поигрывая тросточкой.

— Ты, ты, ты… и вот ты еще! Нечего тут за спинами прятаться, как дерьмоглот подкоряжий! Вылупил буркалы — выходи! — отобрал «добровольцев» Градник, лихо тыкая кулаком в живот первых попавшихся…

* * *

Первой опробовала броню Горячка, наказанная «добровольностью» за излишнее любопытство. Впрочем, для нее, бывшей десантницы, передвижение в броне сложностей не представляло.

Я уже знал, «на воле» Горячка была командиром отделения и чемпионкой дивизии по карате. В сущности, простая история — заигралась в свои каратистские игры и пересчитала зубы не тому, кому можно. Зубы оказались дорогостоящими, но хрупкими зубными протезами, жертва — ординарцем или старшим подносчиком подштанников у какой-то шишки, а она удостоилась направления в штрафбат и такого кипяченого прозвища от капитана Дица. Между прочим, кличка ей очень подходила, она, действительно, мгновенно вспыхивала гневом, наливалась злостью и краснела с ног до головы, как это свойственно светлокожим блондинкам. Тогда к ней лучше не подходить на расстояние вытянутой ноги.